Владлен Немец - Юные годы

Я полагаю. что читателю прежде всего интересно узнать что-то об авторе. Как говорится, «А сам-то ты кто такой?»

Так вот. Во-первых, автор человек хороший. Во всяком случае, в его дневнике в 5-ом классе имелась запись «На этой неделе вел себя лучше.». Во-вторых, он человек заслуживающий доверия. Конечно, некоторые маловеры относились скептически к его сообщению о том, что однажды в начале апреля в четыре часа утра он повстречался с компанией из четырнадцати кошек, которые не торопясь, с задранными хвостами, шествовали по Рубцову переулку по направлению к Яузе. Почему-то слушателей больше всего интересовали не кошки, а то, что именно сам автор делал на улице в столь ранний час. Точно также относились его собеседники и к другим сообщениям о необычных событиях. Например, никто не хотел верить в то, что однажды ночью под холодным дождем по центральной улице Пярну бегали две девицы и спрашивали прохожих, на видел ли кто мороженщика. Через пару дней на пляже помянутые девицы подтвердили, что все так и было.

В нескольких других случаях маловеры также были посрамлены. Например, автор как-то прогуливался с женой вдоль лесной дороги в дальнем Подмосковьи. Вдруг откуда-то из глубинки вышла танковая колонна. В голове колонны шел командирский джип. Поровнявшись с нами колонна остановилась. Из джипа вылез подполковник и спросил, не нужно ли подвезти нас до станции. Мотивы такого его поведения мне были не совсем понятны. Возможно, колонна заблудилась, и он рассчитывал, что мы ихние танки выведем к станции. Но факт остается фактом, и он может быть в любой момент подтвержден свидетелем.

Однако, автор больше не хочет класть свое доброе имя на ладонь общественного мнения, а потому впредь намерен говорить только о вполне достоверных и легко поддающихся проверке событиях.

Еще один момент. Маститые авторы, конечно могут писать о своей жизни, не упуская малейших подробностей, поскольку, как они полагают, это представляет интерес для широких слоев общественности. Делают они это, обычно, не торопясь, смакуя каждое слово, как например, «Зашел я как-то в общественный туалет, теперь уж не помню зачем…».

Я к маститым не отношусь, даже никого из них лично не встречал, а потому, ценя время и внимание читателей (ежели таковые, конечно, найдутся), торжественно обещаю говорить коротко и только по делу. Во всяком случае, все, о чем рассказано далее, действительно имело место быть. Как говорится, это не факт – это правда было.

В раздевалке детского сада произошло скандальное и, на первый взгляд, загадочное происшествие: Мальчишки из нулевки, которые должны служить примером для младших групп, сдирали с девочек пальто, невзирая на их отчаянное сопротивление. Девочки кричали, в отдельных случаях завязывались даже драки с неясным исходом, ибо девочки наши, как правило, ни в чем мальчишкам не уступали.

А началось все с того, что Вовка Новиков, не знаю, что на него в это утро нашло, может живот болел, подал пальто Наташке Лебедевой. А тут как раз оказалась поблизости наша воспитательница, Аглая Борисовна. Она немедленно собрала нулевку и сказала, что Вовка совершил благородный поступок – подал девочке пальто, и за это он награждается крейсером, то есть против его имени на доске будут заштрихованы аж четыре красных клетки. Если учесть, что для большинства мальчишек, кстати, как и для Вовки Новикова до этого дня, считалось большим везеньем заработать хотя бы канонерку, то есть три заштрихованные красным карандашом клетки, то станет понятным, насколько серьезным было это событие. Мальчишки решили, что для получения заветного крейсера достаточно последовать Вовкиному примеру, то есть подать девочке пальто. Ну, а ежели она уже успела самостоятельно это самое пальто надеть? Ответ напрашивался сам собой: снять с нее пальто и подать снова… Многие из нас были очень удивлены и огорчены, когда за все наши старания, а иногда даже страдания (Знаете, как девчонки больно царапаются!), мы получили по черной канонерке. А мы так хотели сделать как лучше!

Мне всегда очень хотелось быть хорошим, послушным и дисциплинированным. Однако, каждый раз этому мешали не зависящие от меня обстоятельства. Вот вам живой пример. Рассаживают нас в первом классе по местам. Сажусь и я на указанное мне место. Достаю пенал, чернильницу непроливашку, тетрадку и букварь, и приготовился грызть гранит наук (Зубы у меня в то время были крепкие и все свои.). И вдруг, кто-то меня сзади уколол (автоматически определяю, что это не «рондо», а перо 86, так как укол довольно глубокий). Оборачиваюсь. Сзади сидит и нагло ухмыляется высокий и очень худой мальчишка. Молча показываю ему кулак и снова поворачиваюсь лицом к доске. Следует щипок. Снова поворачиваюсь к агрессору: «Ну ты у меня на переменке дождешься!». Тут же получаю первое замечание от классного руководителя, Натальи Павловны. – Так, – думаю про себя, – мне же еще из-за тебя и попало! Начинаю обдумывать план страшной мести, и так увлекаюсь этим планом, что спохватываюсь только когда Наталья Павловна оказывается рядом со мной и спрашивает: «О чем мечтаем?». Класс хохочет. После этого я больше не обращаю внимание на его щипки, тычки и так далее. Пером он, правда, больше не кололся. Как только раздался звонок на перемену, я срываюсь с места и мчусь из класса вслед за моим обидчиком. Он очень увертлив и намного ловчее меня, но у меня упорство бульдога. В конце концов загоняю его в угол, валю на пол, и пытаюсь загнуть «салазки». И вот в этот момент, когда казалось, что справедливость восторжествует, и порок будет наказан… «Это что еще такое! А ну, пошли к завучу!». Представляете?! За мной следом, на всякий случай, привели и Виську Братухина (старшего сына знаменитого создателя первых советских вертолетов и по совместительству моего обидчика, я имею ввиду Виську, а не его знаменитого папу).

Завуч, Иван Дмитриевич, ласково посмотрел на меня и сказал (Вот что значит педагогическая психология!): «Ну как же так! Ты такой здоровый, сильный, и обижаешь такого худенького и слабенького. (Знал бы он, что этот худенький и слабенький со мной проделывал во время первого в моей жизни урока!). Ты ведь его нечаянно сломать можешь! – Я представил себе сломанного Виську, и мне стало страшно. – Я вижу, ты все понял. Сильный всегда должен защищать слабых.».

– Ну вот, в детском саду меня учили защищать девочек, а теперь, оказывается, и Виську защищать надо! – недоуменно подумал я.