Александр Такмаков - Неупиваемая чаша

© Александр Такмаков, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Конец лета в нашем городке и его окрестностях выдался сухим и знойным. Яблони отяжелели и начали сбрасывать с себя янтарные плоды. Одни жители с остервенением готовились к долгой и холодной зиме, другие, позабыв все на свете, настраивались на большую предвыборную борьбу. По вечерам какие-то люди настырно совали в руки прохожих листовки, ломились в квартиры с настойчивыми просьбами голосовать за их кандидата. Пока все шло мирно, но в воздухе уже носились первые признаки большой войны. Бои местного значения начались за месяц до выборов мэра, то тут, то там горели ярким синим пламенем плакаты претендентов, вспыхивали скандалы и небольшие драки. Затем, с приближением дня икс, мелкие стычки и внезапные наскоки стали превращаться в кровавые побоища. Шла разведка боем. Противники укрепляли свои позиции, сосредотачивали силы на главных направлениях и, наконец, готовили тайное оружие, которое в определенный момент обеспечит им окончательную победу над врагом.

На один из таких наскоков, как на представителя враждебной стороны, в середине сентября напоролся и я, независимый журналист, член выборного штаба местных демократов. Писал я о казнокрадстве, обмане людей и других недостатках нашей вялотекущей жизни. Собственно, я даже и не писал, а перерабатывал и готовил к печати материал, добытый нашими засланными в стан противника казачками. Однажды поздним вечером меня остановили два симпатичных парня, и один из них очень ласково спросил: «Вы, случайно, не Чернов? Не тот ли журналист, автор серии статей о местной плутократии?» Не знаю, кто меня дернул за язык, но я вдруг, вскинув голову, с гордостью произнес: «Да, это я, Семен, незави…» – и в то же мгновение получил зубодробительный удар в челюсть. Очнулся я в отблесках огней Красного дракона на розовом тротуаре от брезгливого покашливания и невнятного бормотания какого-то сердобольного старичка: «Эх, хе-хе, молодежь, никакого удержу…»

– Меня избили, – подал я голос и ощупал свой изуродованный фейс.

– Брось, поди сам хряснулся о бордюр, а говоришь, избили… – насмешливо протянул старик.

– Клянусь, на меня напали, меня били, и вовсе я не пьяный, – с грехом пополам поднимаясь с тротуара, лепетал я.

– Не пьяный, а разит как из бочки, – ухмыльнулся старик.

Отряхнув пыль с ладоней, немного постояв, я медленно побрел домой. Добравшись до своей квартиры, я вперился в зеркало: лицо моей морды раздувалось и превращалось в фиолетовый пузырь с двумя щелочками вместо глаз. «Ну уроды, ну паскуды, погодите», – вскипел я и тут же позвонил своему давнему приятелю Антону Кутилкину.

– У Кутилкина кулаки крепкие, он поможет, – размышлял я, – у него есть ребята, ему не привыкать к разборкам.

Уже через десять минут он, большой и сильный, ввалился в нашу малогабаритную квартирку и, пожевав губами, изрек: «Репа у тебя вылитый баклажан, я тебя предупреждал, будь осторожен, а ты?..»

– Мне что же, запереться дома и сидеть?

– В милицию обращался? Нет? И правильно, одна шайка-лейка. Ну ничего, теперь мы с ними по-своему разберемся.

– Это как же? – прошамкал я.

Антон в раздумье почесал свою большую, похожую на спелую тыкву голову и задумчиво произнес:

– Тут своими силами не обойтись, тут нужна подмога со стороны… Помнишь Пашку Чижа? Он в параллельном классе учился, ну тот, что клево шарил в компьютерах, помнишь? Потом в военке учился, офицером стал и до ранения служил в одной из спецслужб, неужели не помнишь?

– Неа, не помню, – замотал я головой.

– Не помнишь? Ну ты даешь! Ты за Зинкой из нашего класса бегал, она за Чижом, – хохотнул Антон.

– Какая Зинка? Да я и ее то не помню, а ты мне про Пашку… – скривился я.

Антон как-то странно чмокнул губами и лукаво посмотрел на меня:

– Так вот, недавно Чиж вернулся домой, его списали по ранению, отхреначили половину кишок – и гуляй, Вася. В общем, мы встретились, обнялись, расцеловались, как никак пять лет не виделись, перетерли наши дела, кстати, вспомнили о тебе, и я дал ему прочитать твои статьи, и Пашка заявил, мол у тебя не перо, а штык.

Антон помолчал и веско добавил:

– Чиж поможет.

– То есть как это поможет?

– Очень просто, Пашка теперь лидер молодежной организации, можно сказать генерал, его крепкие ребята защищают простого русского человека от инородцев. Да он кому хошь мозги вправит, а уж наших городских отморозков просто размажет.

– Не та ли это патриотическая организация, что железными прутьями избивает на рынках иноверцев? – с нескрываемым сарказмом спросил я.

– Может, и она, а что? Они делают свое дело так, как считают нужным. Между прочим, не успел я до тебя добраться, как мне уже брякнули, что ты изрядно пьян, а вижу, ничего, сидишь, сопли жуешь.

– Не пьян, правда, сегодня в редакции был небольшой междусобойчик, но пьян – нет, просто был навеселе, – прошамкал я. – А этот Чиж… Не тот ли это Чижик, о котором пишут некоторые московские газетенки и называют его «русский Зорро»? Ну в общем, думай что хочешь, а только все это мне очень не нравится.

– Да ты чо, в натуре, Пашка укоротит кое-кого, и все, дело в шляпе.

Не знаю отчего, но вдруг мне показалось, что обращаться к Пашке за помощью опасно, но делать было нечего, в моем положении выбирать не приходилось, а потому без восторга, но я согласился с предложением Антона.

Антон тут же позвонил на мобильник Пашке, рассказал все историю и сообщил мне, что завтра в семь вечера он готов встретиться с нами.

На другой день мы с Антоном в томительном ожидании сидели под навесом с романтическим названием «Клинское пиво» и разглядывали прохожих.

– Ты как хочешь, а я больше не могу. Два часа рвем себе пузо этим дурацким мочегонным пойлом, а этого защитника униженных и обреченных все нет и нет. Как это понимать? Где этот чертов патриот? Как ты думаешь, он приедет? – ворчал я.

– Пашка – человек занятой, дела разные, а может быть, еще чего… – глубокомысленно изрек Антон и заказал третью кружку золотистого ячменного напитка бельгийского разлива.

Не успела сухопарая девица преклонных лет выполнить наш заказ, как у Антона мобильник глухо, точно сердитый кот, заурчал, и трубка похмельным баритоном ротного старшины прохрипела:

– Эй, рядовые необученные, допивайте и шагайте в казачью кормушку.

– Чиж? Наконец-то, – облегченно вздохнул я.

Мы пересекли улицу Гагарина и нырнули в полуподвал крошечного ресторанчика с дорогими винами и шашлыками из осетрины. Следом, отрезая нам пути отступления, в зал вошли два дюжих молодца. Они профессионально огляделись и небрежно уселись за самый крайний стол пустого зала. У стены за накрытым столом, излучая безграничное спокойствие и уверенность в себе, стоял красивый, коротко стриженный молодой человек в камуфляже с орденскими планками на груди. Мы подошли к столу и пожали друг другу руки. Рука у Пашки была крепкая, тренированная и как бы передавала жесткий, не склонный к лирике, упорный характер ее обладателя.