Константин Крюгер - Москва – Гурзуф – Москва. И другие рассказки

Тут-то появился сильно пьющий пожилой и, судя по виду, явно местный житель с заманчивым предложением: «У меня, ребЯтушки, есть жилье на всех. Домик двухэтажный, но без удобств, потому как под капремонт. Электричество и воду уже отключили, но стены, крыша и двери стоят. Кроватей и матрасов достаточно, если не хватит – берите лежаки. Возьму с вас по-божески: полтора рубля с носа в день, вперёд за пять дней. Потом приду за окончательным расчетом». Предложение заманчивое, цена отличная! – пошли смотреть. Всё соответствует. Немедленно устроили новоселье, отсчитали хозяину задаток, угостили – и дед сгинул.

Милиция пришла только на третьи сутки, когда обозленные соседи и отдыхающие стали массово жаловаться на непотребства и шум из заброшенного дома «под снос». «Пионеры» в один голос твердили про местного деда, у которого они честно сняли домик и заплатили за 5 дней вперед. Гурзуфская милиция – отдельная рассказка. Люди в погонах вошли в положение и негласно разрешили пожить еще денёк, а потом – сматывать удочки. «Пионеры» ещё неделю искали «хозяина» по всему Гурзуфу.

«Пискунарий» на вырученные деньги двое суток себе ни в чём не отказывал, потом с помпой отметил обязательный традиционный «отплызд» и убыл в Москву.

Неожиданная встреча с «жильцами» произошла уже в Москве в «Пльзене» 1 1 «Пльзень» – пивной бар, находившийся в ЦПКиО им. Горького. на Гурзуфской стрелке 2 2 «Гурзуфская стрелка» – встреча отдыхавших в Гурзуфе в первую субботу сентября текущего года. , но страсти к этому моменту поутихли, да и Серёга находился в тесном кругу друзей и соратников.

Вторая половина 70-х. Накануне летней сессии на 4-м курсе Колюня предложил мне и ещё одному нашему приятелю Михаилу после сдачи экзаменов поехать в Крым. Мишкина рано начавшая редеть шевелюра и его неторопливая обстоятельность и чрезмерная осторожность, более характерные для пожилых людей, прочно прилепили ему прозвище «Дед». Ленинский стипендиат Колюня все зачеты и экзамены сдавал досрочно и организацию поездки пообещал полностью взять на себя.

Не откладывая в долгий ящик, провели собрание отъезжающих: Колюня озвучил Алупку, как альтернативу Гурзуфу, а Мишка взялся нагнать самогону для уменьшения «основной статьи расходов». Однокашник Колюниного отца служил начальником Ветеринарной Службы Ялтинского района. Он любезно предложил пожить в помещении ветстанции Алупки абсолютно безвозмездно, предупредив: все удобства имеются, но из мебели присутствует только диван. Решающим доводом в пользу Алупки послужила меркантильная поговорка «Задаром – это недорого!». Родители «Деда» очень своевременно уехали в отпуск, поэтому вопрос с самогоном он легко и полностью закрывал самостоятельно. Я сдавал сессию по расписанию, и от меня лишь только требовалось в назначенный день явиться на Курский вокзал к фирменному поезду «Крым», с двумя бутылками водки «на дорожку».

Я приехал на вокзал заранее, но поезд уже стоял вдоль перрона, и оба моих попутчика что-то живо обсуждали у нашего вагона. Оказалось, у Мишки внезапно нагрянули родители, и он успел лишь «малую толику» браги перегнать в финальный продукт. Большую часть пришлось срочно вылить на помойку: от запаха окрестные коты сходили с ума. Я понимал котов, из рюкзака за плечами «Деда» шел плотный обволакивающий «духан» низкопробной сивухи. Сам Мишка запаха уже не чувствовал: привык. Зашли в купе: Колюня постарался – два нижних места и одно верхнее. Я сразу согласился на верхнее: отличный вид, и на ноги никто не садится. Мишкин рюкзак с пятилитровой канистрой убрали вниз под полку и плотно накрыли курткой, но запах все равно струился. Атмосфера в купе сразу навеяла цитату из Зощенко: «Запах – гроб! Не то, чтоб воняет – пахнет!»

Всю «дорожную» снедь мы сразу выставили на столик: шесть бутылок «Столичной», две жареных курицы, картошка в мундире, четыре яйца вкрутую, соль, пара помидоров.

Тут в дверной проем нашего купе с трудом протиснулись молоденькая девушка, её интеллигентная мама и два объемных чемодана. Мама, опешив, поинтересовалась: «Молодые люди, вы втроем едете?», и, услышав утвердительный ответ, внятно прошептала: «Ирочка, надо меняться!». Но договориться с проводницами маме не удалось! Смирившись с такими попутчиками, дама на прощание даже попросила нас присмотреть за дочуркой и помочь в Симферополе вынести чемоданы из вагона: «На вокзале ее встретят родственники!»

Милая Ирочка, искренняя говорливая девчушка, подробно рассказала, что живет в Подольске, окончила первый курс педагогического института и едет в Крым на смотрины к родителям жениха. С суженым она учится в одной группе, и он уже сделал ей предложение. Вместе с родителями сокурсник будет встречать её в Симферополе.

По давней общепринятой традиции, начав у выложенного покрашенными камнями на насыпи напутствия «Счастливого пути!», первую бутылку выпили еще в пределах столицы и далее перерывов не делали. Когда выпили четвертую, «Дед» внезапно спросил: «Похож я на АСУ?» Мы испугались начала горячки, но потом поняли, что имелась в виду не Автоматизированные Системы Управления, а его полосатая футболка «осиной» желто-черной расцветки. Здоровый отдых начался!

Ирочка поучаствовала в застолье приготовленной мамой домашней едой, и беседы с шутками-прибаутками затянулись до глубокой ночи. Когда напитки закончились, мы с Колюней сбегали за добавкой в вагон-ресторан, где он сходу обаял официантку. За второй бутылкой Колюня отправился сольно в красных спартаковских трусах и с обнаженным торсом – вернулся только под утро. Ночью я дважды всех будил, падая с верхней полки, раз зацепив головой «на лету» столик, но с утра был как «штык»: «готов к труду и обороне».

За полчаса до Симферополя стали собираться. Достав рюкзак, неожиданно обнаружили причину «амбре»: плохо закрученную пробку. Обрадовавшись, сразу решили попробовать продукт, напоминавший по внешнему виду свернувшееся молоко. Но запах!!! На мой вопрос: «Ты его процеживал?», – Мишка честно ответил: «Через техническую вату. Только я ее потом выжал обратно, не пропадать же добру!». Действие самогона оказалось сногсшибательным в буквальном смысле, точно по Ленчу: «Скорострелкой в самую мозгу бьёт».

Страшно представить мысли, пришедшие в голову жениху с родителями при виде выходящей из вагона процессии: впереди джентльмен «Дед», повиснув на Ирочке, волочил ее чемоданы; следом мы с Колюней, подпирая друг друга и подтаскивая все наши вещи, звонко вопрошали на весь перрон: «Где этот наш жених с родственниками?» Подоспевший однокашник Колюниного отца, решивший лично встретить сына старого друга, нарушил немую сцену у вагона, пригласив нас проследовать в поджидавший на привокзальной площади экипаж.