Александр Зарницын - Проданный ветер

– «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных Сельских обывателей»? – скривившись, проговорил инженер. – О нем речь ведете?

– Именно о нем, – кивнув, подтвердил офицер, – это только первые шаги, но они сделаны!

– Бог с вами, – сокрушенно вздохнув, проговорил Неплюев вставая. – Сколько еще пройдет время, прежде чем наш крестьянин станет свободным, вольным хлебопашцем? Они ведь так и не получили землю в собственность.

– Ну, раз сам государь самолично начертал, то так тому и быть, – угрюмо прогудел, огромного телосложения кузнец, стриженный под горшок. – Вначале научатся жить по,, Уставным грамотам,,, а там и выкупят свои наделы.

– А до этого? Будут платить оброк? – усмехнувшись, буркнул Неплюев. Глядя на неспешно бегущие волны.

– Верно, – подхватил урядник, – а не хочешь платить или не можешь – так отбывай барщину.

– Ты, Иван Иванович, никак главного не ухватишь, – проговорил Орлов вставая.

– И чего же это я никак не ухвачу? – выпалил тот разозлившись.

– Наш русский крестьянин стал другим – он стал свободным.

– А ты чего, Сулима, улыбаешься? – разозлился Неплюев. – Чего это тебе так весело стало?

Круглое лицо миссионера с дряблой серой кожей, мгновенно стало серьезным и он, покачав головой, проговорил:

– Просто я не перестаю удивляться вами…, впрочем, как и американцами. Те радуются как дети, что победили рабство. Вы тем, что освободили своих крестьян и считаете их почти свободными.

– Но ты – то святой отец, имеешь на этот счет другое мнение конечно, – с усмешкой процедил инженер.

– Американцы не хотят видеть, что их общество погрязло в грехе, – проговорил Сулима. Грозя кому – то указательным пальцем. – У них все покупается, все продается, а жизнь человека не стоит и цента, впрочем, как и у вас в империи. В этих окраинных землях, ни ваш император со своим окружением, ни ваш Синод не хотят видеть очевидного.

– Ну-ка, ну-ка, – буркнул Орлов. – Чего это мы здесь разглядеть не можем?

– Вы столько уже потеряли в этих краях своих подданных! И замете не только из-за коварства местных индейцев, но и из-за того, что вам трудно прокормить ваших колонистов. Скажите еще спасибо Господу, что он наградил эти земли рыбой, зверьем, ягодами да грибами, лишь это и позволяет вашим поселенцам выжить. Вы не можете устроить достойную жизнь своим поселенцам здесь в фортах, а рассуждаете о лучшей доле всех крестьян в империи.

– Ну, что же, Сулима, – проговорил офицер, – есть правда в твоих словах. Наши люди, заброшенные за океан, истосковались по наваристым щам – это правда, мы тоскуем здесь по нашей картошечке-кормилице, да мы терпим нужду в хлебе. Но уверяю, что скоро здесь все изменится!

– Дай то Бог, – усмехнувшись, отозвался тот.

– Степанов! – проговорил Орлов, поднимая ворот полушубка.

– Я, ваше благородие, – отозвался тот подходя.

– Пока все отдыхают, – давай – ка осмотримся вокруг. – Осмотрись, что твориться по ходу движения, вон с той террасы, а я вон с того холма осмотрюсь.

Дав Неплюеву в руки, револьвер и приказав следить за каторжанином, Орлов отправился к соседнему холму, с которого можно было хорошо осмотреть не только прилегающие окрестности, но и водную гладь бухты, которая щетинилась вспенивающимися гребнями темно-зеленых волн. Не обнаружив в бинокль ничего подозрительного вокруг, поручик принялся изучать прибрежную полосу, на поверхности которой громоздились многочисленные кучи из старых деревьев, песка и валунов.

– Видимо в прошлом, на месте вон той равнины был залив, – проговорил тихо, подошедший Сулима.

Орлов медленно опустил бинокль и, повернув голову, подозрительно посмотрел, на стоящего поодаль миссионера с посохом проговорил:

– Откуда такие познания? В монастыре естественные науки стали преподавать?

– Ну, зачем вы так, офицер? – отозвался тот, опираясь на свой посох. – Я просто предположил это, глядя на эти береговые валы, из-за которых океан видимо и отступил местами.

– Может быть, – буркнул поручик. Изучая дряблое, изъеденное оспинами лицо миссионера. – У нас в Симбирской губернии таких явлений нет…

Внезапно Орлов увидел бегущего урядника, который то и дело оглядывался и по возбужденному виду которого, было понятно, что- то случилось.

– Спрячься, святой отец! – выпалил Орлов, хватаясь за винтовку. – Никак казак кого – то обнаружил.

Подбежавший урядник сообщил, что обнаружил всадников. Которые, спешившись, стояли на одной из террас, изучая, по всей видимости, местность.

– Какие еще всадники? – с тревогой пробормотал поручик.

– Не могу знать, ваше благородие, – тяжело дыша, прошептал тот. – Иду себе, глядь, а они в седлах сидят, все вооружены вроде.

– Индейцы?

– Кто же их знает, – пожал плечами казак, – далече было.

Подойдя насколько это было возможно, Орлов быстро поднял бинокль и стал внимательно изучать склоны террас. На одной из которых, на высоте нескольких верст действительно стояло несколько всадников. Расстояние не позволяло рассмотреть детали, одно было очевидно – это были не индейцы.

– Ну, что там, ваше благородие? – нетерпеливо уточнил Степанов шепотом. – Не чугучи случаем?

– Да нет, на американцев они похожи, или на англичан, – отозвался Орлов, опуская бинокль.

– Что вы собираетесь делать? – озабоченно пробормотал Сулима.

– Ничего особенного, – отозвался поручик, – обойдем террасу, да пойдем дальше.

– А если они нападут на нас? – прошептал монах.

– Пока на нас никто не нападает, да и в союзниках у нас янки, все возвращаемся.

– А если это англичане или испанцы? – предположил урядник.

– Идемте, нам скрытно двигаться надобно! – отрезал поручик.

Орлов понимал, что этот маневр хотя и увеличивал путь верст на десять, но в тоже время позволял избежать встречи с вооруженными людьми, которые могли оказаться как союзниками в лице американцев, так и браконьерами в лице англичан или испанцев.

Постепенно они все дальше удалялись от берега вглубь материка, обходя стороной террасу, на которой были обнаружены всадники. Лишь к концу дня им удалось выйти к узкой полоске березняка, отделяющей их от океана.

– Ну вот, – проговорил поручик удовлетворенно, – теперь можно и к океану выходить.

– Ваше благородие! – взмолился конокрад, обливаясь потом. – Ну, сбейте железо! Ведь мочи никакой нет, в нем по бурелому шагать. Я никуда не сбегу, клянусь всеми святыми! Да и куда бежать, когда кругом аборигены шастают? Они же если и не зарежут сразу – так скальп сдерут! Уж лучше я с вами до форта дойду.

– Это верно, – буркнул поручик, – на чугучах креста нет, могут и зарезать. А могут и скальп снять. И достанутся тогда твои сапоги дорогущие какому-нибудь нехристю, а железо до форта нести будешь – это твой крест. Степанов! Дойди до берега, да осмотрись кругом и если все спокойно знак нам подашь.