Александр Овчинников - Один в поле воин! За ВДВ!

Голова трещит от пропущенных ударов, правый глаз заплыл. Но какие крутые переживания! Бьются уже другие пары. Зал неистовствует. Вот это спорт!

Я в полуфинале. Мой следующий противник кандидат в мастера спорта СССР по боксу. Вот это экзамен! Будем биться!

Опять называют мою фамилию. Выхожу в ринг, в зале свистят, кричат. Выходит мой противник.

Гонг! Первый раунд. Противник профессионально, без напряжения выбрасывает джеб – попал, нужно уклоняться, а не стоять как истукан! Опять летит удар, уклоняюсь, бью сам. Делаю уклон и наношу удар левой, правой – попал! Голова противника откинулась. Вот так, и с мастерами мы умеем биться! Противник наступает, бьёт сериями. Я отступаю с ударом, то левой, то правой рукой. Попал противнику в челюсть, разбил ему нос. Лицо противника в крови.

Гонг! Перерыв одна минута. Зал свистит, гудит. Сижу в углу на стуле, тренер не скрывает своего удивления. Новенький спортсмен бьётся против кандидата в мастера спорта СССР, и хорошо бьётся!

Гонг! Второй раунд. Противник наступает, бьёт сериями, я отступаю с ударами правой и левой руки. Противник опять весь в крови, натыкается на мои встречные удары. Но и мне прилетело хорошо, голова гудит как колокол. В зале от криков и свиста ничего не слышно.

Гонг! Бой закончен. Думаю, что проиграл по очкам. Но показал себя с хорошей стороны. Товарищи хвалят, подбадривают, тренер утвердительно кивает. Руку поднимают моему противнику, но и я в душе не проиграл. Несколько синяков, разбит нос, опухла нижняя губа и огромный прилив сил!

В этих соревнованиях я ничего не выиграл, а сколько их ещё будет! Со временем нашёл свою технику бокса, получил боевую практику. На разных соревнованиях занимал и первые, и вторые, и третьи места, а иногда и ничего не занимал. По улицам родного города передвигаюсь без страха!

– Рота, подъём! – врывается мне в голову!

Ах, да! Я же в Советской Армии! Спрыгиваю со второго яруса на чьи-то плечи, получаю порцию отборного мата, отвечаю соответственно. Натягиваю галифе, гимнастёрку, наматываю портянки, сую ноги в новые кирзовые сапоги и, схватив ремень, с зимней шапкой, несусь на построение.

Перед строем прохаживается тройка наших довольных сержантов.

– Не уложились! – радостно кричит сержант Миниханов. – Отбой!

Мы опять несёмся наперегонки, только сейчас в обратном направлении. На ходу снимаем шапки с ремнями, складываем на табуретку галифе с гимнастёркой, на нижних перечнях табуретки крест-накрест расправляем портянки, ставим сапоги рядом и летим в кровати, укрываемся одеялом.

– Долго! – щерится сержант Смирнов. – Не торопитесь? – участливо осведомляется он. – Отбой!

Мы, весёлой толпой, бежим к заветным кроватям, на ходу скидывая обмундирование, прячемся под одеялами.

– Рота, подъём!

Я спрыгиваю со второго яруса, расталкиваю сослуживцев, одеваюсь и несусь на построение.

– Выбегаем на зарядку, форма одежды №4, «ПШ», зимняя шапка, без ремня. Ремни оставить на табуретках. Вперёд! – командует сержант Стариков.

Мы снимаем ремни, оставляем их на табуретках и неорганизованной толпой, спускаемся на плац перед казармой.

А на улице зима! Падает снег, температура минус 20, неплохо для первой зарядки! Я уже замёрз, трясусь от холода. Где эти сержанты бродят?! Стоим, ждёт гвардейских сержантов. Они выходят из казармы, и мы рвём с места в карьер. Через пару минут бега становится теплее. Бежим по зимнему лесу. Деревья белые и пушистые, свежий воздух. В лесу слышен только топот более ста пар кирзовых сапог, и наше дыхание.

Сразу определились спортсмены и аутсайдеры, несколько человек оказались с плоскостопием, еле плетутся в хвосте, что, во всём Советском Союзе не нашли здоровых мужиков?! Я бегу в числе первых, со спортом у меня всегда было на «отлично»! Через несколько километров кирзовые сапоги стали в сто раз тяжелее, портянки сползли с ног и натирают мозоли. Прибегаем на плац, начинаем подтягиваться, по несколько человек сразу.

– Раз! – вверх, Два! – вниз, Раз! – вверх, Два! – вниз, Раз! – вверх. Два! – вниз, – ведёт счёт сержант Миниханов. Слабаки начинают срываться с турников. Сильные солдаты висят на перекладинах и ждут, когда сорвавшиеся запрыгнут обратно.

– За одного страдает весь личный состав! – кричит сержант Смирнов.

– Ничего, подкачаются! Не хочешь, заставим, не можешь, научим! – острит сержант Миниханов.

После турников переходим на брусья. Отжимаемся на них, ходим по ним на руках. Машем руками и ногами, приседаем, ходим на корточках, гуськом.

– Заходим в расположение, умываемся, наводим порядок, – командует сержант Смирнов.

Я, вместе со всеми, захожу в расположение. Снимаю китель, он весь мокрый от пота, вешаю его на спинку кровати, снимаю сапоги, разматываю сбившиеся в комок портянки.

На обеих ногах кровавые мозоли! Кожа с пальцев почти содрана кирзовыми сапогами. Ужасное зрелище! И это после первой зарядки, а что будет дальше?!

Надеваю тапки и ковыляю в бытовую комнату. Беру в аптечке зелёнку с лейкопластырем, заливаю зелёнкой вскрытые мозоли, заклеиваю кровавые мозоли пластырем. Потом эта процедура, заливания зелёнкой и заклеивания мозолей пластырем, будет проводиться по несколько раз в день. А сейчас мне кажется, что эти кровавые мозоли с моих ног не сойдут никогда!

В тапках хромаю в умывальник. Душа нет, горячей воды нет, пот смываю под раковиной с тех мест, куда умудряюсь дотянуться. Умываюсь, чищу зубы.

После водных процедур переходим к наведению порядка в подразделении. Заправляем кровати, равняем по верёвке, натянутой от первой до последней кровати, полосы на одеялах. Беру табуретку, прикладываю её к краю одеяла, и тапкой бью по одеялу. По торцу одеяла проявляется острый край. Эта процедура называется «отбить кантик».

Еда на эту базу завозится в бачках из дивизионной столовой, здесь раскладывается по кастрюлям, разгружается хлеб, масло. Бачки моются и отправляются обратно в дивизионную столовую. Из числа новобранцев каждый день назначается наряд, по четыре человека. Два в наряд по столовой и два в наряд по роте. Меня эта миссия пока миновала, но всему своё время.

– Рота, строиться! – командует сержант Миниханов.

Мы бросаем все дела, надеваем мокрые гимнастёрки, мотаем, поверх залепленных мозолей, сырые портянки, натягиваем неподъёмные кирзовые сапоги, хватаем ремни с шапками и, стараясь не хромать, падаем в строй.

– Спускаемся в столовую на завтрак, потом строимся здесь, напра-а-во, шаго-о-ом марш!

Заходим в столовую. Наряд по столовой, из двух человек, переложил привезённую в бачках, из дивизионной столовой «парашу» в кастрюли, и они сейчас стоят на столах. В столовой наблюдается четыре больших стола, к каждому столу прилагается по две деревянных лавки. Три стола занимает наш призыв, четвёртый стол оккупировали крутые сержанты.