Александр Строганов - Сочинения. Том 7

Пауза.

НЕРОСЛОВ Зачем?

Пауза.

СОМОВА Я уже не могу без вас. (Смеется.)

Входит Зеленый. Пепельный человечек со шляпой в руках и вопросом в глазах.

ЗЕЛЕНЫЙ (Ригерту.) У вас что же, Арнольд Давыдович, сегодня голова не болит?.. Здесь драматург… Да, вот его шляпа. (Бросает на пол шляпу.) А сам, только вошел в здание, немедленно заблудился… Он из Додеса… Очень смешно. Очень, очень смешно. (Уходит.)

Затемнение.

Картина первая

Сцена еще пуста. Зрители по одному и группами заполняют свои места. Освещение постепенно делается осмысленным. Звучит уже знакомый нам по картине четвертой пышный марш.

Верхом на Нерослове, в волосы которого вплетены пестрые ленточки, на сцену выезжает Сомова в темном рубище.

СОМОВА

Ах! Ужас, ужас вынудил… Знаю

Свой пыл мятежный… Нет, скорбеть

Средь ужасов не перестану,

Стенать в тоске

Буду, доколь жива.

От кого, кто в сужденьях разумен, скажите,

Милые сестры, могла б я услышать

Мудрое слово себе в облегченье?

Полно, полно меня утешать.

Скорби моей не будет конца,

Не перестану я сетовать в горести,

В неистощимых слезах.

Оглушительные аплодисменты.

Затемнение.

Картин вторая

Ригерт с головой, перевязанной полотенцем лежит на диване и тихо постанывает. Сомова делает маникюр. Нерослов в шляпе автора перебирает листы с текстом. Зрители отсутствуют.

НЕРОСЛОВ (Читает.) «Туман как мыльная пена потрескивал и падал большими каплями на ржавые листья города».

СОМОВА Но это же проза.

НЕРОСЛОВ В том-то и дело, что пьеса.

СОМОВА Ты перепутал страницы.

НЕРОСЛОВ Ничего я не перепутал.

Ригерт стонет.

НЕРОСЛОВ Вот: «То, что мы называем хронической нелюбовью – болезнь невостребованности. Ее можно видеть и осязать. Она – это глоток холодного чая без сахара, оставшегося с вечера у вас на столе. То, что вам совсем не стоило бы пить. Но, поскольку по утрам вы кашляете, с этого-то глотка и начинается ваш день. А вы знаете – как день займется… Вот и вся нелюбовь» (Оторвавшись от текста). Каково?.. Другая страна, определенно другая страна… Но не Греция.

СОМОВА Греция, Греция, все Греция… Но не пьеса.

НЕРОСЛОВ Слава Богу, автор теперь здесь, все встанет на свои места.

РИГЕРТ Софокл?

НЕРОСЛОВ Силинский. Из Додеса. Очень и очень молод. Но, говорят, талантлив. Хотя, как выяснилось, не провинциал… Откуда он знает про кашель?..

РИГЕРТ Из Додеса – это хорошо. Из Додеса – это просто прекрасно. (Стонет.)

Пауза.

НЕРОСЛОВ Арнольд Давыдыч, а что бы вам не отведать моего целительного эликсира?

РИГЕРТ Представляю себе, какая это гадость.

НЕРОСЛОВ Очень и очень напрасно, Арнольд Давыдыч. Вот, Нина Валерьевна многократно кушала и премного довольна. И голова у нее, практически никогда не болит.

РИГЕРТ Что там у него, Нина?

СОМОВА Яд, разумеется.

Ригерт приподнимается на локтях.

НЕРОСЛОВ А вот в этом ракурсе, Арнольд Давыдыч, вы действительно очень и очень похожи на Ореста.

РИГЕРТ Тебе посчастливилось встречаться с ним?

