Инесса Фэй - Игры без правил. Женская ироническая проза

– Оля, пожалуйста, прости меня, я не хотела сделать тебе больно, – я пыталась приложить ватный тампон, смоченный в одеколоне, к ее руке. Она швырнула им мне в лицо.

На следующий день нам позвонил Анатолий, так звали нашего знакомого. Он пригасил нас на выставку минералов.

– Ты поезжай сегодня вместо меня. Решишь вопрос с поставкой новых шин для «Москвичей», – сказала она.

– Ольга, ты что с ума сошла? Я же там никого не знаю…

– Это не имеет никакого значения. Тебе и не надо никого знать. Они будут гнуть свою линию о предоплате. А ты должна убедить их в том, что мы рассчитаемся по факту доставки. Вот тебе пакет документов нашей фирмы.

– А ты что будешь делать?

– А я пойду на выставку минералов. Ты все равно в этом ничего не смыслишь.

Вечером я вернулась домой как на крыльях. Ольгины дела делались как по маслу. Моей неопытности никто не замечал. А, возможно, им просто легче было уступить мне, чем ей. Во мне они не чувствовали соперника.

– Ольга! Они согласились! Но ведь они рискуют, и к тому же им это не выгодно. Почему они пошли на это?

– Доллар растет. В договоре речь идет об оплате в долларах. А с нами они работают давно, поэтому доверяют. Им это выгодно, Катя. Но в любом случае, ты не так безнадежна, как я думала. Завтра поедешь уточнять условия доставки.

Она пила красное сухое вино и разглядывала свое отражение в зеркале. Мою подругу трудно назвать красавицей, но отшлифованные манеры стервы были ей к лицу. Прямой, с легкой горбинкой, нос. Тонкий извилистый рот. Серые холодные глаза. Иногда они лучились мягким и теплым светом, но это случалось редко. Этот взгляд был предназначен не для широких масс, а для узкого круга. По неясным причинам я входила в число таких счастливцев. Под маской прагматичной суки скрывалась тонкая умная женщина с добрым сердцем.

– Позвони в фирму, осуществляющую железнодорожные перевозки, узнай тарифы. Нам выгоднее действовать через такую контору. Но они будут настаивать на своей доставке. Убеди их согласиться на наши условия. Должна же ты хоть как-то отрабатывать свой хлеб?

В тот вечер я рано легла спать: так устала, что даже забыла спросить ее, как прошла экскурсия на выставку минералов.

Утром я встала в 8 утра, чего не случалось со мной много лет. Мне поразительно везло. Москвичи согласились принять наши условия. И даже пригласили меня на обед. Домой я вернулась раньше, чем предполагалось вначале. Я открыла своим ключом дверь и застыла в замешательстве:

– Зачем она тебе нужна? – говорила моя подруга, – Катя – законченная дура, эгоистичный ребенок… Тебе быстро надоест натирать педагогические мозоли. Ей уже двадцать семь. Она потеряет время и в тридцатник останется ни с чем. Если ты всерьез намерен жениться – женись на мне.

– Но я люблю ее.

– Ты не можешь любить ее, потому что не знаешь. Она – не женщина, и, возможно, даже не совсем человек. Это маленький красивый зверек, который разорвет на части твою душу. И сбежит. А через полгода с трудом вспомнит твое имя. Если, конечно, ты ей вдруг зачем-нибудь понадобишься.

– Я ее чувствую, а о тебе я действительно ничего не знаю.

– Я тебе все расскажу.

– Может быть, я ему расскажу о тебе? – они оба не ожидали моего вторжения, но реагировали по-разному: он – растерялся, а у нее не дрогнул на лице ни один мускул.

– Не утруждай себя, дорогая… А то вспотеешь. Лучше пойди, сделай мне бутерброд с салями.

– А ноги тебе не помыть? Ты за глаза поливаешь меня грязью, а я должна делать вид, что ничего не замечаю?

– Что ты называешь грязью? Правду жизни? Тебе мало того, что ты уже сделала с собой и с другими людьми?

