Александр Мищенко - Саваоф. Книга 2

Писалось в хронике того времени: «На речке же на Тюменске мельница мутовчатая пашенного крестьянина Тренки Метелева, у него, у Тренки, под деревнею мелет зимою и летом одними жерновы, а вода немалая».

Опирался Словцов, ведомо то, на цитируемый им царский указ Федора Иоанновича от 1590 года. Вот он дословно:

«Выбрати в Сибирь на житье тридцать человек крестьян с женами, детьми и со всеми их животы, а у всякого человека было бы по 3 мерина добрых, да по три коровы, да по две козы, да по три свиньи, да по 5 овец, да по двое гусей, да по пятеру кур, да по двое утят, да на год хлеба, да соха со всем для пашни, да телега, да сани и всякая рухлядь, а на подмогу им дать по двадцать пять рублей человеку». Это в царевы-то древние времена. А мы в веке коммунном – кулачить таких, зорить до основания, расстреливать, в Сибирь на погибель слать…

Доцент Александр Стефанович Иваненко, рачительный к любому артефакту человек, открыл первую пашню в нынешней черте Тюмени. И где? В центре самом «столицы деревень», в районе улиц Челюскинцев и Семакова, рядышком, можно сказать, с областной филармонией.

Вот на какой кусок в романе моем вдохновила меня пахарь великий на сцене Галина Уланова… Думается мне обо всей эпопее с нефтью и газом, о подвиге, что свершили и вершат здесь тысячи россиян, что шла и идет здесь великая, историческая пахота. Это громаднейший клин в будущее Руси, что «миру путь укажет»… Пол-Москвы тех, коим она будто вещает: «Интересы Родины – ваши, интересы карманов наших – наши». Так славной смертию свобода умирает, и звучит из подвалов будто Х1Х века:

В Аракчино уже, поклевывая вишенки из большого блюда, за массивным деревянным столом «дружина хоробрая» численностью в два человека продолжает беседу, начатую в дороге.

– Что вы сейчас думаете по разломам земной коры, Юрий Алексеевич?

– Я больше в них уверен. Больше фактов появляется. Связано все с движением плит в основном. Уже есть карты. Закартированы динамонапряженные зоны, зоны вулканической деятельности и т. д. И по ним идут из недр жидкие полезные ископаемые.

Стезя этого разговора мне известна давно, и я с интересом слушаю геофизика.

– Где тонко, там и рвется. А где рвется, там есть пути миграции любых минеральных ресурсов, которые все время связаны с ядром нашей планеты.

– Как я понял, вы в этом еще более укрепляетесь?

– Как иначе гигантские массы руд просочатся через литосферу?

– Я на этот счет написал в романе, что в недрах работает как бы пахталка.

– Все происходит под действием громадных девиационных ( отклонение движущегося тела от заданного направления ) сил, связанных и с вращением Земли вокруг своей оси, но она же еще движется по орбите ( а движение галактики ?). Мы просто не представляем себе чудовищность этих сил. Как иначе заставить двигаться с такой скоростью земной шарик с громадной его массой. И пролетая где-то мимо других гравитационных влияний, начинают силы работать друг с другом, и случаются катаклизмы и прочее.

– А вас такая проблема не интересовала: есть силы тяготения, а дальше идет невесомость. А между ними ведь имеется граница, срединная линия. Эта биниальность очень интересная.

– Но сие вовсе не означает, что там отсутствуют разные силы, просто они уравновешены, и не более того. Эйнштейн еще пришел к тому, что силу невесомости можно создать и в падающем самолете. Все относительно. Падает аппарат с громадной скоростью, притягиваясь к Земле, а в это время идет уравновешивание силы. Любое тело начинает парить.

– Вспомнился мне спортивный самолетик, Ишим и друган-пилот Курочкин, как кувыркались с ним в атмосферах. Испытал я это. Было такое дело. Отрываешься от кресла… Ладно, с плитами ясно. Еще что можете сказать по разломам?

– Это данные в природе, от них никуда не уйдем. Если недавно еще говорили, что разломов в Западной Сибири нет, с помощью геофизики показано, что они присутствуют. Везде практически. Их больше в фундаменте, меньше в мелу, поскольку это было снивелировано осадками. Но они были и они есть. Залеченные, но куда деваться.

– Ну-ка, ну-ка. Любопытно. Есть общее такое утвердившееся мнение, что нефть осадочного происхождения, из органики. А вы говорите о разломах и о неорганической версии.

– Сами по себе разломы ни о чем не говорят. Это все-таки как труба для движения углеводородов, понимаешь ли.

– Сходится опять, органика – неорганика.

– Дело не в этом. Вот свежий пример. Сейчас крупнейшие открытия сделаны во Вьетнаме. За что известному одному российскому геологу дали звание Героя Вьетнама. Он открыл месторождение кварцевых сланцев, которые никакого абсолютно отношения к органике не имеют. Это типичные порфириты, представленные зоной большой трещиноватости. Они насыщены нефтью в громадных объемах. А он сам был органик. Но говорит теперь: я все больше убеждаюсь, что нефть во Вьетнаме и органика, как седло и корова это сколько нужно было трупов для образования нефти! Она сформировалась и находится в изверженных породах.

– Интересно, я не знал этого.

– Месторождение называется Белый Килер. Геолог этот – зам Председателя ГКЗ России. Фамилии не помню. Я видел его на наших посиделках в РАЕНе. Мы отмечали премию Правительства в ресторане «Прага». Он с президентом нашей академии Олегом Леонидовичем Кузнецовым близок… Важен сам знак Лауреата. Самая высокая награда Премия Правительства в области науки и техники. Выше нет. Тут за 2008 год. Курьянов – в числе других, в группе. Под руководством Кузнецова. Он духовный руководитель проекта. Дали «За создание и внедрение инновационных технологий в области сейсмоакустики». Кузнецов общается в коллективах. Я прилетаю в Москву, и 3 июля соберемся, будем думать, как жить дальше. Надо внедрять свои дела. Ныне много говорят о нефти будущего. Упор на – рубль. Спорить не будем. Но. Упор – на ум был, есть и будет основой любого продвижения вперед.

– Поэтому и стоит речь, чтобы организовать партию в Тюмени или филиал…

– По инновационной технологии. Все остальное мне не интересно.

– А если конкретно, то, что и чем, как говорится, заниматься будет партия по линии новья?

– Мы научились регистрировать принципиально новые волны, рассеянные. Они существовали всегда. Но поскольку их интенсивность в тыщу раз меньше, чем отраженных волн, они терялись на общем фоне. Теперь мы научились их выделять. Неинтересные нам волны, которые мы считаем помехами, мы их давим. Подчеркиваем с помощью апертур. Угол между крайними лучами конического светового пучка в оптике – апертура или отверстие прибора, определяемое размерами линз и диафрагмами. Антенн, на поверхности. Ставим их и в пассивном режиме или в активном, когда мы возбуждаем колебания с помощью вибратора или взрывов, и волны доходят до зон трещиноватости. Потом эти рассеянные волны возвращаются опять на поверхность. И мы их фиксируем, ловим с помощью антенн диаметром в 2 км. Видели же радары, что самолет отслеживают.