Юлия Захарова - Если б не было меня… Бойтесь своих желаний – они исполняются!

– Милая, ну что ты? Мне не сложно совсем. Просто ты никогда меня об этом не просила.

Ну, все! Это крайняя точка. Запускаю в него его же газетой, предварительно с ожесточением скомканной.

– Неужели ты сам не видишь, какой дурдом твориться у нас дома по утрам? Я все жду, когда же ты сообразишь, что можно бы помочь жене с детьми. Я, как белка в колесе, кручусь целый день. Будет мне покой когда-нибудь?

Муж хлопает глазами и пожимает плечами.

– Ася, у нас двое трехлетних пацанов. О каком покое ты говоришь? Покой нам только снится!

И ухмыляется. Типа он удачно пошутил. Я закипаю.

– Вот именно – у нас! У нас, понимаешь, а не только у меня. Однако, почему-то, покой снится только мне, а ты у нас как будто не при делах!

– Любимая, у тебя ПМС начался? Ты чего с утра завелась? Я в выходные ходил с ними в зоопарк, гулял на площадке. Ты же в это время дома отдыхала.

– Отдыхала? Тебе бы так отдыхать! Я вычистила всю квартиру, постирала белье. При этом у меня было такое чувство, что я живу с тремя свиньями. Как вы умудряетесь развести такую грязь? Я приготовила вам еду. Это ты считаешь – отдых? Целыми днями обслуживаю вас, и никакой благодарности!

Тут мне стало себя так жалко, что слезы градом полились по щекам. И чем больше я плакала, тем больше эмоции захлестывали меня. Вот я уже истерично рыдаю, осыпая мужа всевозможными ругательствами и обвинениями. Муж только разводит руками, не зная, как меня успокоить. Тушь с ресниц, естественно, размазалась по щекам, глаза распухли – просто красотка, нет слов! От этого я начала злиться еще больше. Я бы, наверное, продолжила скандалить, если б не взглянула случайно на настенные часы и не увидела, что мы должны были выйти из дома еще десять минут назад.

Бегу в детскую, где оставленные без присмотра близнецы уже начали разносить мебель. Ору на них, чтобы как-то утихомирить и тут замечаю, что их милые рожицы разрисованы ярко-синим маркером – все как полагается: усы, бороды, кустистые брови… Бог мой…

– Игорь! – кричу я что есть силы. Благо, муж прибегает быстро, хватает близнецов и тащит их в ванную, отмывать.

Я на скорую руку пытаюсь привести себя в порядок, хотя мне это слабо удается. Глаза покраснели, веки припухли. Но деваться некуда. Надо бежать, иначе получу нагоняй от шефа за опоздание на работу. Хватаю детские костюмчики, бегу в ванную, узнать, как дела с отмыванием маркера. Естественно, он не отмылся. Качественный продукт! Даже разводов не дал, только от трения мочалкой кожа у сыновей покраснела. Прямо российский флаг получился – белый, синий, красный… Деваться некуда, кое-как одеваю и выскакиваем из дома. Уже на пороге квартиры кричу Игорю, чтоб он забрал мальчишек вечером из сада, потому что у меня внеочередное совещание, и несусь вниз по лестнице, волоча за собой двух ноющих сыновей.

В детском саду воспитатель смотрит на нас с подозрением. Мы итак там не на хорошем счету из-за ужасного поведения близнецов и вечных опозданий, а сегодня нас вообще оглядывают, будто мы какие-то преступники. Я с извиняющимся видом пожимаю плечами, мол, не уследили. Воспитатель качает головой, мол, следить за детьми надо лучше. Сдав, наконец, детей в группу, мчусь к своей «Корсе», педаль в пол – надо успеть приехать вовремя на работу. Но не тут-то было… Проехать мне удалось метров пятьсот, и началась пробка. Хотя это и не удивительно. Выйди я из дома хотя бы на пятнадцать минут пораньше, я успела бы ее проскочить, а сейчас попала в самый пик. Все! Теперь я точно опоздаю на работу.

