Денис Бекин - Странные истории. повести и рассказы

– А-а… – ответ озадачивал и обескураживал.

Несвязная болтовня колдуна пугала ещё больше, чем молчание. Ведь, если ему довериться, то ночная прогулка нужна для того, чтобы представить мою персону пустыне. Степень происходящего вокруг бреда явно приближалась к критическому значению.

– Скажи земле: « Я’ат’ээ ».

– Я’ат’ээ … это что-то вроде «привет»?

– Умный, – старик широко улыбнулся и постучал указательным пальцем себя по лбу, но тут же нахмурился и добавил, – не люблю умных, от них только вопросы.

Я не пытался заговорить снова. Чутьё подсказывало, что безумие отшельника может только усугубить моё, и без того плачевное положение. А, следовательно, не надо лишний раз нарываться на неприятности. Рано или поздно он устанет и пойдёт к своему дому. Это же очевидно, что без укрытия и жилища Эскуро не смог бы так долго здесь прожить. Там можно будет перевести дух и подумать, что делать дальше.

Словно подчиняясь ходу моей мысли из темноты выплыли очертания странного вида сооружения. Едва ли его можно было назвать домом. Больше всего оно напоминало обмазанный глиной сарай.

– Пять стен укроют от ветра и койотов. Пять стен защитят от полуденной жары и злых духов. Пять стен – дар Говорящего бога. Хооган – дом для того, кто слышит шёпот мёртвых.

– Выбирать не приходится.

За скепсис меня одарили ещё одним взглядом полным презрения.

– Ты спишь у входа. Я принесу тебе одеяло, Джо. В доме тебе места не хватит.

– О, да, ну, брось, старик. Это огромный дом. Знаешь, если ты обиделся, прости меня. День был трудный, и я мог наговорить лишнего. Это прекрасный дом. Это будет необычный опыт… Это, как экотуризм, точно!

– Как много шума от одного человека. Нет. У меня будут гости и тебе там места нет. Мы будем говорить завтра. Заходи, я дам тебе тряпки, чтобы укрыться.

Чтобы войти в хооган пришлось немного согнуться. Узкий коридор выводил в просторное помещение, в центре которого был разложен костёр. Угли едва тлели. Ароматный пахнущий хвоей дым поднимался через специальное отверстие в крыше. По краям у стен были разбросаны циновки, в беспорядке сложены различные вещи и домашняя утварь. Но, вопреки ожиданиям, ни одной живой души кроме нас там не было.

– А где гости?

– Придут, – буркнул старик, и, вручив одеяло из грубой шерсти, вытолкал меня за дверь.

Злость и обида переполняли. Не желая мириться с несправедливостью и мечтая о маленькой ответной подлости в будущем, я привалился спиной к двери и укрылся одеялом.

– Что ж посмотрим, как эти гости пройдут мимо…

Сон пришёл почти сразу. Всё-таки усталость и волнение этого дня оказались сильнее моей решимости проучить шамана навахо. От одеяла пахло мочой и плесенью, но без него становилось нестерпимо холодно. Такая вот шутка природы, одна и та же пустыня за сутки нагревается до 120 градусов по Фаренгейту и остывает до 50. Выбирать не приходилось, и я скоро начал отключаться.

Уже сквозь сон до меня стали долетать обрывки разговоров и смеха. Мало ли что может почудиться, когда уставший мозг настолько перенапряжён, что восприятие искажается. Самый незначительный шорох представляется громким и опасным звуком. Впрочем, это не было похоже на игру воображения. За дверью кто-то был. Я рывком проснулся и прислушался. Действительно, в доме слышались приглушённые удары в барабан и пение. Но не одного, а нескольких десятков голосов. Определённо, внутри находились люди. Но как они могли пройти мимо меня незамеченными. Может быть, пролезли в то окошко для дыма? Но это так нелепо. Я толкнул дверь и шагнул вперёд. Всё так же тлели угли костра, и их тусклого света хватало, чтобы осмотреться и оценить обстановку. Дом был пуст. Абсолютно. Даже вещи куда-то пропали.

– Эскуро? Где вы? – но никто не отозвался.

От углей поднимался жар, наполнявший просторную комнату теплом.

– Если здесь никого нет, может быть и старик – очередной фантом. Тогда зачем спать на улице? Лягу здесь.

Но стоило устроиться поудобнее, и зажмуриться, как внезапная боль пронзила левый бок. Кто-то со всей силы ударил меня под рёбра. Я откатился в сторону и открыл глаза, готовый дать отпор, однако, вокруг царила тишина, пустота и покой. Неужели это очередная необъяснимая штука, из тех, что медленно, но верно сводят меня с ума. Надо было рискнуть, чтобы убедиться, что внезапная догадка верна, и я на мгновение прикрыл веки. Удар не заставил себя долго ждать. В этот раз били точно между ног. Глаза полезли из орбит. Хотелось кричать и ругаться на чём стоит свет, но от боли перехватило дыхание.

– Что за чёрт… проклятье, – я поспешил выбраться из дома и закрыть за собой дверь, и как только это случилось, в доме снова послышались голоса, песни и смех…

До самого рассвета не получалось уснуть. И всё это время из дома доносились обрывки разговоров и песен. Шумная компания гостей-невидимок продолжала свои посиделки всю ночь напролёт. Но стоило только солнцу показаться далеко на востоке, и голоса смолкли.

Усталость брала своё. Глаза слипались, а мысли начинали замедлять ход. Пережив немало пугающих встреч, я едва ли могу сказать, что испытывал страх. Скорее это было похоже на тревогу. А может быть, это остатки моей логики пытались подчинить происходившее строгому порядку рациональных умозаключений. И от бессильных попыток росла моя досада и дискомфорт. Наверное, так и становятся шизофрениками. Двойственность восприятия разрушала привычную линию поведения и позволяла принимать как данность самые невероятные факты. Ночь близилась к концу. Я лежал на земле, укутавшись в грязное одеяло, и медленно погружался в сон. Из хижины теперь слышался лишь стариковский храп.

– Плохая была идея приехать сюда. Проснусь и буду выбираться.

Вы не задумывались, что в последнее время получаете мало удовольствия от пробуждения? Это городская болезнь. Происходит она от жизни по графику. Работая сменами, периодически ночуя на работе, я напрочь забыл об удовольствии сна. Для меня этот процесс превратился в техническую необходимость. Так же обстояли дела с едой. Поесть и поспать – досадная необходимость. Расстройства сна часто приходилось лечить старым добрым способом: таблетка снотворного на полстакана виски. От такого рецепта мозги скоро превращаются в кашу. Этот побочный эффект меня даже радовал, он позволял заглушать боль и приступы. Может быть, есть и другой, более гуманный метод борьбы с кошмарами и галлюцинациями. Только мне было не до поиска решений. Хотелось просто перестать чувствовать что-либо. Я не уверен, что это легко объяснить. С одной стороны, как медику, мне всё ясно. Случай клинический и требуется немедленно обратиться к специалисту. Изоляция оградила бы от пути разрушения личности и потакания безумию. Умные парни от психиатрии прописали бы лошадиные дозы транквилизаторов, а все заботы на себя принял бы окружной центр для душевнобольных. Весьма кстати, страховка как раз покрывает стационарное лечение. Ирония заключалась бы в том, что, как врач, я полностью согласился бы с таким исходом. А человек во мне всем своим естеством противился и кричал о помощи иного рода.