Андрей Щепин - Спасибо, что ушла

Неспешно, по капле, нарастала апатия к любимой некогда работе, нарастало раздражение от упреков Тани и друзей в постоянной занятости. Все это накладывалось на глухие карьерные перспективы от осознания, что угораздило застрять на одной должности уже пятый год, не в силах скакнуть хоть на ступеньку выше. Ощущение жизненного тупика все яснее маячило на горизонте.

Нарыв тревог и напряжения прорвался болезненно, против моей воли. Первой не выдержала Таня. Солнечным воскресным утром она в гневе собирает вещи и возвращается к родителям, в ярости желая пожениться на собственной работе. Следующие несколько дней я слонялся в растерянности по пустой квартире, пытаясь настроиться на рабочий лад и хоть как-то унять боль. Но прежнее трудовое вдохновение уже практически угасло. Набирал обороты полнейший рабочий паралич.

Тогда я заново впустил в жизнь все эти кабаки и окружил себя приятелями, что чувствуют себя органично в этой пьяной вакханалии. Как показалось, я нашел себя здесь, в этом празднике жизни, что каждый вечер набирал обороты в шумных прокуренных заведениях. Выходы бывают разные, не правда ли?

Просто пить, курить, танцевать, творить всякую непотребную хрень и не думать о будущем – что может быть проще? В этой странно-позитивной тусовочной среде так заведено. Пока шоу продолжается, ты прекрасен и окружающие прекрасны. А реальная жизнь, угасающая буквально на глазах, как думается, подождет у порога еще на один вечер.

В тот вечер я вновь спешил снять напряжение по известному адресу. Пара безбашенных и изрядно захмелевших друзей уже ждали на месте. У барной стойки мы приплясываем и дуем пиво бокал за бокалом. С ними легко и весело – не то, что моя жизнь за пределами этого праздника. Я дышу полной грудью и наполняюсь хаотичным весельем. Всем телом чувствую буйную энергию, разлитую в прокуренном воздухе.

– Так что там у тебя случилось? – кричит мне Вася, пытаясь переорать громкую музыку. – Приунываешь как-то ты, Витек.

– Нормально все, – отмахиваюсь я и осушаю остатки пива в бокале. – Бармен, повтори. Как-нибудь потом расскажу.

– Ну и ладно, – легко соглашается он и снова тянет меня на пляски посреди зала.

Мы вливаемся в толпу и выдаем хаотичные движения, не обращая ни на кого внимания. Вокруг неизменно трутся нафуфыренные девки, что приходят сюда группами и вызывают раскованными телодвижениями закономерное внимание мужской половины бара. Снимать их после третьего бокала довольно легко. Но лень. Я здесь и сейчас лишь пляшу и пью. Пью и пляшу, подкармливая прожорливую черную дыру в душе.

Ближе к двум часам ночи мы шумной ватагой, наполовину мне не знакомой, выдвигаемся в какой-то ночной клуб неподалеку. И здесь танцы продолжаются – бессмысленные, сексуальные, с полным погружением в пьянящий музыкальный драйв. В ход идут новые коктейли, становится все жарче и жарче. Нужна передышка. Выскакиваю с танцпола и, весело приплясывая, добираюсь до уборной, чтобы немного освежиться.

Плеск холодной воды в лицо, второй третий. Поднимаю голову. И вот оно – вдруг ставшее совершенно незнакомым отражение в зеркале. Отрезвляющее озарение. Мокрое, жалкое лицо постаревшего изнутри молодого человека. Уставшего от всего и всех, но в первую очередь от себя самого. С пустотой и душе, кладбищем надежд на сердце и полным бардаком в жизни. Лицо человека, бегущего от всех проблем, загоняющего все глубже в подсознание страхи и неуверенность за свое будущее. Трамбуя их нещадно, до предела пока еще остается место.

В чем-то прав был этот мозгоправ: однажды я возненавижу собственное отражение в зеркале. И это, возможно, станет началом больших перемен. Но как мне осознать, что за изменения мне нужны? Черт, в полупьяной голове тяжело ворочаются мысли. Разве надо прям в этот момент заниматься самокопанием? Однако ж признаю – сейчас этот грустный чувак из Зазеркалья мне противен. И с ним почему-то совсем не хочется иметь никаких дел. Тупой прожигатель жизни. И как ему живется в этом духовном вакууме? Счастлив, доволен всем?

Человек в отражении, очень похож на меня, но ничего не ответит. Когда я его оскорбляю, слова отражаются в мою же сторону. Но, черт возьми, я уже не узнаю себя в зеркале. И давно не понимаю, зачем вообще дышу, зачем потребляю кислород, не создавая ничего хоть сколько-нибудь полезного для этого мира. Все эти бесконечные рабочие отчеты – это не польза, это все пустое. Так может пора об этом задуматься и начать все исправлять? Хорошо, но пусть это будет проблема завтрашнего Виктора. Сейчас же будем догуливать, как в последний раз. Возможно. А пока – танцы!

Я вновь ворвался на танцпол, и практически сразу энергия толпы вымыла из головы все прежние тревоги и огорчения. Какой же я пустой? Вот же, посмотрите, буквально свечусь силой. Мы подзаряжаем друг друга в дыме кальянов и лазерных бликов на лицах. Мы сверкаем, блестим, лучимся улыбками. Мы молоды, и нам нет дела до каких-то так серьезных дел. Пляски и светящиеся коктейли творят чудеса раскрепощения.

– Да мы счастливы, черт возьми! – кричу я во все горло, не в силах сдержаться.

Громогласный рык прорезает зал. Люди вокруг подхватывают мою волну и вот мы разрываем площадку коллективным: «Да! счастливы!». Батарейка в каждом из нас прибавляет еще 100 процентов заряда. Ускоряемся. А затем диджей дает мелодичный трансовый проигрыш. Мы синхронно замедляемся и распускаем руки к небу. Море волнуется раз, море волнуется два… Закрываешь глаза, кожей ощущаешь этот мотив, качаешься на его волнах. И плевать, что будет завтра.

Но все же в кабацком гуле и веселье коктейльных гулянок нечто переломное уже назревало в моей очерствевшей душе. То, что я долгое время отказывался признавать – невыносимое, неукротимое чутье скорого рывка, когда чувства обостряются, отсекая внимание от всего лишнего, отжившего свой срок в текущей реальности. Хилый росток, пробивающийся к солнцу сквозь трещину в асфальте.

В такие переломные моменты ты обычно продолжаешь некоторый период катиться по инерции в рамках своего прежнего стабильного существования. Но маховик перемен уже запущен в пространстве Вселенной. Готовность подчиниться ему – лишь вопрос времени, а судорожные попытки подпереть и подкрасить разваливающийся фасад прежних убеждений уже не приносит пользы. Если от этих действий вообще когда-то бывает польза.

Много позже я убедился, что в числе прочих классификаций людей можно разделить на два типа: тех, что вдохновенно бросается навстречу новому и неизведанному, и тех, кто всеми силами стремится закрепиться в своей удобной и комфортной повседневности. Но фишка в том, что тех и других неизменно ждет неотвратимый толчок вперед под напором обстоятельств.