Татьяна Иванова - Сестры Кавалеровы

Сначала шли по дороге, но потом нас чуть не пристрелили с броневика. Нагнали и давай из автоматов палить. Пьяные, орут что-то… Еле спрятались в камнях. Потом бабуля нас по каким-то тропкам повела, шли, пока хоть что-то видно было. Ночевали на куче веток, которые мальчик с Александром нарезали. Кстати, Мишкины заначки в рюкзаке очень пригодились. Нож отличный, спички эти, которые даже мокрыми горят. Укрылись всем, что нашлось, до утра продрожали, поели, что было, да и дальше пошли.

Второй день был – кошмар в натуре. Помню какими-то клочками. Седов прётся со своим чемоданом, отстаёт, ноет, что ноги стёрты. В общем, потерял лицо. На привале прицепился ко мне – будто я виновата, что мы сюда поехали, а не на Валдай, скажем. Слово за слово, в крик, слюнями брызжет, рожа как помидор… Я тоже в истерике… И тут этот малыш встаёт между нами, вытаскивает свой мясорез и серьёзно так говорит: «Нэ смэй абижать ету женчину!!!»

В общем, исчерпали инцидент. А ещё через час вышли на другую дорогу, и не успели и километра пройти, как навстречу колонна бронетранспортеров. И флажки на броне наши, российские. УАЗик возле нас тормознул, офицеры вылезли – что, как, откуда, потом по радио с кем-то связались, и через пару часов нас попутный армейский грузовик подобрал и довёз до границы. Бабка с правнуком подались к какой-то родне, нас ещё немного подвезли солдаты, а потом на рейсовом автобусе до Ставрополя. Ну, а в Ставрополе я его на автовокзале с удовольствием потеряла.

– …М-да, – только и нашла я что сказать. – Ничего себе, отдохнула… Ну, теперь всё позади. Сейчас поспать – и к утру будешь в порядке…

– Да не могу я спать… Глаза закрою – то горы эти вижу, то женщину убитую, то Седова с его дурацким чемоданом…

И тут меня как будто шилом в задницу. Седов… Папочкина находка… Весь в талантах с ног до головы… Спрашиваю эдак небрежно:

– Седов – это его так звать? А как он выглядит-то?

– Ну, как… Ничего из себя мужик. В кудрях весь, а спереди так, пореже…

– Плешь, что ли? – уточняю я.

– Плешь не плешь, а вроде залысины.

Узнаю сестрицу. Боится обидеть даже явного гада. Знаю я этого Седова. Ещё бы не знать. Опять он здесь… Но Надьку лишний раз огорчать не будем.

– Ты всё-таки давай в люлечку. Тебе сейчас сон нужнее воздуха, – уверяю я её и в конце концов добиваюсь своего. Надежда покорно лезет под одеяло и через некоторое время засыпает. Спит она страшно. То и дело стонет, скрипит зубами. Что-то говорит – не разобрать. Тогда я тихонько глажу её по руке, и она успокаивается.

Говорят, страшные сны о пережитом полезны. Они стирают плохие воспоминания, и человек быстрее возвращается к нормальной жизни, которая все-таки прекрасна несмотря ни на что. Кстати, о жизни. Что в этом доме есть пожрать? Что Надька будет есть, когда проснётся? Так. В холодильнике кефир, виноград и помидоры. В хлебнице ни кусочка нормального хлеба, только пакет с какими-то сухариками. Набор для здорового образа жизни, бл-лин… Где собственно еда? Ах да, в морозилке. Готовые пельмени «Боярские» (да боярин производителя этих пельменей собаками бы затравил). И гречка «Быстров» – чтобы не напрягаться, значит. Не тратить драгоценное время творческого экстаза на удовлетворение дремучих инстинктов. Кота вон сухим кормом кормили, изверги.

В прихожей заблямкал звонок. Пока я шла из кухни, он ещё два раза поблямкал. Терпения нет у папочки?

