Евгения Тидеман - Вслух. Стихи про себя

выбравший кирпич и лесок,
все легкое поле,
летную кость, плотную ость,
держащий легкую черствую пропасть,
иногда на ее свинцовом дне – солнце,
чаще – ничего, только легкость, легкость:

ни крошки ее черствого вина
(а каково оно —
как лес, как леска?
как мех вершин деревьев?),

хотя ничто здесь – не по вере моли,
что превращается – и не грызет

И ласточки – ресницы Бога?.. —
Нет, с поперечной полосой.
Но им тепло и неглубоко
в глубоком небе… Дождь босой
чуть тронул – не пошел. А сверху
высоки серые клубы,
не сны, не днища денной верфи,
не купол ангелов, не рвы —
так… чуть серее крыльев стерха,
нежны, далеки и грубы…

к жестким углам – черного мира
здешних братьев – деревьев и трав —
углам черного мига —

к ним время пришло:
в миг время пришлось,
сотлилось, содлилось,
в коре
скороталось,
черно,
такое время классифицируют по размеру,
длиннопламенный уголь мелкий орех,
длиннопламенный рядовой, длиннопламенный, плита
крупная и иные,
нельзя распустить (по домам),
с веток сбить, развернуть,
только сжечь
исчезающий пламень,
глубина его покупная,
пламенное рядно,
где стволы по плечи
(в земле),
где ветви в угле,
где ноги, приведшие к камню,
где лица, глядящие в воду,
эта черная вещь,
к ней

вразброс по облакам – звери какой-то зари,
рыщущие, беззвучно бегающие везде,
«ворон?..» – звезда подлетает к звезде —