Я заметила одну парадоксальную закономерность. Если я весь месяц буду приходить на работу вовремя, то мой любимый начальник, Сергей Петрович Ланкин, будет, как обычно, появляться на рабочем месте спустя пару часов. Но стоит мне хоть раз опоздать хотя бы на пять минут, то паркуясь у офиса, я обязательно увижу его внедорожник. Сегодняшнее утро – не исключение. Я просто молилась, стоя в пробке, чтобы шеф сегодня пришел на работу как обычно – к десяти. Но нет. Не прокатило. Черная Тайота на месте, а значит, мой рабочий день начнется с разборок с боссом, а он очень не любит, когда подчиненные опаздывают.

Я работаю в крупном рекламном агентстве, руковожу отделом продаж. Стоит ли рассказывать какой это неблагодарный труд, какими капризными стали клиенты, какими важными птицами считают себя менеджеры, какие высокие спускаются сверху планы продаж, и кто, в конечном счете, во всем в компании виноват? Конечно, начальник отдела продаж. Кто бы сомневался! План не выполнен – я виновата, что не достаточно мотивировала менеджеров, что они не дожали клиентов…

– Ася Владимировна, как вы можете требовать от своих подчиненных соблюдения трудовой дисциплины, если сами позволяете себе опаздывать на работу на целых полчаса? – Сергей Петрович артистично повел бровями и в негодовании развел руками.

Вот, правда, как я могла? Нет мне прощения. Тем более что у меня такой образец дисциплины перед глазами. Сам-то он никогда ж не опаздывает! Вот что мне ему сказать? Правду? Или придумать какую-нибудь историю, типа, переводила старушку через дорогу, потом спасла ребенка из горящего дома, поэтому опоздала. Глупость какая! Конечно, надо сказать правду.

– Извините, Сергей Петрович. Близнецы утром изрисовались маркером, пришлось оттирать…

– Послушайте, милочка, решайте свои семейные проблемы без ущерба для работы!

– Хорошо, Сергей Петрович. Извините, пожалуйста. Такого больше не повториться.

Господи, только не это… Мои глаза опять наполняются слезами, а мысли – нестерпимой жалостью к самой себе. Я чувствую себя самой несчастной тридцатилетней женщиной на свете. Никто меня не понимает, не ценит, да и, что уж там, не уважает! Меня начинает потихоньку сотрясать в рыданиях, а у шефа медленно выкатываются глаза, и отпадает челюсть от неожиданности.

– Ася, Ася, ну что ты? Успокойся, пожалуйста. Я не могу смотреть на то, как плачут женщины, особенно, если я являюсь тому причиной.

Вот! Раньше он употреблял по отношению ко мне слово «девушка». Видимо, я уже перешла ту необратимую грань, и превратилась в тетку. Какой кошмар! Теперь мне себя еще жальче.

– Извините, Сергей Петрович, – шмыгаю я, вытирая слезы ладонью. – Простите, день с утра не задался, вот я и не сдержалась.

– Все-все, утирай слезы и иди работать, а то твои орлы там распоясались уже в твое отсутствие. Не стоит все принимать так близко к сердцу. Вы же знаете, что вы ценный сотрудник, я без вас никуда. Работа у меня такая. Не плачь, только. Просто постарайся не опаздывать, хорошо?

Я, молча, киваю, глаза опять красные, тушь снова потекла. Что со мной такое сегодня? Второй раз за утро разревелась. Может это климакс? Ой… Да ну какой климакс? Мне всего тридцать! Аааа… Наверное, у меня начинается кризис среднего возраста. Я читала про это явление. В этот период человек окончательно созревает, взрослеет, начинается переоценка ценностей, приводящая к недовольству собственной жизнью, затяжной депрессии и желанию все поменять – мужа, работу, машину, квартиру… В лучшем случае появляется тяга сделать ремонт и переставить мебель в доме. Хотя эта тяга у меня хроническая. Я начинаю следующий ремонт, едва закончив предыдущий. Каждый раз, когда я беру в руки очередной номер своего любимого журнала «Дизайн интерьера», я начинаю мысленно примерять все предложенные идеи на свою квартиру. Какая-нибудь обязательно подходит. Но мысль о начинающемся кризисе среднего возраста показалась мне сейчас вполне здравой.