Игорь Евтишенков - Римская сага. Том III. В парфянском плену

– Ты спишь? – это был голос Коринтии.

– Нет, – ответила она. – Что такое?

– Лейла в соседнем шатре очень хочет пить, ей плохо. Твои рабыни не сходят со мной за водой? Я одна боюсь.

– Ой, как хорошо, – улыбнулась Заира. – Я тоже очень хочу пить. Принеси и мне. А почему вы не принесли раньше?

– Мы принесли. Но ты спала, мы звали тебя, а ты молчала… и мы её выпили… А потом Лейле тоже нужна была вода. Ты же знаешь. Ещё она переживает, что Сурена не заходит к ней. Она хочет подарить ему сына.

– Понятно. Иди, конечно, – она махнула рукой и откинулась на подушки. Пережитые волнения дали о себе знать, и Заира сразу же заснула. Когда Хантра вернулась в шатёр, то сразу же заметила, что девушка спит в неудобной позе, даже не накрывшись одеялами. Старая служанка была уверена, что та ждала её возвращения, и это было лишним подтверждением того, что она приняла правильное решение.

– Нельзя оставить даже на полночи, – проворчала она под нос, но настроение у неё было хорошее. Вскоре вернулся Кхабж. Он сказал, что сделал всё, как она сказала. И хотя это стоило ей несколько золотых монет, с которыми она в другой ситуации ни за что бы ни рассталась, сейчас Хантра пожертвовала ими, чтобы избавиться от самой опасной проблемы, которая угрожает сердцу любой женщины. Тем самым, она хотела спасти свою племянницу от нечаянной глупости, а вместе с этим и её жизнь.

Лаций оставил Варгонта у тропы, а сам, отсчитав нужное количество шагов, стал искать хоть какие-то признаки травы. Под ногами были одни колючки. Но луна светила ярко, и он не прекращал поиски. Странное, суховатое растение без листьев и цветков, с одним длинным, корявым стеблем оказалось на пятьдесят шагов дальше, чем говорила девушка. Варгонта медленно подтащили, когда Лаций уже разрыл песок и докопался до мокрой глины. Его положили на землю, и Атилла с Икадионом стали помогать отгребать песок дальше. Скоро Лаций почувствовал, что в одном месте из глины маленькими толчками выходит прохладная вода. Он расширил отверстие и сделал несколько глотков, припав губами прямо к глине. Потом набрал в ладони воды и поднёс к губам Варгонта. Тот опустошил их за два глотка. На вкус вода была мягкой и чистой, без горького привкуса. Икадион и Атилла тоже пили без остановки, тяжело дыша и иногда кашляя, когда вода попадала им в нос. Лаций стал промывать Варгонту раны. Тот, закусив губу, молчал и только тяжело дышал, когда тот неосторожным движением разрывал запёкшуюся корку. Атилла и Икадион расчистили источник ещё больше и стали плескать воду на тело. Разгорячённые тела с благодарностью впитывали влагу, зная, что такого случая им больше не представится.

– Благодарю тебя, Теллура 5 5 Теллура, мать-земля, была одной из древнейших италийских богинь. Она олицетворяла собой ту плодородную землю, на которой произрастает всё, что нужно человеку для существования. , – пробормотал Лаций с искренним благоговением. – Я принесу тебе жертву, как только смогу.

Пора было возвращаться, но они никак не могли оторваться от липкой лужи, в которую превратился крошечный родник. Наконец, Атилла вылил себе на голову несколько ладоней воды и пробормотал:

– Надо смыть с себя глину. Могут следы остаться.

Они стали обтираться ладонями, но ночью это оказалось бесполезным занятием – они ничего не видели.

– На дороге обваляемся в пыли, – наконец, сказал Лаций. Все согласились. Икадион с Атиллой подхватили Варгонта и потащили его обратно.

До своих камней они доплелись уже перед самым рассветом. Икадион с Атиллой ещё держали Варгонта на плечах, когда Лаций поднял руку и остановился.

– Ты что?! – тихо спросил Атилла. Лаций обернулся и приложил палец к губам. Потом протянул руку вперёд и прошептал:

– Там кто-то есть.

На том месте, где он оставил их мешки, было что-то не так. Под ними кто-то лежал. Лаций подошёл поближе и замер. Солнце уже выглянуло из-за горизонта, и земли коснулись его первые лучи. Под пропитанными кровью мешками лежали мёртвые тела, исколотые копьями и мечами. На животе у каждого из них лежала отрубленная голова. Лаций осмотрелся. Рядом никого не было. Шагах в десяти выше безмятежным сном спал слепой Павел Домициан. Но когда они уходили, его здесь не было. Лаций вернулся к товарищам и тихо сказал:

– Там двое. Убитых.

– Кто? – тихо спросил Икадион.

– Не знаю, – ему всё это не нравилось. Теперь послание богов в виде девушки выглядело для него совсем по-другому. – Скажем, что спали внизу и ничего не слышали. Надо разбудить Павла Цэкуса 6 6 Цэкус – слепой (лат.). . Его тут не было. Значит, пришёл после нас.

– Не буди! Лучше не надо, – остановил его Атилла. – Ты не накрывал их мешками?

– Нет.

– Значит, сами накрылись. Нам лучше помолчать. Посмотрим со стороны.

– Ты прав. Пойдём, обойдём камни. Ляжем с Павлом рядом, скажем, что тоже спали. А ему надо смазать раны, – кивнул он на Варгонта

– Чем смазать? – пробормотал тот.

– Маслом. Пошли! Солнце встаёт.

– Пойдём, – они отошли за валуны, и Лаций достал свёрток. Каково же было его удивление, когда прямо под ноги ему упал чёрный узкий нож, сделанный в Антиохии Хабрутом. Опешив, он поднял взгляд на товарищей, но те были заняты Варгонтом. Нож был длиной в две ладони, и он не знал, как его спрятать. Единственный выход – привязать под туникой к бёдрам тем платком, в котором его сюда принесли. Лаций быстро завернул лезвие и засунул его по руку. Затем вернулся к Варгонту. Увидев вопросительные взгляды Икадиона и Атиллы, он поднял глаза к небу и сказал:

– Видимо, мы ещё нужны богам, раз они посылают нам такие знаки. Вот, это я нашёл это вчера на верблюде, когда срывал мешки. Наверное, кто-то забыл это масло там…

Атилла с Икадионом удивлённо переглянулись, а Варгонт неодобрительно покачал головой и прошептал:

– Где они были раньше, когда мы просили их о помощи? – но на этот вопрос никто ему не ответил.

Скоро парфяне разбудили всех пленных и стали связывать для перехода. Но среди пленных уже стали ходить слухи о ночном убийстве.

– Что там было? – тихо спросил Лаций Атиллу, когда их поставили друг за другом.

– Говорят, подошли трое. Забили копьями. Потом отрубили головы. Что-то гавкали на своём языке.

– И всё? – спросил Лаций.

– А что ещё? – ответил тот со злостью. – Музыки и танцев не было. Жертвенных песен – тоже. Быстро всё произошло – раз, раз и готово. Я, вот, думаю, а если бы там был я…

– За что их убили? – не ответив на его вопрос, спросил он.

– Не знаю. Наверное, для забавы. Как на прошлые иды. Помнишь Никара?

– Да, помню, – Лаций опустил голову. Молодого римлянина привязали к двум лошадям и заставляли бежать, перепрыгивая через копья и мечи, воткнутые в землю. В конце концов от его тела ничего не осталось, одни только куски кожи и мяса, свисающие с оголённых костей. Его тогда тоже вытащили из крайних рядов.