Евгения Морозова - Ева, лишённая рая

– Попробуй, сволочь, когда-нибудь еще обидеть мою маму, будешь дело иметь со мной. А я не всегда буду маленьким. Понял?

Мужчина вылез из кабины, держась за область солнечного сплетения и сказал, дернув плечами:

– Понял. Расти большим. – И обратился к Еве с извинениями.

Ева была удивлена и восхищена поступком сына. А про себя подумала:

– Значит, я себя веду правильно как мать. Сын растет мужчиной.

А вот в другой коробке лежат реликвии уже горестных воспоминаний. В конверте прядь ее волос. Это не та прядка черных волнистых волос, которую мама отрезала в возрасте шести месяцев, когда начинают впервые стричь волосики малышам. Эта черная прядка была вырвана ее матерью у маленькой пятилетней Евочки.

Ева горько вздохнула и вытерла слезы. Сколько лет прошло, да, двадцать лет миновало с тех пор, а ведь она все это помнит отлично. Вообще, свое детство Ева помнит чуть не с материнских родов. Это, конечно, утрирует она. Не с момента ее рождения. Но в два годика она точно помнила, как искала свои сандалии, чтобы идти в садик. Ее мать с глубокого похмелья, с собой-то не могла справиться, а похмелиться дома было нечем, вчера все выпито, так ей надо еще девчонку одевать и обувать.

И мать скомандовала дочери, чтобы девочка искала вторую сандалию, которая затерялась неизвестно где. Ева полезла под кровать, но там темно и не видно ничего. Мать достала девочку за ножку и кинула ее на кровать. До сих пор она помнит это чувство страха. Как могла любящая ее мать так жестоко швырять ребенка. Мать чертыхнулась и сказала в гневе:

– Сидеть дома будешь. Вечером приду с работы-накормлю. – И ушла.

Причем, как помнит Ева, это было неоднократно, когда мать хватала ее за ногу и швыряла как надоевшую собачонку.

Родного папу она помнит с трудом. Он то приходил, то уходил из дома, ему очень не нравилась пьющая жена. Но сопротивление его ни к чему не привело, в конце концов, он тоже спился. А Ева так и оставалась с матерью.

Однажды Ева сознательно мешала маме и ее собутыльнику пить спиртное. Пока мать отвернулась, девочка спрятала бутылку водки под полотенце, мать вернулась к столу с закуской, а водки нет. Поскольку собутыльник только должен был появиться, и мать уже все приготовила для приятного времяпровождения, но исчезла главная радость застолья – бутылка водки, то весь гнев матери обрушился на девочку.

– Отдай бутылку, негодяйка, отдай по-хорошему!

И мать не только грозно кричала и грязно ругалась, она еще схватила дочку за волосы, и когда Ева отвечала, что не видела бутылку, мать так рванула ее за волосы, что из головы ребенка вырвала большой клок волос. Увидев в своей руке волосы, мать с остервенением кинула на пол черный пучок дочкиной косички, и вытерла руки о платье. Тут она отвернулась от дочки, задела за табуретку, на которой под полотенцем лежала бутылка, спрятанная Евой. Бутылка была уже раскупорена, закрыта не очень плотно. Бутылка упала на пол, водка струйкой полилась… не в рот алкоголиков.

Эта ужасная для матери картина привела ее в бешенство. Она схватила Еву и хотела выбросить ее из комнаты, однако девочка пыталась вырваться. Тогда мать схватила ее за ногу и изо всей силы стукнула об стену. Как цыпленка, безжалостно… Мир раскололся, девочка почувствовала, что на нее свалилось что-то такое огромное, из-под чего ей никогда не вырваться. Ева получила удар головой о стену. Он был такой ужасный, что девочка потеряла сознание. Мать с другом ушли допивать остатки водки, а Ева так и лежала до утра в другой комнате, куда забросила ее мать.

Взрослая уже сейчас Ева потрогала эту черную прядку, вновь ощутила головную боль, которая мучила ее все эти годы. Пережив в детские годы такие травмы, нанесенные ей родной матерью, причинившие вред ее здоровью, Ева поклялась никогда не пить и не курить. Это делала ее мать, значит, Ева делать так никогда не будет.

Уже вот сейчас, недавно, Ева собиралась на день рождения к подруге, и мать, уже несколько лет не злоупотреблявшая алкоголем, ядовито сказала:

– Ты смотри там, не напивайся! Не забывай, что у тебя плохая наследственность.

Ева повернулась к матери и с горечью сказала:

– Рада бы забыть о плохой наследственности, да не могу. До сих пор голова болит от того удара, когда ты меня за ногу схватила и изо всей силы стукнула об стену.

Мать поменялась в лице. Она внезапно скрючилась, лицо ее почернело, как будто почувствовала боль своего ребенка в тот ужасный момент и спросила даже как-то робко:

– А ты что, это помнишь? Ты же маленькая была…

– Я, может быть, и забыла, если бы дело касалось подаренной бабушкой куклы, которую ты выбросила на улицу, а вот удар головой об стену я забыть не могу, головная боль напоминает ежедневно о твоей «доброте».

У матери нехватило чего-то, доброты или смелости, или еще чего, но извиняться перед дочкой она не стала, встала и резко ушла в ванную комнату, закрывшись там на ключ. Ева оделась и ушла из дома. А мать осталась у нее дома с Артемкой.

Как горестно было все это вспоминать. У нее с детского садика была подружка Веруся, которая жила с родителями. Но горе не миновало и эту малышку. Мать умерла, когда Веруся и ее братишка-близнец остались без мамы в семилетнем возрасте. Мать умерла внезапно от остановки сердца. Такая молодая и красивая женщина. И стали мыкать горе обе девочки. Они стояли друг за друга горой. Не давали себя в обиду.

В «горестной» коробочке лежали листки, исписанные рукой Евы. Она написала матери письмо на десяти страницах, где высказала свои обиды, свое горе и недоумение по поводу методов воспитания ребенка матерью. Ева держала листки в руках и вспоминала, как она подала матери свое письмо и сказала, что когда мать прочтет ее письмо, она предлагает матери поговорить по-взрослому.

Но мать посмотрела на ее детскую писанину, и смела все листки со стола единым жестом. Слова ее были еще хуже:

– Пошла вон, поганка, писать она мне тут еще будет!

Девочка собрала листки и спрятала их. А теперь все «свидетели» прошлого лежали в одном месте. Для чего-то нужны, видно, были они Еве, если она все это хранила…

Последний трагический случай произошел в доме матери, когда Еве было тринадцать лет. Они с Верусей решили сначала зайти к Еве домой, взять недостающие учебник, а потом идти к Верусе делать уроки у нее дома. На площадке были слышны дикие крики матери. Она кричала неизвестно кому, что ее убивают, просила ее спасти. Ева пыталась открыть дверь своим ключом, но изнутри был вставлен уже ключ, и открыть было невозможно.

Сверху спускался сосед, и Ева со слезами стала просить его навалиться на дверь и выломать ее, потому что в квартире убивают ее мать. Соседу не пришлось даже наваливаться, он с размаху дал ногой по двери и она упала внутрь квартиры. Ева с портфелем бросилась на пьяного мужика, который пинал ногами такую же пьяную, как и он сам, ее мать.