НЕРОСЛОВ Да. Разительное сходство. Вот теперь, когда вы как будто после боя… Там, в пьесе, есть одна аналогичная сцена. Описывается один актер после боя. Но не сценического боя, а настоящего. И вот он размышляет, кто же он есть на самом деле? Актер? Но тогда при чем здесь бой? Или же душегуб? Он многих убил в бою. Ну, может быть и не многих, но одного-то точно. А, может быть, и не убивал никого, но целился, стрелял. А, значит, предполагал убийство. Одним словом, принимал во все этом деятельное участие. Но внутренне он сопротивлялся, всегда сопротивлялся этому своему звериному началу. Ему было это очень и очень неприятно. Но он все равно делал свое дело. Как актер, которому, может быть и противна роль, но приходится играть, ибо текст есть текст. Вот и получается, что оба – подневольные люди, и оба – душегубы… потому что пьеса, в которой играл актер тоже предполагала целую череду убийств. Ну, может быть, и не череду, но одно-то убийство точно. А, может быть, он просто думал о том, что при тех, сложившихся таким-то и таким-то образом обстоятельствах проще и правильнее было бы именно убить. И вот он размышляет, актер он или не актер… или просто душегуб… Чисто Орест… Нет, хорошая пьеса… Мне нравится, что…

СОМОВА (К этому времени – у зеркала, рассматривает себя.) Ненавижу тебя, окно скорби! Ненавижу!.. Все же во мне много больше от куклы, нежели, скажем от ласточки, я уже не говорю…

РИГЕРТ Ты всегда походила на куклу.

Пауза.

СОМОВА Быть может, мне уйти в кукольный театр?

РИГЕРТ Поздно.

СОМОВА (Берет на руки сломанную куклу.) Ах, куколки, сестрички мои. Ручки, ножки, золотистые головки… Разобраны по частям. Точно так же как и я. Страшно вам наблюдать, что сталось с вашей подругой?.. Всё – люди. Никогда не взрослеют. Никогда. До самой смерти играют, играют, никак не могут наиграться… Нами играют. А мы и рады служить. Да? Мы и рады служить… Ненавижу вас, курносые безропотные создания, и себя ненавижу за то, что – такая же, как и вы! (Отбрасывает куклу в сторону, вновь смотрится в зеркало.) Ну, что же? кукла, так кукла. В этом содержится некое здоровое коварство. Или я не права, Дронт?

РИГЕРТ Послушай, Нина, я вот смотрел на тебя сейчас и думал, может быть я плохой актер потому, что у меня всегда болит голова?.. Вот ты теперь говорила какие-то, наверное, очень важные вещи, по крайней мере мне так показалось, да так оно и было, иначе с чего бы ты взяла в руки куклу, ты ведь читала монолог, наверное, очень важный монолог, без которого, наверное, дальше ничего не поймешь, а я, вместо того, чтобы разобраться, вместо того что бы попытаться сочувствовать тебе, поймать этот звук, услышать тебя думал, знаешь о чем?

СОМОВА О том, что у тебя болит голова?

РИГЕРТ Нет. О том, что она у тебя не болит. Раз ты способна говорить какие-то, наверное, очень важные вещи, по крайней мере, мне так показалось, да так оно и было, иначе с чего бы ты взяла в руки куклу?.. Вот ты читала монолог, наверное, очень важный монолог, немного пафосный, но очень важный. Монолог, без которого, наверное, дальше ничего не поймешь. А я, вместо того, чтобы разобраться, вместо того, чтобы попытаться сочувствовать тебе, поймать этот звук, услышать тебя думал, знаешь о чем?

СОМОВА О том, что у меня не болит голова?

Пауза.

РИГЕРТ Слушай, а, может быть, застрелиться?

СОМОВА Дурак ты, Дронт.

РИГЕРТ Куклы твои не лучше.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Там, в пьесе, в одном месте персонаж кашляет, я узнал этот кашель. Я вам описывал его… Появляется такая нотка…

РИГЕРТ (Нерослову.) Так пить мне твое зелье?

НЕРОСЛОВ Непременно, непременно, непременно, Арнольд Давыдыч, вы увидите, с вашей головой произойдут чудесные метаморфозы!