Сергей Очинян - Казаки и мангусты. Сборник рассказов

Так вот Хамид ужасно переживал. Мир рухнул, потому что его 17-летний сын Сабир – аморальный человек. Вчера этот недостойный старшеклассник был замечен в школьном коридоре, соединяющем мужскую и женскую половины. Там он… (о, Аллах, дай мне сил сказать это вслух!) он там разговаривал… с девочкой! И даже записал ее телефон! Ты можешь в это поверить, Сергей!?

Отец запер развратника дома, лишил мобильника и права на переписку. Сторожить оставил мать его Зину и двоюродного брата. А сам пришел искать сочувствия у русских друзей, потому что обсудить ЭТО с местными – язык не повернется. Ну как теперь смотреть в глаза людям! А, Сергей!?

Я был солидарен с Хамидом. Я тоже громко возмущался. И это – наш Сабир! Полторы минуты разговаривать с посторонней девочкой! Куда, куда катится этот мир! Мы с тобой почти ровесники, Хамид. У меня у самого есть дочь не на много старше твоего Сабира. И поэтому я вдвойне разделяю твой справедливый гнев. Ремня ему всыпать, что бы об учебе думал!

Наташа молча подавала нам чай. Она была на стороне Сабира, но не вмешивалась: и так эмоции через край. Только презрительно фыркала, недобро искрила глазами и била хвостом по полу. Накопленная энергия досталась мне одному, когда «базар двух зашоренных мужиков» закончился и гость ушел. Подумаешь – с девочкой поговорил! Им уже по 17 лет! А ты-то хорош, нечего сказать…

Я пытался объяснить свое поведение, что перевоспитать Хамида на европейский лад все равно уже не получится. Так уж лучше дать ему то, зачем он пришел – сочувствие.

Лицемер! И потакаешь обскуранту! Хлопнула дверью и закрылась в спальне. Я тогда чертыхнулся и тоже хлопнул…

И вот теперь я за крайним столиком ресторана «Краб» на Лайтхаусбич. Снимаю стресс. Любуюсь морем, пью охлажденный сок гуавы и пытаюсь вспомнить, кто такой «обскурант». Последнее не получается. Отвлекают пляжницы. Вон еще одна идет. Под струями оранжевого парео угадываются крутые изгибы. Судя по крайне высокомерному выражению лица, на ней должен быть вызывающий купальник. Звезду видят все, а она – никого.

Выходит на пляж неподалеку от «Краба». Сбрасывает парео. (Первая хорошая новость за день – на ней стринги! Значит – будет шоу.) Дива становится к бурному океану передом, а к остальной Индии – задом со спрятанным в нем шнурочком. Закидывает руки за голову и любуется прибоем, легкомысленно поигрывая бедрами в такт плейеру. «Мо-оре зовет, волна поет. А мы такие загораем…»

Местные темнокожие мужчины бледнолицыми задами не избалованы. И поэтому красоту чувствуют особенно остро. Конечно, они уже научились проходить мимо раздельных купальников без шейных вывихов. Но стринги… Это ведь… Это даже не удар ниже пояса, а самый настоящий поцелуй туда же. Не устоять. Тем более, что девушка фактурная, с рельефом.

Ко второму куплету фанаты образуют позади наяды целую свору. Персонал соседних отелей, сбежавшие от клиентов официанты, паломники в традиционных черных одеждах, рикши, носильщики, нищие калеки и прочие ценители прекрасного исчисляются десятками. Мужчины не обращают внимания на солнцепек, задумчиво теребят обязательные для этих мест усы и жгут угольными взглядами беспечные выпуклости.

«А мы такие загораем…»

Наконец, прима оборачивается и обнаруживает свою возросшую популярность. Ее глаза и рот широко раскрываются при виде взвода маньяков с алчными взглядами и перекошенными лицами. Черные глухие одеяния бородатых паломников напоминают мрачные инквизиторские балахоны, что придает грешнице дополнительный градус переживаний. Девица резко отворачивается, несколько секунд стоит в ступоре с деревянной спиной. Потом в панике бросается в воду, чтобы как можно быстрее покинуть эпицентр порока. Но следом за ней ныряют несколько поклонников в рыцарской надежде помочь, если тугая волна сорвет с кумира последние тряпочки или хотя бы плейер…

Неожиданно звучит свисток. Подоспевший бич-гард в голубой униформе велит всем выбраться из воды и успокоиться. Представление окончено. Девица испаряется. Зеваки нехотя расходятся, обмениваясь репликами и масляными улыбками.

Расплачиваюсь с официантом. Он тоже наблюдал, судя по оскалу. На выходе стараюсь не наступить на калеку, делаю неловкий шаг в сторону и впечатываюсь в спину одного из зевак. Мы одновременно оборачиваемся с заготовленными улыбками и словами… и молча замираем.

Передо мной Хамид. А я перед ним. Мы держим улыбки и все никак не найдем подходящих для такого случая слов. Утекают бесконечные секунды, а в моей голове лишь безнадежно буксует «А мы такие загораем!». Когда пауза становится совсем неприличной, раздается спасительный звонок моего мобильника.

– Это дочь! Из России. – с облегчением докладываю Хамиду.

– Хвала Аллаху! – Очень искренне радуется мой друг. – Скорее поговори с ней!

И увлекает меня прочь от «Краба»

«Пап, ты кого бы хотел больше? Внука или внучку?» «Чего?!» «Ты только не волнуйся, я еще успею защитить диплом…» Я делаю по инерции несколько шагов и останавливаюсь. В голове звенит пустота.

– Ну, что она говорит? – спрашивает Хамид. Он готов обсуждать что угодно, лишь бы не вспомнились наши с ним стринги.

– Говорит, что я скоро стану дедом. – Я глупо улыбаюсь. От незнакомых чувств немного кружится голова. На всякий случай берусь рукой за перила. Откуда-то из глубины что-то теплое поднимается к глазам и грозит превратиться в слезы…

Хамид бережно поддерживает меня за талию. Он смотрит на меня со скорбным сочувствием и тяжело вздыхает.

– Крепись, Сергей. Выгнать из дома беспутную дочь – нелегкое испытание для мужчины!

Ловкий прием в борьбе с коррупцией освоили российские полицейские руководители. Они отобрали у подчиненных заграничные паспорта, а куда спрятали – не говорят. И теперь если захочет какой-нибудь мздоимец поехать в незаслуженный загранотпуск, то должен будет сперва прийти к Палпалычу и попросить свой документ обратно. И придется объяснить зачем: вот, мол, на Каймановы острова хочу слетать на месячишко-другой с женой и тещей. Но командира не проведешь: он только позавчера ведомость подписал, где три рубля на весь личный состав поделены. И сразу догадается, что перед ним взяточник. И – бац ему кулаком по башке!

От такого маневра коррупция доживает последние дни. Об этом нам по секрету сказал Игорь Васильевич. Он как раз служит в полиции начальником. Он тоже лишил загранпаспортов всех, кого смог, и теперь выдает их только лучшим из лучших. Благодарные подчиненные однажды привезли ему сувенир аж из Америки: тематическую бейсболку с английской надписью «Полицейский департамент Нью-Йорка». Генерал подарком дорожит, снимает только в министерстве и на ночь. К нам в Индию приехал тоже в нем.