Наталья Костина - Oн и Она. Истории любви (сборник)

Твоя мать обвиняла во всем невестку: «неопрятная, поесть приготовить не в состоянии»…

Ее мать, конечно же, обвиняла тебя, «бесхарактерного», и твою мать – «змею подколодную».

Впоследствии вы с Линой вместе попивали кофе и смеялись над тем, до чего же похожи друг на друга все родители разведенных детей.

А потом началась эпопея с обменом.

Риелтор вам рассказывал: «Человек № 1 переезжает в комнату в общежитии, Человек № 2 – в комнату этажом выше, там двухкомнатная квартира, и туда же с доплатой переезжает семья из пяти человек, у которой есть однокомнатная квартира на окраине, куда потом переедет Лина. Далее, Человек № 3 въезжает в вашу квартиру с доплатой, у этого человека есть небольшой домик за городом – туда переедешь ты. Понятно?» Нет. Не совсем. Ты не хотел жить за городом, а риелтор уверял, что это «каких-нибудь полтора часа на электричке». Каролина не хотела перебираться в однокомнатную квартиру на окраине, потому что на самом деле это была не окраина, а предместье, причем другого города. Она и так постоянно опаздывала на работу.

– Но вы же можете вставать раньше! – возражал риелтор.

Это Лина-то? Может, какая-то другая Лина и вставала бы раньше…

Ну а ты сам? Что тебя не устраивало? Все равно работаешь дома. Ну и что, что в деревне? Подумаешь, больница в десяти километрах (на самом деле не больница, а обычный фельдшерский пункт, а до ближайшей больницы, куда хотя бы не страшно зайти, надо было ехать все те же полтора часа на электричке)!

– Так вы же говорили, что не часто болеете! А какая природа! Чистый воздух! Вашему брату-программисту это полезно!

Вы с Линой, не сговариваясь, встали и вышли.

Желание разменивать квартиру улетучилось.

А ведь вы тогда еще даже не развелись!

Потом ее светлую (рыжую) голову посетила гениальная мысль: построить стену.

Наверное, она считала, что ты этим должен заниматься в одиночку. Но ты и так много делал по дому. Почти все, а Каролина могла лишь создавать хаос, в чем она, нужно отдать ей должное, преуспевала.

А еще ты не хотел делить квартиру.

Она была такой хорошей, такой… большой! А теперь? Две маленькие комнаты. Да еще и без двери. Денег хватило только на то, чтобы купить обои и оклеить стену с двух сторон – сомнительное удовольствие лицезреть голую кирпичную кладку.

Лина накрыла на стол.

Ты дважды проверил: Лина поставила на стол блюда, которые ты не готовил.

Заметив удивление на твоем лице, она пожала плечами:

– Заказала в ресторане…

Да. Это в ее стиле.

В дверь позвонили.

– Уже иду, дорогой! – засуетилась Каролина.

– Костик, кто там у тебя? – донесся из-за двери пронзительный голос Иванны Юрьевны.

Ты напрягся. Договаривались в половине шестого, а она приехала раньше. Вот…

На твое плечо легла рука Лины. Жена (бывшая!) всегда так делала, когда видела, что ты нервничаешь. Тебя это почему-то успокаивало.

– Каролина! – громко ответил ты и поплелся в коридор.

Лина улыбнулась прежде, чем ты пошел отворять дверь. Было в этом «Костик» что-то… неправильное.

Жена (бывшая! бывшая жена!) никогда не называла тебя Костиком. Даже когда вы были просто друзьями и как только друг друга не именовали:

Гений, Малой, Крокодильчик (ты);

Каролька, Малая, Жирафа (она).

Были еще Фрекен Бок (ты) и Герда (она), но позднее.

Кстати, Каем ты был, пока она была Гердой. Одна из подруг спросила у Лины: «Как твой Кай?» А жена (бывшая! бывшая жена!) просто сказала: «Лара спрашивает, как мой Кай». Ты ответил, что хорошо…

Линой она стала не так давно. Лет… пять назад? Целых пять лет?! Значит, все же давно.

Каролина как раз выбирала себе «крутой» псевдоним для публикации первой статьи в женском журнале (раньше она работала в солидном издании для деловых людей и сокращала собственное имя до инициала К., а теперь нужно было что-то более креативное).

«Кэрол или Лина?»

Нет, Кэрол – это как-то… слишком по-английски. Твоя жена (бывшая! бывшая жена!) все, что ей казалось слишком угрюмым, или слишком правильным, или слишком чопорным, называла английским… Пусть лучше Лина.

– Ты же не против, Лина?

Она была не против.

– Каролиночка, кто это?! – пробасил, обходя тебя, коренастый мужчина лет тридцати пяти, которого утром Лина назвала «парень».

«Каролиночка! Тьфу!» – мысленно возмутился ты.

– А у нас что, двойное свидание, Костик? – пропищала Иванна Юрьевна и прошла в комнату вслед за тридцатипятилетним «парнем».

Когда ты зашел на Линину половину квартиры, она все еще пыталась переварить то самое так неорганично прозвучавшее «Костик».

– Мы уже уходим, – чуть слышно шепнул ты ей в ухо.

– Все нормально, – махнула она рукой. – Еды хватит. А не хватит – закажем пиццу. В конце концов, где трое, там и четверо…

– Трое – это кто? – не понял ты.

– Откуда мне было знать, что у тебя планы, – прошипела она и, улыбнувшись гостям, поставила на стол дополнительные приборы.

– И как ты это себе представляла?

– Никак, – пожала плечами Лина.

Она сказала правду, так как едва ли представляла, каково будет бывшему мужу и нынешнему… парню сидеть за одним столом и давиться остывшей ресторанной едой.

Просто она привыкла рассчитывать на тебя. Ты ведь до сих пор встаешь в семь утра, чтобы сварить ей кофе.

– Мы вам не мешаем? – пробасил тридцатипятилетний «парень».

– Нет, – улыбнулась Лина так, как улыбалась всегда, когда бесстыдно лгала.

Ты называешь это «лживая улыбка № 3».

Лживая улыбка № 1 бывает при вранье «лайт» (если бы вместо «нет» Лина сказала «самую малость»), ну а № 2 – при «ванильном» вранье (если бы Лина сказала «не то чтобы очень»).

Но то была именно улыбка № 3.

Потому что когда кто-то посторонний прерывает разговор двоих (кем бы они друг другу ни приходились и что бы ни обсуждали), то очевидно, что он им мешает.

– Кофе? Чаю? – спросила Лина.

Гости единогласно выбрали кофе.

– Хорошо, – кивнул ты и пошел в кухонный уголок (если забыть о стене, что отделяла мужскую половину от женской, квартира по-прежнему оставалась студией, и Линина половина плавно перетекала в кухню).

Ты подошел к кофемашине – подарок ее родителей на годовщину свадьбы.

– Воду?..

– Не заливала… Это чашка Кая! – воскликнула Лина.

Ты обернулся и увидел, как твоя жена (бывшая! бывшая жена!) выхватывает зеленую чашку из рук своего «парня».

– Да какая разница, Каролиночка, какая разница? – рассмеялся тот и взял белую чашку.

– Это Линина, – качаешь головой ты.

– Линина? – Коренастый парень рассмеялся еще громче.

– Просто отдай, – прошипела Лина.

– Что за детский сад, Каролиночка! Вы бы еще ели каждый из своей тарелки! – никак не мог угомониться мужчина.

– Мы и едим, – в твоем голосе появились угрожающие нотки.