Паша Уральский - Бизнес по-русски

И вот тут, сука, я получил первый пинок под задницу.

– Вы знаете, у нас главбух – золотой человек, на ней одной вся бухгалтерия висит, она одна все на себе тянет!

Женщина из комиссии уставилась в мою сторону и спросила:

– А это разве не бухгалтер?

Я хотел открыть рот в свою защиту, но тут главбуха прорвало:

– Да он молодой, ничерта не волочет, я все за него переделываю!

Я тут же вставил свое веское слово:

– Наглая ложь! Посмотрите мое личное дело – там ни одного нарекания и ни одного выговора за весь срок работы. Разве смог бы я тут работать, ничего при этом не делая?

Завязалась словесная перепалка. Эти две суки буквально выгораживали себя, а из меня вообще старались сделать чучело. И осознав, что обстановка накаляется, директор автоматически нагрузила меня глупыми делами.

– Вот тебе документы, их нужно срочно доставить в Управление образования, а потом зайди в финансовый отдел и забери документы оттуда.

Я все прекрасно понял – меня специально старались убрать подальше от комиссии, чтобы я не наговорил лишнего, и, естественно, чтобы они могли выгораживать себя и дальше. Комиссия отнеслась к этому обстоятельству совершенно хладнокровно. Они прекрасно все понимали, но им было плевать – они делали свою работу.

Я шагал по улицам города с пачкой документов и понимал: когда я вернусь, они успеют обработать мозги комиссии и свалить все косяки по бухгалтерским недочетам на меня. Запахло конкретно жареным, но тут я был просто бессилен. Кажется, в этот раз они смогли меня обставить.

Когда я вернулся на работу, все сотрудники с испуганными глазами смотрели в мою сторону.

– Вы чего так смотрите, случилось чего?

Одна из женщин шепнула:

– Там все ругаются, и фамилию твою часто произносят вслух. Они, кажется, на тебя все валят.

Я осознал, что это, вероятно, конец моей бухгалтерской карьеры. Но меня радовал тот факт, что сотрудники знали правду, что эти мрази меня тупо подставляют.

Перед тем, как войти в кабинет, я сделал глубокий вдох, и на душе сразу полегчало. В голове мелькнуло: «И чего там бояться? Я ведь мужик, убить – не убьют, а драться с ними и вовсе не боюсь». Вот с такими мыслями я пошел в кабинет, где главбух завизжала, как свинья, тыкая пальцем в мою сторону.

– Вот он! Вот он пришел! Разбирайтесь с ним сами, чего он там нагородил в документах!

Женщина из комиссии села рядом со мной, и, тыкая в неизвестный мне журнал, стала громко спрашивать:

– Почему объекты числились не на основных средствах? Амортизация почему делалась не по сумме чисел лет?

Я спокойно ответил, что действовал под чутким руководством главного бухгалтера, который целиком и полностью одобряла мои действия. Главбух тут же взвыла:

– Это неправда! Я тебе уже давно говорила перевести объекты на другой счет!

Стало понятно, что все тянут одеяло на себя, и мне совершенно бесполезно оправдываться. Я лишь кивал головой и приговаривал:

– Исправим, все будет исправлено!

Рядом сидящий главбух ехидно приговаривала:

– Ага, как же! Исправишь ты!

В этот момент мне жутко хотелось ударить ее кулаком по гнусному лживому ебальнику, хотелось заорать на весь кабинет, но я понимал, что это совершенно не решит никакие вопросы, а только усугубит ситуацию.

Уже вечером ко мне подошла директор и сказала:

– Нужно подежурить до девяти вечера, дождаться сторожа. Ты меня понял?

Я взглянул на нее совершенно убитым и безразличным взглядом и молча кивнул головой. Все сотрудники завершили трудовой день и ушли домой. Последним уходила Главбух на пару с директором. Они очень долго о чем-то говорили за закрытой дверью. Когда они вышли, их лица светились от счастья. Я закрыл за ними дверь и остался в полном одиночестве.

Тяжелые мысли загрузили мою голову. Я впал в тяжкие раздумья – что же делать дальше? Я понимал, что после проверки мне влепят строгий выговор, а затем постараются уволить по статье. А увольнение по статье автоматически уничтожает весь ваш трудовой стаж. Вот тогда я и задумался: может, написать заявление об увольнении по собственному желанию заранее, тем самым сохранив трудовой стаж? Нужно было принять сложное решение, но сначала я решил расслабиться.

Я достал телефон и набрал один из номеров:

– Але, привет, чем занимаешься?

На том конце раздался девичий голос:

– Дома, скучаю, а ты?

– А я на работе один сижу, приходи, чаю попьем.

Спустя час я жестко трахался в кабинете директора. Это была о-о-очень приятная и сладкая месть. Я крутил и вертел послушную девушку на любимом диване директора. Думаю, это была заслуженная награда после всего, что я натерпелся за день.

На следующий день я вошел в кабинет и увидел, как главбух с директором сидели на затраханном донельзя диване, распивали чаи и поедали шоколадки, предназначенные для детей из неблагополучных семей (спонсорская помощь). На вопрос, где комиссия, они ответили, что комиссия забрала все документы и сейчас проверяют их у себя в гостиничном номере. Они вышли из кабинета покурить, а я вновь серьезно задумался. В этот момент вошла заместитель и сказала:

– Не расстраивайся ты, мы все знаем, что они тебя подставляют. Просто ты попал не в самый лучший коллектив.

Я молчал, а заместитель добавила:

– Знаешь, а я увольняться собралась. Мне должность хорошую предложили в управлении. Я так боюсь, не знаю, что и делать.

Я поднял глаза и спросил:

– А давайте, я тоже напишу заявление, чтобы вам было не так страшно?

Заместитель сначала не поверила в мои слова, но я молча достал два чистых листа и спросил:

– Ну что, давайте писать наперегонки?

После целого ряда провокаций в мой адрес со стороны директора и «любимого» главбуха я наконец осознал, что вечно воевать не получится. Я находился в кабинете вместе с заместителем, когда она вдруг сказала:

– Знаешь, а я увольняться собралась. Мне должность хорошую предложили в управлении. Я так боюсь, не знаю, что и делать.

Я поднял глаза и спросил:

– А давайте, я тоже напишу заявление, чтобы вам было не так страшно?

Заместитель сначала не поверила в мои слова, но я молча достал два чистых листа и спросил:

– Ну что, давайте писать наперегонки?

Она, все еще не веря свои ушам и глазам, неуверенно проговорила:

– Давайте попробуем.

Я сел рядом с ней, и быстрым корявым почерком набросал заявление на увольнение по собственному желанию. Заместитель до последнего думала, что я шучу, но, когда я поставил подпись и положил бумагу на стол директора, она вдруг очнулась и испуганно спросила:

– Ты хорошо подумал? Ты пойми, я увольняюсь потому, что мне предложили хорошую работу, а ты-то зачем увольняться собрался?