Никита Чередников - Если бы я был чародеем

Изучение окружающего мира было прервано вернувшимся в круг света Тринком. В руке он нёс здоровенный ржавый нож. Кажется, когда-то он был парадно-ритуальным, но его лучшие годы были давно позади – украшения вывалились, а сталь покрылась ржавчиной. Однако лезвие отражало свет – видимо, кто-то его заточил. От этого вида мне стало не по себе.

– Эй, ты чего?.. – спросил я и встал, готовясь сделать что-нибудь для защиты. Для начала я начал отходить от Тринка, огибая гроб по дуге. Бессмысленно было пытаться убегать в темноту – там я просто потеряюсь.

– Мэб нужна твоя кровь, – повторил Тринк, как зомби. И двинулся в мою сторону.

– Друг, тише! – крикнул я. Но ответа не последовало. Вместо того, чтобы продолжать отходить, я пробудил свой дар и заставил воздух сжаться в плеть и ударить Тринку в грудь. Его отбросило назад, но он не упал – его остановила стена. Разрывая дистанцию, я отошел за гроб. Ещё раз попробовал достучаться до разума Тринка: – Дальше будет больнее. Стой, я сказал!

Он продолжил идти. Не пытаясь больше решить ситуацию бескровно, я ударил огнем, управлять которым стало значительно проще после пещер Куэлебре. Струя огня ударила в Тринка. Однако он лишь поднял нож и прошептал неразличимо несколько слов, и поток пламени утих. А затем настала моя очередь улетать. Меня ударило о стену, вышибло дух. Пытаясь сделать вдох, я поднял голову. Тринк продолжал приближаться, никуда не торопясь. Нас разделяло буквально несколько шагов. Не вставая, я атаковал. Плеть из воздуха отшвырнула Тринка, следом полетел шар огня и вдогонку кусок земли, вырванный магией из стены рядом. Сам я, не дожидаясь результата, кинулся в противоположную сторону.

Сделав огонёк над головой ярче, я огляделся. Ничего утешительного – стены едва виднелись, а дальние углы терялись во мгле. Помещение было вытянутым прямоугольником, от которого темными провалами отходило несколько проходов. От созерцания меня отвлек звук треснувшего стекла. Обернувшись, я увидел, как гроб Мэб стремительно начал покрываться трещинами. Мне вспомнились слова Стиффа о том, что «чародеи излучают магию». Видимо, моё присутствие влияло на Мэб и её гроб.

Я оглянулся в поисках Тринка. И вовремя – в лицо мне летел огонь. Поставив от него щит, я услышал звон. Стеклянного гроба больше не было – лишь осколки вокруг небольшого постамента, на котором он стоял. Посреди них сидела Мэб. Повернув к нам голову, она сказала:

– Стой! – и Тринк остановился. Она посмотрела мне в глаза, и моё сознание помутилось. Чтобы не упасть, я оперся рукой на стену рядом. Мою голову наводнили образы. Поле зрения сократилось, в нём осталась лишь Мэб. В длинном облегающем синем платье, подчеркивающем крайне привлекательную фигуру. Лицо завораживало своей красотой, я не мог оторвать взгляд от её глаз. Сверкающих ледяных глаз. – Зачем тебе сражаться? Успокойся, тебе никто ничего не сделает. Мне просто нужна твоя помощь. Ты же не оставишь девушку в беде?

Я обдумывал предложение и наверное, мог согласиться. Если бы Тринк не сделал ещё шаг в мою сторону, если бы голова не напомнила болью о том, как я попал сюда. Если бы не четкое ощущение, будто моя голова на плахе, и пора что-то делать. Я отвесил сам себе оплеуху. От боли у меня на глазах выступили слезы, зато в голове всё прояснилось. В голову пришла мысль. Не может быть, чтобы Тринк всё делал по своей воле – он же как зомби двигается! И у меня была идея, как с этим бороться.

Простая логика – если я смог влить магическую силу в горло тогда, в пещере Куэлебре, то можно и сделать то же с глазами. Получилось моментально – перед глазами предстала картинка, вроде той, что была в шаманском сновидении. С удивлением я смотрел на нити, тянущиеся из пальцев Мэб к голове Тринка. Нити были кроваво-красного цвета, а голову Тринка окружало сияние цвета глаз Мэб. Глаза от яркости картинки сразу начали болеть, так что действовать следовало быстро. Не став особо разбираться, я ударил по нитям, вложив всю доступную силу. Удар отозвался болью в зубах, будто я пытался ими грызть вибрирующую струну для гитары. Однако сработало – отстраненное выражение на лице Тринка изменилось. Удивленно хлопая глазами, он оглядывался по сторонам. Увидев у себя в руке нож, он с брезгливым выражением лица кинул его в темноту.

– Ты?!! – захлебнулась гневом Мэб. Надо признать, гнев делал её лишь краше. Тринк обернулся, услышав её голос. Его глаза сузились.

– Ты. Это ты сделала меня рабом. Взяла надо мной контроль!

– Ой, было бы из-за чего злиться. Ты делал лишь то, что хотел, – ответила Мэб.

– У меня другое мнение, – напряженно ответил Тринк, и на пальцах у него начали бегать голубые огоньки. В ответ на это глаза Мэб блеснули, и меня осенило – она ж питается магией! Чем больше магии мы задействуем, тем сильнее она становится.

– Тринк! Она питается магией и провоцирует тебя.

– Да неужели?! – с агрессией и сараказмом ответил он. Всё же я услышал сомнение.

– Она нажрется магии и тогда будет плохо всем. Валим отсюда!

– Я же только начал! – не успокаивался он. – Я её…

– Потом! – крикнул я. Тут Мэб оживилась:

– Так быстро уходите? А как же угощение?

Лежащие вокруг неё осколки стекла поднялись в воздух, а затем, будто стая воробьев, понеслись в нашу сторону. Я прикрыл нас щитом, а Тринк побежал во тьму ближайшего тоннеля, крикнув «За мной!». Я поспешил за ним – парень явно здесь ориентировался. Через несколько поворотов из-за спины раздался громкий звон. Было в нём что-то странное, будто он… из стекла? Тринк остановился, чем я воспользовался, чтобы отдышаться. Он посмотрел по сторонам. Затем повернулся ко мне.

– Можешь помочь? Надо обвалить потолок. Этот звон – очень плохой знак.

– Дело говоришь, – уважительно отметил я. Он указал слабые места в потолке. Стоило только чуть двинуть их, как потолок начал сыпаться и падать. – Бежим!

И мы побежали, а потолок позади нас начал рушиться. Земля сыпалась на голову и за шиворот, прилипая к мокрой спине. Я бежал за Тринком, стараясь не упустить его спину из виду. Не разбирая, куда бегу, я боролся с паникой – и, надо признать, проигрывал. Наконец, спустя темную бесконечность мы выбежали на свет. Сердце у меня стучало так, что казалось, я умру прямо там, от смеси радости и пережитого страха. Я просто упал на траву, будто специально расстеленную для меня.

Несколько минут я просто лежал, приходя в себя. Затем приподнявшись, посмотрел назад, на черный провал тоннеля, прячущийся под нависшей сверху плакучей ивой. Напрягшись, я заставил тоннель обвалиться, от чего ива слегка просела. Успокоив себя этим жестом, я огляделся. Мы с Тринком выбежали из-под холма, который довольно резко вырастал над нами. Я узнал его – холм в глубине самого большого парка города. Местная достопримечательность.