Владимир Макарченко - Дорога в Русь. Фэнтези

– Обещал.

– Так держи слово и жди!

*****

Ушел старый Ольх в мир, где ждали его родичи, распростившиеся в разные времена с солнцем красным. Подвела его страсть охотничья, от брата перенятая. Решил по осени свежей кабанинкой побаловаться. Из собственной добычи. Вместе со внуком, Милорадом, и выехал на охоту. Загонщики хорошо поработали. Выгнали на деда со внуком громадного секача. Стрела дедова вмиг в его боку, ближе к изголовью свое место нашла.

– Чего ждешь! – Крикнул Ольх внуку. – Пускай стрелу!

Но, дольше нужного провозился Милорад со стрелой. Не успел пустить в полет, как раненый зверь бросился под ноги его коня, отчего испуганное животное шарахнулось в сторону, оступилось и завалилось на бок, придавив ногу незадачливому всаднику. Развернулся секач, второй раз на обидчика броситься хотел, но препятствием грозным стал перед ним Ольх с обнаженным мечом в руке. Вонзил холодный металл страшному зверю в бок. Рядом со стрелой застрявшей. Да, видно, не та уж сила в руке была, коей ранее владел. Не завалил зверя. На ногах не удержался.. Зверь же тем временем на него развернул все свое мощное, кипящее злостью тело и, выставив клыки, готовился к броску.

– Пускай же стрелу! Иль мечом подмогни! – Крикнул раненый Ольх внуку.

Только, дрожавшие руки выбравшегося из-под коня Милорада не могли справиться с луком. А зверюга мчал уже вперед всем своим мощным телом. Милорад в страхе бросился в кусты, словно те могли защитить его. В это время тяжкий стон донесся ему во след. Он оглянулся и увидел, что зверь лежит недвижим, навалившись на распростертое тело Ольха. Милорад осторожно подошел к месту последней схватки двух богатырей. Никто из них не подал признаков жизни. Тогда он пустил из лука стрелу, которая вошла в зверя рядом с полученными ранее ранами.

– Сюда! Сюда! – Закричал Милорад загонщикам.

Выбежавшие из-за деревьев люди увидели, как внук пытается извлечь из-под туши зверя окровавленное тело деда. Сам Милорад был довольно обильно измазан кровью.

– Жив, княжич!? – Радостно обступи его загонщики. – А воевода?

– Ему уже не поможешь… – Делано слезливым голосом сообщил Милорад, отирая с глаз невидимую слезу. – Упреждал, не лезь на рожон. Без того уже свою стрелу в зверя всадил. Только горе принес… Чего мечом махать было? На издохе он деда… Груда большая разогналась. Не остановиться было…

Когда извлекли тело Ольха, на левом боку его глубокой, кровавой бороздой зияла рана.

– Успел зверюга клыком пропороть грудину. – Горестно определил кто-то из загонщиков. – Потом тушей своей додавил… А стрела твоя, княжич, точно в сердце пришлась. Без того не жилец уж был. Меч и не надобился. Видать, воля богов такова.

*****

– Принимай удел! – Кратко бросил сыну Аскольд, когда Милорад подошел к нему выразить свое сочувствие. – Замешкал, видать, со стрелой. Иначе бы дед не спешился. Жаль старика. Очень добр был, хотя силой от брата не отличался. Не виню тебя. После боя промахи виднее…

– Может, Родмира посадишь? Он – старшой среди нас. Его первого … – Заотказывался Милорад, делая вид, что уступить брату очень желает. Хотя душа пела. Утер нос старшому. А там, как говаривает Салам, видно будет, кто князь.

– Его черед подойдет. Деды ваши установили. И не нам менять этот устой. А потом, княжение его ждет. Это уж после меня, если ранее место ему не передам. С матерью на княжении будет.

*****

– Первый шаг сделан! – Радостно приветствовал Салам новоиспеченного боярина. – Ты доволен? Будешь и князем! Многое успеешь, коли послушен к нашим планам будешь. Да прилежен в их исполнении.

Когда же Милорад отпустил его со двора, сославшись на усталость дорожную, Салам птицей полетел в свою избу.

– Через тебя, Рыжий Медведь, власть над землями не взял, теперь возьму. Больно своеволен ты был. Потому и осилили меня боги твои. Упреждал ведь, не его день для охоты был. Нет! Все сам решать хотел. Забыл, кто его к господству над народом привел и силой огромной одарил!

По пыльной тропе, еле видной на зажаренной в корку степной земле брели трое. Впереди шла женщина с каким-то скарбом в закинутом за плечи узле. Позади, взявшись за руки и держа над собой материн платок, устало плелись мальчишки-погодки лет двенадцати, тринадцати отроду. Голая степь, выжженная палящим солнцем, и забивающая дыхание мелкой пылью, не предлагала глазу никакого укрытия. В сосуде, выдолбленном из стволика липы, воды оставалось на два-три глотка. Что будет после того, как и эти глотки иссякнут? Долгий летний день только-только подошел к своей половине. Ни кустика, ни пучка травы высокой! Только пожухлые остатки сухостоя. Еще этот, обжигающий глаза и губы, ветер.

– Пить хочу! – Захныкал младший из мальчишек. Пить!

– Потерпи, родной. – Стала уговаривать его мать. – Долго еще идти, или нет, не знаю. Обманул нас караванщик. Высадил прежде времени. Теперь попробуй, догони его. Полдня уж прошли. Воду и еду решил сэкономить. Теперь жаримся, как в печи у Ящура. Дали бы боги спасение!

– Кто тут помянул имя Господина моего? – Перед путниками возник ниоткуда, старик в яркой красной рубахе со странным колпаком на голове. – В помощи нуждаетесь? Готов!

Незнакомец довольно расхохотался, глядя на оторопевших от неожиданности путников.

– Чего желаешь, женщина?! – Уставился глаза в глаза напуганной матери. – Говори! Все исполню!

– В караван бы нам вернуться… – Недоверчиво попросила женщина.

– Чтобы караван нашим стал, а караванщика вместо нас в степь отправить без воды! – Вдруг вмешался в разговор старший мальчишка.

– Ты умеешь мстить! – Довольно отметил незнакомец, поглаживая мальчика по головке. – Я исполню твое желание. Только ты пообещай мне, что я буду твоим главным учителем. И никто другой!

– Если ты сделаешь, как он сказал, незнакомец… – Начала женщина.

– Салам. Меня зовут Салам. – Перебил он ее. – Я сделаю все. Но получу то, что попросил. Верность твоего старшего сына.

– Я не о том хотела сказать! – Воскликнула женщина.

Но… Во главе каравана на маленькой лохматой лошадке, разукрашенной разноцветными пятнами неправильной формы, у которой грива свисала ниже шеи, а хвост едва не доставал земли, восседал уже Салам. Он мирно дремал, покачиваясь в кресле. В повозке под блестящим шатром на мягком ковре возлежала мать, упершись локтем о подушку. Рядом сидели два ее мальчика, которые были одеты в дорогую одежда. Предводитель охранников, кто ранее и не замечал ее присутствия, почтительно спрашивал ее указаний.

Крик удивления вырвался из уст женщины. Она взирала на предводителя охраны и не могла произнести ни слова. Тут же рядом с повозкой оказался и Салам.