Лари Лисил - Дорога между станциями

Его звали Кузьмой. Может быть, это было производным от фамилии. Он сразу в меня влюбился. Для него я была инопланетянкой. Не потому, что была красивой, а просто какой-то другой, новой; по-другому говорила, могла рассказать об Оренбурге, где была «сто раз» и, даже, о Москве, куда ездила по три раза в год на каникулы. Это делало мой авторитет непоколебимым. Я говорила:

– В Москве живет моя сестра. Я хожу в кино и театры. И, вообще, я скоро уеду туда навсегда и стану артисткой!

Мне верили и завидовали. Может быть, поэтому Кузьма влюбился в меня еще сильнее. Он был меньше меня ростом, но держался уверенно, потому что нравился девчонкам в школе. Мне же он не нравился – хотя бы потому, что у него был деревенский выговор. Все в этой деревне говорили на «я»: «МитькЯ, ВитькЯ, нЯбось». От старушек и взрослых слышать это было естественно, а от мальчишки – смешно! Все время хотелось его исправить. По вечерам на крыльце собирались мальчишки и девчонки, рассказывали друг другу страшилки, особенно – про кладбище и мертвецов. Кузьма усердствовал больше других. Рассказывая, он пристально смотрел мне в глаза, а на самом страшном месте вдруг вскакивал и набрасывался на меня. Я орала и начинала его колотить. А ему это даже нравилось. Мне было почти четырнадцать лет, но я была худой и плоской, носила шорты и майку. Там так девочек не одевали. Однажды вечером мы пошли в кино на двухсерийный фильм. Возвращались домой очень поздно, было совсем темно. Димка от нас отстал, а мы с Кузьмой оказались впереди, далеко от всех. Подошли к дому: было тихо, крыльцо уже опустело. Посиделок не было, или они уже закончились. Вдруг Кузьма схватил меня за талию, притянул к себе и попытался поцеловать. Я стала вырываться и стукнула его ладонью по голове. Он озверел, навалился на меня и провел рукой по груди, но я вывернулась. Озлобленно и вызывающе крикнул: «Ты че, сиськи дома забыла?»

Я сильно толкнула его, и он скатился с крыльца. А в этот момент подоспел мой телохранитель Димка с другими мальчишками и девчонками. Они ничего не заметили. Кузьма сидел молча, надувшись. Больше он со мной не разговаривал. А я на полжизни обиделась на мужчин.

А на следующее утро приехала Таня – родная сестра Димки и моя – двоюродная. Она стояла на крыльце, в красивом коротком платье, с красными губами, и от нее пахло духами. Она привезла с собой что-то необыкновенное, женственное и волнующее. Она дала мне сразу почувствовать запах другой, взрослой жизни. Запах закрытый и запретный для меня. Запах той жизни, которую я мечтала подсмотреть хоть в замочную скважину! Она заговорила нежным голосом:

– Мама, так это Лариса? Тети Лизина дочка младшая? Какая большая! А я ее представляла маленькой. Похожа она на тетю Лизу!

Улыбаясь, повернулась ко мне:

– Сегодня идем с тобой вечером в кино, а потом – на танцы!

Тетя Полина отреагировала мгновенно:

– Танечка, ты что? Ей же только четырнадцать!

Я замерла: пойду или нет?

– Да вот она какая рослая, ты посмотри! И потом – она мне для компании нужна! – засмеялась Таня.

Тетя Полина только махнула рукой. Ура, я иду! Наконец, настал вечер. Таня подошла ко мне и сказала:

– Ну, сегодня мы повеселимся!

Потом взяла меня за руку и повела к себе в комнату, раскрыла чемодан и достала косметику.

Я стояла, как солдат, боясь пошевелиться. Таня накрасила мне ресницы, наложила румяна, подмазала губы, придирчиво осмотрела и улыбнулась:

– А теперь поищем подходящее платье!

Она долго перебирала вещи в чемодане, потом повернулась ко мне:

– Наряжайся! Я его еще не надевала!

И протянула мне:

– Только осторожно! Оно бумажное, одноразовое – его не постираешь!

Потом выдала мне туфли на небольшом каблучке и, радостная от своей выдумки, сама начала наряжаться.

Из дома мы вышли через заднее крыльцо. Я волновалась. У клуба мы увидели Кузьму – он там крутился около взрослых парней, выпрашивая сигаретку. Мы зашли в зал. Народу – уйма, свободные места нашли только в уголке. Глаза почти всех сидевших обратились в нашу сторону. Нас разглядывали с ног до головы. О чем был фильм – не помню. А потом… Потом небольшой, волнительный перерыв – и танцы! Стали крутить пластинки. Спрос на нас с Таней был необыкновенный. Парни подходили, здоровались с Таней, знакомились со мной, приглашали на танец. А Таня важно говорила:

– Она не танцует. Это моя двоюродная сестра. Она приехала из Москвы!

Я не знала, куда деться от стыда. Мой авторитет в глазах парней вырос до небес. С одной стороны – приятно, а с другой? Вдруг кто узнает, что я не из Москвы?! Я поделилась сомнениями с Таней. Она отмахнулась:

– Да брось! Я сама слышала, что тебя скоро отправят в Москву учиться!

Это меня слегка успокоило. Танцы продолжались!

Следующие две недели я каталась днем на велосипеде, купалась в речке, а вечером превращалась в золушку-принцессу, ходила с Таней на вечерние сеансы в кино, слушала от нее любовные истории из ее самостоятельной жизни в Оренбурге. Время весело катилось вперед. Иногда мы устраивали концерты на крыльце дома. Собирались родственники, и Таня пела своим необыкновенным ласковым голосом неизвестные мне песни. В моем репертуаре было тоже несколько песен, но до меня очередь не всегда доходила. Родственников много: все голосистые, один начинает – другие подтягивают. Это были годами, праздниками и буднями спетые люди, вполне профессиональный коллектив. Через две недели Таня уехала обратно в Оренбург и увезла с собой все запахи, всю атмосферу, которая окружала меня это время. Я загрустила и стала вынашивать план возвращения (точнее, побега) домой. Я тихонько выспрашивала у родственников – где, на какой дороге – стоит мой дом. Никому не сказав, решила встать совсем рано и двинуться в дорогу, чтобы дойти быстро и весело. Настало утро, я собрала вещи и…

Задумано, сделано! В путь!

Дорога, по которой я шла, была то с горки, то на горку. Идти было легко, солнце еще не встало, вокруг пахло скошенной травой. Воздух был чистый, пели кузнечики, а стрекозы зависали над головой. Шла я быстро. Моя цель: до 11:30 дойти до совхоза им. Пушкина – это двадцать пять километров, а потом на рейсовом автобусе доехать до дома. И к обеду я была бы на месте! Отец позвонил бы дяде, сказал бы, что я пришла и….. все. Так я думала, собрав по крупицам информацию о дороге. Солнце потихоньку поднималось, становилось жарко, мои шаги замедлялись. Но ощущение свободы переполняло меня. Дорога протоптана, я одна, никого вокруг! Вдруг я увидела перед собой перекошенный домик, потом еще один, а у речки, чуть дальше – еще два, без стекол, с выбитыми дверьми. Стало как-то не по себе, но потом я поняла – это заброшенная деревня, о которой я что-то слышала.

Я увидела колодец, обрадовалась, но попить не удалось: не было ведра. Жара начинала меня мучить, но я старалась не сбавлять шаг. Местность выровнялась, и вдалеке я увидела еще один домик. Желание побыстрее добраться до него подхлестнуло меня, и я почти побежала. Дом стоял у чистого большого озера.