Александр Строганов - Сочинения. Том 9

МАРИ Кого же еще она может напоминать, когда сходство с доктором Нойном изумительно?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР «Поешьте на здоровье сальца» – сказала королева. Но Мышильда пришла не одна. За ней нахлынули все кумовья и тетушки Мышильды и даже семь ее сыновей, отчаянные сорванцы. Вскоре большая часть сала, к отчаянию королевы, была съедена. Король был безутешен. Королева все рассказала ему. Тогда он решил избавиться от прожорливой родни и изгнать Мышильду со всей семьей из дворца. Поручил он это дело придворному часовых дел мастеру и чудодею. Звали его, так же как и меня, а именно, Христиан Элиас Дроссельмейер. А потому, Мари, я спущусь к своим куклам и вместе с ними исполню роль того Дроссельмейера.

МАРИ Я тоже пойду с тобой. Мне одной будет здесь страшно.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Но на сцене нужно играть.

МАРИ Хорошо, тогда я тоже буду актрисой.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР А кого бы ты хотела сыграть?

МАРИ Даже и не знаю.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Я бы доверил тебе роль принцессы, но ты можешь испугаться, с принцессой будут происходить разные чудеса.

МАРИ Но я же знаю, что это только представление.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Хорошо, идем, только я возьму с собой одну штуковину.

Из темного угла Дроссельмейер извлекает некий предмет, обернутый в тряпки.

МАРИ Что это, крестный?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Это мышеловка, которую изобрел придворный часовщик, чтобы избавиться от мышей. Множество Мышильдиных кумовьев и тетушек, привлеченные вкусным запахом жареного сала, забрались в эти машинки и только хотели полакомиться салом, как их неожиданно прихлопнула опускающаяся дверца, а затем их придали на кухне позорной казни… Ну же, идем.

Дроссельмейер и Мари оказываются на сцене.

Зажигаются огни рампы.

Мари чувствует себя настоящей актрисой. Куклы приветствуют ее поклонами и аплодисментами.

МЫШИЛЬДА Мои сыновья, кумовья и тетушки убиты! Берегись, королева, как бы королева мышей не загрызла малютку принцессу! Берегись!

МАРИ Она заговорила.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР А разве ты никогда не видела говорящих кукол? Начинается настоящий театр.

Мышильда подходит к Мари и целует ее в щеку.

Свет гаснет.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Свет! Дайте свет!

Свет загорается вновь. Мы видим, что лицо Мари превратилось в страшную маску. Глазки превратились в тупо вытаращенные гляделки, а ротик растянулся до ушей.

Куклы в ужасе разбегаются. На сцене остаются только Мари и Дроссельмейер.

Свет снова гаснет.

Картина третья

В центре сцены в огромной мышеловке Дроссельмейер. Он копается в своих карманных часах, периодически поднося их к уху и покачивая головой.

Пирлипат в том самом платье, что висело в Рождество на елке у Штальбаумов.

Мари, исполняющая роль принцессы кажется совсем взрослой. Она прекрасна.

МАРИ Я собьюсь, милый крестный. Я не смогу играть принцессу.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Тише, сейчас все будут здесь.

МАРИ Но как плохо ты это придумал, забраться в мышеловку. Ты даже не сможешь никак поддержать меня, взяв за руку. А это – первая роль в моей жизни.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Сколько их еще будет! Так нужно. Иди, садись в кресло принцессы, сделай величественный вид и забудь о том, что ты – Мари. Теперь ты – принцесса Пирлипат.

МАРИ А ты что же, так и будешь все время сидеть в мышеловке?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Ты все увидишь… Вы все увидите, Ваше Высочество. Прошу вас не мешать мне, я ремонтирую часы.

МАРИ Вас будут судить, мастер Дроссельмейер, решается ваша судьба, а вы заняты починкой часов.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Не мешайте мне, Ваше Высочество.

МАРИ Мне жаль тебя, милый крестный. Они засудят тебя.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Где это видано, чтобы засудили советника суда?.. Такого не может быть… Слышишь шаги? Бегом – в кресло.

Мари послушно усаживается в кресло принцессы. Теперь она – Пирлипат. У нее, кажется, даже слегка оттопырена нижняя губка. Так и должно быть у царственных особ. Кажется, из нее выйдет неплохая актриса. Хотя, как знать? Уметь оттопыривать губку еще не значит быть хорошей актрисой.

В зале один за другим появляются действующие лица. Это – король, теперь не остается никаких сомнений, что его роль исполняет отец Мари, королева – мать Мари, звездочет, с виду очень похожий на хирурга Вендельштерна, почему-то весь в бинтах и повязках, не то поранился, а, может быть, его допрашивали, одетый в длинный плащ и колпак, усыпанный звездами. Последним входит судья, которого не отличишь от доктора Нойна, а стало быть, на Мышиного Короля.

Как все это мог устроить мастер Дроссельмейер?

А может быть, все устроилось так само по себе? Или все это сходство – кажущееся? В сказках всегда все так напутано, но красиво.

С любопытством персонажи обходят мышеловку.

Первым принимается смеяться король. Его поддерживает королева. Звездочет пытается выдавить из себя смех, но у него это получается совсем плохо, по-видимому, ему очень больно. Только судья кажется несколько испуганным.

Дроссельмейер не обращает на присутствующих никакого внимания. Он занят часами.

СУДЬЯ Встать, суд идет.

Принцесса встает со своего кресла.

СУДЬЯ Сидите, сидите принцесса, это к вам не относится.

ПИРЛИПАТ А к кому же это относится? Дроссельмейер и так стоит.

СУДЬЯ Не знаю. Вырвалось… Так положено… Ничего не знаю, я очень взволнован и расстроен.

КОРОЛЬ Забавно, Дроссельмейер, забавно. Ты – большой выдумщик. Я, откровенно говоря, шел сюда с большой неохотой, но теперь предчувствую дивный спектакль.

СУДЬЯ Именно спектакль! Балаган, Дроссельмейер! Вы забываетесь! Мы находимся в суде!

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Часто случается, что суд превращают в балаган, но не реже бывает, что балаган оказывается судом. Впрочем, я не поклонник ни того, ни другого действа.

СУДЬЯ Ваше Величество, я отказываюсь вести процесс.

ПИРЛИПАТ А мне нравится.

СУДЬЯ Велите ему покинуть клетку.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Это – не клетка, это – мышеловка. Я сконструировал ее давно, чтобы спасти королевство от нашествия мышей, однако, как видите, попался сам. А как выйти теперь, не знаю. Помогите мне, Ваша Честь, я с радостью окажусь на свободе. Это будет даже любопытно – судья собственноручно помогает заключенному обрести свободу. Хотя вас могут заподозрить в предвзятости, Ваша Честь.

Король смеется .

КОРОЛЕВА Покиньте мышеловку, Дроссельмейер.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Я на самом деле не могу придумать, как выбраться изнутри. Вообще, мне кажется, что изнутри выбраться невозможно. Нужно чтобы кто-то освободил меня, но для этого надобно знать ее устройство. А в нашем королевстве устройство механизмов знал только подсудимый, но все позабыл. Наверное, от страха.