Я стояла посреди комнаты, вся растрепанная. Она сидела в кресле, положив ногу на ногу. Атмосфера накалилась до предела. Мы вполне могли бы подраться, такой опыт у нас уже когда-то был. Мужик с интересом следил за нами и в разговор не вмешивался. Мы обе одновременно заметили это и сбавили тон. Разговор плавно перешел в другую плоскость: мы стали вспоминать старые обиды. Он почувствовал себя лишним и ушел.

– Ты сломала мне жизнь! Если бы не ты, я бы сейчас продолжала жить с любимым человеком! – я орала уже полчаса и обвинила ее во всех трагедиях моей жизни. Она спокойно ждала пока мой запал закончится. А потом негромко заговорила:

– Ты ушла от него сама. Это было твое решение. Просто без меня у тебя не было такой возможности. Нечего строить из себя жертву. Это ты наплевала в душу своему мужу. На тебя обратил внимание приличный мужик, а ты этого даже не заметила. А теперь ищешь виноватых.

– Но разве не ты сказала, что мне нужно уходить от Сережки? Разве не ты сказала, что мне не стоит звонить этому Анатолию?

– Но это твоя жизнь и твои мужчины.

– Это не мои мужчины, – сказала я обреченно и сразу сникла. Все мое возмущение разом улеглось.

– Катька, о чем мы спорим? Ты лучше послушай, что я придумала. Я хочу рискнуть. Я слишком долго была благоразумной, а тебе этого качества всегда не хватало. Ты только послушай…

Когда мы прощались с ней в аэропорту, то сначала, как обычно, поцеловали друг друга, не касаясь губами щек. Я тогда подумала о том, что этот ритуал сильно напоминает змеиные укусы, отстранилась и протянула ей руку. Руку дружбы. Ее пожатие было коротким и крепким…

Я лечу домой, в свой родной город, где я родилась и выросла. Я не была там долгих три года. Вслед за мной в окне движется солнце, оно красное и похоже на огромный огненный шар. У меня в кармане лежат ключи от Ольгиной квартиры. В портфеле: контракт на поставку шин и таблица, где подсчитана экономия средств на перевозке. В аэропорту меня встретит Ольгин шеф. Я не знаю, как ей удалось объяснить ему причину подмены сотрудницы. Но уверена, что мне придется приложить немало усилий, чтобы оправдать ожидания этих мудрых и нестандартно мыслящих людей: моей подруги и ее шефа. Чем закончится Ольгин роман, заведенный не без моей помощи, неизвестно. Но, по-моему, для нее это и не важно: она впервые в жизни позволила себе отдаться чувствам. А я впервые вырвалась из этой клетки, и теперь буду жить ее жизнью. Наверное, до тех пор, пока не решу, что делать со своей.

Наташа Сукманова спала уже пятые сутки. Ей снилась война и немцы в коричневых касках. Немцы окружали. Она отстреливалась. Кольцо сужалось, и гибель была близка. И вдруг раздался вой сирены, она выскочила из окопа и вдруг оказалась у себя в прихожей. В дверь настойчиво звонили. Она пыталась надеть халат, но не попадала в рукава. Она увидела себя в зеркале и все вспомнила.

Когда от нее ушел Роман Сукманов, она хотела уйти из жизни. Но не смогла. Поэтому она ушла в сон, и спала четверо суток. Время от времени она просыпалась, принимала снотворное и снова засыпала. Роман был целью, смыслом и способом ее существования. Поэтому когда он ушел, она стала проваливаться по всем своим позициям. И в итоге провалилась в сон. А сейчас кто-то настойчиво звонил в дверь, и ей пришлось открыть. На пороге стояла Анжела по прозвищу «Сися». Никаких сисей у нее, похоже, отродясь не было. Но почему-то все ее так называли. Никто не знал, откуда взялась эта Анжела. Но куда не зайди, всегда можно было увидеть ее тонкий силуэт, скользящий между людьми. Она каждого знала лично, и с каждым у нее были какие-то очень личные дела и секреты.