Александр Таубин - Рассказы и миниатюры

Времена развитого социализма были временами, если кто помнит, всеобщего дефицита. Как много могут женщины в любое непростое время, мы убедились на примере нашей миловидной сотрудницы Инессы Кленовой. Её командировали за какими-то платами в одну из контор, куда безуспешно до этого мотались наши мужчины. Им шел отказ, и они возвращались ни с чем. Она же вернулась назад со всем, что нужно и даже сверх того, что было нужно. Еще дополнительно чего-то дали и снабдили поясняющей документацией. И это во времена, когда безналичные деньги никого не интересовали и можно было тянуть поставку до хорошей бесконечности. Мы только переглянулись при её триумфальном возвращении. Ещё более интересная ситуация произошла в конце 70-х годов. До этого целый год у нас была долгая и нудная переписка с одной иногородней конторой по поводу использования их разработки для наших изделий. Я и мой непосредственный начальник Б. П. Пригожин заставили их устранить недостатки, и, в итоге, мы были почти готовы согласиться с доводами противоположной стороны. Надо было ещё убедить во всём наше начальство. А оно было настроено очень скептически. Предстояла некоторая доработка всего вопроса и к нам командировали оттуда двух специалистов. Один был начальник какого-то из их отделов и с ним женщина-специалист, молодая кандидатша наук лет 28—30 на вскидку. Когда она появилась в сопровождении невзрачного мужика, начальника их отдела, мы с Пригожиным были просто потрясены. Такие красавицы попадаются раз в несколько лет. Глаз не оторвать! Всё хорошо и фигура, и ножки точеные, и на лице большие лучистые глаза. Самое интересное, что и отвечает на технические вопросы толково. Смотрю, Б.П. приосанился, выпрямился, стал похож на очень элегантного Штирлица в известном фильме и стал весь само Приветствие. Прохождение пунктов протокола стало легким и непринужденным. После этого все вместе пошли к В.В.Гусакову, который тогда был нашим руководителем. Тот быстренько поднялся со стула, и пошел навстречу, тоже превратившись в Штирлица, чтобы приветствовать прибывших гостей. Гусаков обладал определенным лоском и знал, как себя вести с дамами. На него тоже было очень потешно смотреть. Наша сторона с основными претензиями гостей согласилась. Договорились, что на следующий день они придут, чтобы подшлифовать содержание, завершить работу и начать процедуру подписания документов. На следующий день неприятный сюрприз: появляется этот начальник отдела один. Его блеклая личность решительно никого не интересовала. Б.П. ему и говорит: «Нам надо пройти насколько инстанций. Где Вы оставили Ракитину? Могут быть вопросы…». Тот отвечает: «Она сидит, ждет в проходной. Мы сомневались, нужна она сегодня или нет. Обо всем, вроде, договорились…» «Нужна, обязательно нужна! Зовите Ракитину, это поможет делу». Он пошел и вернулся с этой самой мисс Вселенная. Мы на своем уровне быстро всё подписали и пошли по инстанциям. Во всех кабинетах были приветливые лица начальников. Скепсис руководства как ветром сдуло. Шло охотное подписание документов и высказывались теплые напутствия. Гусаков даже не забыл нас с Пригожиным упрекнуть, что мы так долго мурыжили своими придирками таких достойных людей, как будто сам до этого не тормозил вопрос. Кое-где даже рюмки подняли за продолжение тесного сотрудничества в этой области взаимного интереса. Я-то знал, что разработка этого бюро нам даром не нужна. Каждый руководитель хотел иметь возможность еще увидеть красавицу, желательно почаще и лучше бы на регулярной основе. Так что вполне верю, что женщины могут совершать чудеса и многое, если не всё происходит в нашем мире из-за них.

На старости лет вспоминаются эпизоды раннего детства. Мой папа на самом деле был настоящим ученым. Он уходил на работу ни свет, ни заря, а возвращался довольно поздно. Так было принято в те годы. Тогдашняя система требовала самоотречения. Если учесть, что, не помню до какого года, не работали только в воскресенье, то, понятно, что ему не хватало времени и было не до меня. Отец был безмерно рад, что растет отпрыск, очень похожий на него в детстве и, вроде бы, с соображением. Время от времени, когда была возможность, он занимался мною и старался меня развивать.. Помню, как в 5 лет он повел меня на спектакль «Мальчик с пальчик». Если вы не забыли, там орудует страшный Людоед, который ест маленьких деток и всю пьесу собирается съесть героя пьесы и всех остальных деток в сказке. Ну и повел тогда меня отец на, как было заявлено, «детский спектакль». Результат же получился ему неведомый. Сидя в зале, я логически продлил замысел пьесы и предположил, что этот страшный человек не ограничится в своих замыслах и захочет так же съесть и мальчиков, сидящих в зрительном зале. Но, рядом сидел мой папа, самый авторитетный и сильный на свете, и я досидел до конца, хотя хотелось убежать. Слава богу, пьеса подошла концу и никого не съели. После того как вышли в фойе я перестал бояться и сразу повеселел. Но, тут мой нестандартный папа предложил мне увидеть Людоеда. Этого мне совершенно не хотелось, но я также не хотел показаться трусом и кивнул ему, будучи уверен, что ничего не получится и великан где-то далеко, как и сказка, из которой он вышел. Отец же повел меня за кулисы и, к моему ужасу, там, в кресле восседал тот самый страшный и громадный Людоед, который внушал ужас всем детям, сидевшим в зале и мне. Тут, если бы у меня был хвост, он был бы поджат между ног, как это иногда бывает у пёсиков, когда они очень боятся. Отец, несмотря на всё плохое, что говорилось о Людоеде, почему-то очень весело с ним беседовал, а я ничего не слышал из этого разговора, а только пытался сообразить, кто сильнее папа или Людоед. От этого для меня тогда очень многое зависело. Не верил я улыбающемуся Людоеду. Наконец, они закончили беседу, и мы, к моему счастью, покинули это неуютное место. Не я один тогда сильно струсил. Похожая история, как я потом узнал, произошла с одним теперь выдающимся писателем и в те же годы. Он описал её в своем автобиографическом произведении. Ему было не пять, как мне, а четыре года и он был не с папой, а с бабушкой. Малыш не смог усидеть до конца и удрал из зала. Бабушке пришлось броситься за внуком в фойе. Что касается дальнейшего, то всей своей последующей жизнью этот писатель доказал, что он является чрезвычайно мужественным человеком. Кстати, этот спектакль показывают и по сей день. Новые поколения детишек борются с желаетем убежать с представления. А взрослые не понимают.

Еще одна развивающая поездка, уже лет в семь, была в Эрмитаж. Там много отличных мест, например, где павлин или любимый мною тогда рыцарский зал. Отец же повел меня в зал древнего искусства, где вокруг стояли громадные, почти живые статуи, которые выглядели совершенно неприветливо. Если бы только статуи! Мы прямиком проследовали в зал, где лежала мумия 2000-летней давности. Мумия выглядела отвратительно, и тут задолго до Хичкока и прочих авторов жанра ужасов мне, будущему мемуаристу пришла в голову мысль, а не станет ли мумия живой. Поспала себе так пару тысячелетий и проснулась. Кто, особо, может помешать? После этого некоторое время меня в Эрмитаж было не затащить. Под разными предлогами я уклонялся от предложений приобщиться к высокому искусству, чем приводил в недоумение моих родителей. Впрочем, довольно быстро я сумел реабилитироваться. Дети в младших классах основательно боялись много чего, а я смело давал делать себе уколы, не боялся молний и грозы и никогда не боялся темноты.