Ну да, это он. Принёс из магазина овощи и мясо – теперь можно готовить. Пока я иду с пакетами в кухню, он тащится сзади и бухтит. Не прислушиваюсь, потому что эту пластинку знаю наизусть. Все кругом – дураки, некоторые даже сволочи, никто ничего не умеет и уметь не желает… Впрочем, сейчас обвинения сформулированы точнее. Дочь приехала, а о питании думать приходится самому, в квартире грязь и беспорядок, в коридоре на полочке для обуви стоит какой-то сидор… В общем, конкретный наезд.

Я честно попробовала спустить скандал на тормозах:

– Видишь ли, папа, Надя спит. Ей сейчас плохо.

– Но это никак не отменяет обязанностей по отношению к семье!

Вот это да… И это нормальный человек? Беспредел какой-то. Ну, я вам не Надька. Я такого выносить не собираюсь.

В общем, приняла я устойчивую позу и высказалась:

– Да, папа, не повезло тебе с дочерями! («С дочерьми», машинально поправил папа). – Только и можем, что обеды варить, стирать да убираться. Бездари, в общем. Никакого полёта мысли. Напрасно ты нас в детстве не списал в детдом как свою творческую неудачу. Закончили бы ПТУ и работали на какой-нибудь фабрике «Красная синька». Только кто бы вас, гигантов мысли, кормил-обшивал-обстирывал? Седов твой, гениальный и нестандартный? Так ведь он если чего и может, то только дальше всех плюнуть или громче всех пёрнуть! Как это ты догадался Надьку с ним отпустить? Зачем ты его опять в дом приволок? Ты что, тогда ещё не понял, что это за тип? Откуда вообще этот урод взялся на наши головы? Хлорофосом таких надо!!! Орёл, бл-лин! Где ни пролетит, везде нагадит!

Отец сидел и молчал. Даже не спорил. Он тоже переживал – по-своему. И ему уже восемьдесят…

Потом он махнул рукой и ушёл спать. А я налепила котлет, пожарила картошку и стала ждать Женьку. Она приедет на последней электричке из Твери (если на неё успеет), и если, приехав, успеет в метро. Мишка её, конечно, встретит, но мало ли что.

Молодец у меня Мишка. Как я, дура безбашенная, умудрилась такого парня вырастить? Всё знает. Всё умеет. Ерундой не страдает. Ну, было как-то – пришёл домой кривой как турецкий ятаган, так за это сразу получил и выводы сделал. Знает чего хочет, учится отлично, уже зарабатывает сам. Вести себя умеет, не то что мамочка его психованная – на отца вот наорала…

Испеку-ка я тебе, Миш, завтра сладкий пирог. Шарлотку, например. Связала бы тебе что-нибудь красивое и тёплое, но – не умею…

В общем, так я и сидела – то на кухне, то с Надеждой. А около двух ночи Женька приехала. И стало мне хорошо и спокойно, потому что мы с Надькой дуры известные, а Евгения всегда точно знает, что делать. Теперь не пропадём!

Маленькой Жене, как и её старшей сестре, была уготована стезя гениального ребенка. Дети Василия Кавалерова обязаны быть гениальными, поскольку сам Василий ощущал в себе безграничные способности к аналитическому, логическому и ассоциативному мышлению. Когда-то, ещё в студенчестве, Василию подвернулась потёртая книга дореволюционного издания – Шопенгауэр, «Мир как воля и представление». Нельзя сказать, что всё, что он отуда вычитал, ему понравилось, кое-чего он просто не понял, но, что называется, книга нашла своего читателя. Книга нашла Васю или Вася нашел книгу – неизвестно, но именно с тех пор он почувствовал в себе способности прозревать в будущее и прошлое, в даль, глубину и ширину. Вскоре Вася согласился с желчным немцем, что окружающие его люди – невыносимые тупицы, тугодумы, а кое-кто и просто дебил, и соответственно изменил отношение к ним.