Игорь Зудов - Культ ничтожеств. Преступление без наказания

Конечно, и у нас остались достойные высшие учебные заведения, но большинство влачат жалкое существование. И эта констатация относится не только к материальному положению. Скорее касается уровня проводимых научных исследований, качества подготовки подавляющего числа выпускников. Но, к сожалению, и над ними нависла беда.

По утверждению цитированного выше эксперта «Уже объявлено, что грядёт сокращение вузов. … Останутся только те вузы, которые встраиваются в систему «Глобального образования». … работает проект «5—100—20», по которому к 2020 году пять российских институтов и университетов должны войти в сотню лучших мировых «вышек». … Сейчас в проекте уже участвует 21 вуз. Это ключевые стратегические высшие учебные заведения, которые, в частности, ковали кадры для нашего ВПК. Управляется проект Советом по повышению конкурентоспособности – международным совещательным органом, куда входят шесть человек от России (в том числе Греф и Ливанов) и семь иностранцев, в частности Э. Кроули, глава Сколтеха и член консультативного комитета NASA, профессор Массачусетского технологического института (МТИ).

Корр. – Наши студенты будут напрямую работать на МТИ, который готовит кадры для Пентагона и АНБ (Агенства национальной безопасности, США)?

– Совершенно верно. По условиям участия в проекте «5—100—20» необходима фундаментальная трансформация в соответствии с международными стандартами, должен быть определённый процент иностранных специалистов, преподавателей и студентов, треть программ должна быть на иностранном языке, аспиранты должны публиковать свои работы на английском языке в международных журналах! И это в учебных заведениях, где проводятся совершенно секретные работы в интересах обороноспособности страны.

Российские мозги уже могут не утекать на Запад, а думать, исследовать здесь, за российские же деньги, но по направлениям и в интересах бывшего потенциального противника. Дешевле выйдет. Яркий пример – Сколковский центр. Там просто всё открыто и прозрачно уходит за рубеж. Все интеллектуальные разработки, прикладные технологии, разработанные за средства российского бюджета». (Аргументы недели, №3, 2016, Демонтаж суверенитета).

Уже приводились смехотворные цифры финансирования науки в нашей стране. Их критикуют даже члены Совета Федерации: «Вопрос о сущих копейках, выделенных на науку на 2016 год поднял на пленарном заседании СФ… сенатор от Бурятии Арнольд Тулохонов. Член – корреспондент РАН, директор Байкальского института природопользования СО РАН» сообщил «Развитые страны тратят на развитие фундаментальной науки в среднем по 4 процента ВВП. А нас… даже не знаю, с какой страной сравнить. Наверное, с Конго, Браззавилем, Афганистаном…

Сенат аплодировал Тулохонову. Но какой толк от этих аплодисментов? «Если в стране вкладывают меньше 1 процента ВВП в науку, ее можно вообще закрывать», – сказал на прощание улетевший в Бурятию ученый» (Н. Веденеева, МК, 29.10.15).

Судя по овациям немало государственных людей понимают остроту поднятой проблемы, но донести ее до сведения первого лица, а тем более отстоять свою позицию смелости не хватает. А кому же как не Совету Федерации и Государственной Думе отстаивать интересы государства? Что ж подобное поведение блестяще описал еще М. Салтыков-Щедрин: «Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. … Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и ту и другую стороны».

Те, кто привык «пилить» государственные средства, не брезгуют даже теми крохами, что выделяются на науку. По данным республиканского НИИ интеллектуальной собственности (РНИИИС) «до 40% средств уходит на откаты чиновникам», распределяющим в той или иной форме эту… сумму. Но и оставшаяся существенная доля в значительной мере превращается в бумажные отчеты, а не в реальные разработки».

Технология отработана до совершенства. К примеру, одна из государственных корпораций объявляет тендер на очень актуальную тему и на немалую сумму в размере 34 млн. рублей, т.е. почти млн. долларов (в 2012 г. – прим. авт.).

Соответствующий закон строго регламентирует проведение тендера на конкурсной основе. Но он легко обходится с помощью создания исходных требований к конечным результатам. Если заданные условия сформулированы так, чтобы итогом исследований стали разработка теоретических предпосылок и проведение математического моделирования по интересующей проблеме, то будь у вас даже действующий прибор для ее решения, а все предварительные проработки уже сделаны, тендер все равно будет проигран.

Он объявлялся под близкого к корпорации специалиста, т.е. результат заранее предрешен. Да предложите идею, достойную присуждения Нобелевской премии, все равно конкурс в «объективной» системе распределения грантов выиграть не сможете. В чем собственно и убедились наивные провинциалы, выдвинувшие в качестве альтернативы реально работающую аппаратуру (это не домыслы автора, а действительная ситуация, свидетелем которой он был). Смельчакам вежливо объяснили, что вначале нужно разработать теорию вопроса, а потом уже приступать к дальнейшим действиям.

Ученые, имеющие конкретные результаты, явно не вписывались в схему, придуманную чиновниками для «надежного» распределения государственных средств. С обслугой выбранного заранее победителя уже и процент отката согласован. А как договариваться с незнакомыми претендентами? Возможно, они и правил игры не знают.

Подкрепим сказанное мнением академика Ж. Алферова: «С моей точки зрения, у нас произошло бесконечное увлечение грантами и проектами в ущерб базовому финансированию научных исследований и научных организаций. Появились специалисты по грантам, которые знают, как их писать, и зарабатывают на этом гораздо больше, чем реальные сотрудники, выполняющие эти исследования» (Ж. И. Алферов. Власть без мозгов. Отделение науки от государства. М. Алгоритм. 2013, 320 с.).

Конечно, провинциальные университеты в таких конкурсах чаще всего проигрывают. Несмотря на то, что присваивают себе без стеснения звание форпостов науки в самых актуальных направлениях. Присвоить, как известно, можно все, что плохо лежит. Но почетный статус нужно подтверждать эффективными показателями. Легко ли достигать их в нынешних университетах?

После первой сессии в жизни наших героев наступила черная полоса. Более чувствительным наказанием, чем угроза возможного отчисления из университета, оказалось лишение стипендий. Присылаемых из дома солений и варений, а также незначительных денежных средств молодому организму для обеспечения нормальной жизнедеятельности явно не доставало. Друзьям пришлось искать работу, чтобы как-то существовать. Времени стало катастрофически не хватать. Пришлось пожертвовать многими развлечениями.