Александр Шевчук - Записки пилота «Свинтопруля»

Заправка уже закончена, техники дожидаются нас. Видно, как на загрузочную площадку трактор вытаскивает балок (это такой домик на санях). Его мы и потащим на буровую Сандивей. Ну, можно и запускаться. Бортоператор уже прицепил к крюку паук (это четыре троса с карабинами на концах). Этими карабинами мы и зацепимся за петли в верхних углах балка.

Запустились, зависли. «Паук» тихонько покачивается под вертолётом, перемещаемся на груз. Вот и висим неподвижно над балком. Лёгкими движениями удерживаю вертолёт на месте, посматривая на землю и на приборы. В наушниках раздаётся привычный комментарий бортоператора:

«Подцепщик залезает на балок. Залез. Разбирает паук. Метр выше. Разобрал. Цепляет карабины – первый…, второй…., третий….., четвёртый…. Всё, зацепил. Карабины в норме. Слезает с балка. Убрал лестницу. Отбежал. Убираем трос. Трос в замке».

На приборной доске, перед моим носом загорается зелёное табло. Всё в норме. Натянули троса. Оторвали балок. Так, запас высоты и мощности есть. Можно взлетать. Взлетаем.

Набрали высоту, развернулись носом на курс, в сторону буровой. Едем потихоньку. Балок попался на удивление, воспитанный. Скорость 90—100 км в час, идёт спокойно, покачиваясь. «Паинька», а не балок. Высота 400 метров. Едем.

Кручу баранку и смотрю по сторонам. Денёк сегодня очень хороший. Как раз для работы. Люблю я такую погоду. Конец сентября. Сухо. Облачность сплошная, плотная, висит на высоте метров 550—600. Прохладно. Ветер дует почти с севера, плотный, без порывов. Хорошо работать. Внизу тундра с проплешинами рыжеватых болот, озерца и озёра, пятна лесов. Среди хвойных тёмно-зелёных, почти чёрных деревьев, попадаются красивые ярко-оранжевые, золотые и красно-багряные лиственные деревья. Недолго сохранится такая красота. Облетит под ударами ветра, а там и затяжные дожди и слякотная осень.

От рассматривания земли и созерцания небес меня отвлекает напряжённый голос бортоператора: «Командир!». Оглядываюсь. Витя уже рядом с моим креслом, сдвинув мой наушник, орёт мне прямо в ухо: «Живот прихватило, крутит по самое не могу. Сядь куда-нибудь!». Всё понятно, дело житейское. Надо выручать. Хорошо ветер в лоб, место открытое – тундра. Как шли, так прямо с курса снизились, зависли, поставили балок на тундру и, не открывая гидрозамок прямо с «пауком» сместился вправо, чтобы балок был слева от вертолёта. Вертолёт стоит рядом с балком, открою левый блистер – можно рукой дотянуться. Стоим на шаге, иначе провалиться и перевернуться можно. «На шаге» – это значит, что вертолёт уже не давит полным весом на землю, но ещё и не летит – тяги не хватает. Последние секунды перед касанием колёс бортоператор уже не видел. Он катапультировался в правую заднюю открытую дверь и сейчас, где-то там, под створками вертолёта (там меньше дует от винтов) сидит в позе орла, думая о превратностях жизни.

Через определённое время слышно, как хлопнула входная дверь, и бодрый голос Витюли доложил: «Можно зависать!». Ну что же, зависаем. Взяли подвеску и поехали дальше. С лёгкой ехидцей экипаж комментирует незапланированную посадку. Только набрали свои четыреста метров, не прошло и пяти минут, как голос подал бортмеханик. Те же яйца, только в профиль. «Командир, надо сесть!». Видать эпидемия приближается к нам из задней части кабины. Процедура повторяется. Снизились, зависли, поставили балок, сместились вправо, стали колёсами на тундру. Стоим-с, ждём-с! Дождались. Хлопнула входная дверь, и голос бортмеханика Витюли (он тоже Витя) докладывает: «Можно зависать!». Ну что же, можно, так можно. У нас всё можно. Зависли, поехали. Я смотрю на второго пилота. Он тоже Витя (прямо не экипаж, а сплошная «Виктория») и уже не улыбается. На мои слова: «Ну что, Витюля, сейчас видимо твоя очередь? Видишь, беда подходит к нашему славному экипажу сзади». Витя, второй пилот, набурмосенно прислушивается к чему-то в себе и видимо внутренний голос ничего хорошего ему не говорит. Я даже не стал набирать 400 метров. Чего керосин жечь зря. Набрал 150 метров и через пять-семь минут, дождавшись требовательного взмаха руки второго пилота, повёл вертолёт на снижение. Всё, как в первых двух сериях. После третьего взлёта, я по СПУ говорю штурману: « Хоть тебя зовут и не Витя, но сливки пили вы вчетвером, поэтому готовься – ты следующий, милай!». Эти трое, уже облегчившихся, ехидно посмеиваются. Я им говорю: «Грех смеяться над чужим горем. И, может, рано смеётесь. Вдруг, сливки многоразового действия?!!»

Высоту не набираем. Наконец в наушниках раздаётся голос штурмана: «Зато я дольше всех продержался!», и истерично добавляет: «Садись ты, ради бога, быстрее!!!». Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Сели. Протопав по грузовой кабине, четвёртый любитель свежих сливок выпрыгнул в дверь. Ждём-с! Дождались. Дверь захлопнулась. Штурман в своей кабине. Можно зависать.

Слава богу, до буровой больше никаких посадок производить не пришлось.

На буровой поставили балок, и пока дожидались, чтобы притащили «паук», на борт поднялся бурмастер и пробурчал: « Чтой-то вы долго летели? Я звонил на подбазу. Сказали, что вертолёт давно уже взлетел и идёт сюда!». Пришлось объяснить, что ветер встречный (а он и правда встречный) и балок шёл исключительно плохо. Раскачивался, крутился, поэтому пришлось несколько раз приткнуться в тундре, чтобы успокоить груз. Так тоже можно иногда делать.

Обратный путь проходил над знакомыми местами, где героический путь экипажа был отмечен его нерукотворными следами. Эти балбесы уже ржали над штурманом: «Безориентирная местность, безориентирная….. Глянь, сколько мы ориентиров оставили, чтобы ты не заблудился, навигатор!».

За ужином, на всякий случай, мои орлы пили крепкий чай с сухарями и доставали претензиями повариху, на что она отвечала: «Ничего не знаю. Сливки свежие. Я сама их пила и ничего со мной не было! Вот так!». И вы знаете, я ей верю! Она баба крепкая. А со слабым здоровьем моего экипажа с диетическими молочными продуктами перед полётами – лучше завязывать. Тем более что из-за этих приключений мы налетали почти на полчаса больше с подвеской. А учитывая стоимость лётного часа МИ-6 – это был самый дорогой платный туалет в мире. О чём я не преминул сказать вечером экипажу за бильярдным столом. На что получил ответ: «Тебе хорошо гундеть, ты компот из сухофруктов пил!».

Что только не приходилось возить.

Внутри фюзеляжа:

Люди (пассажиры, вахта);

Продукты (колбаса, водка, яйца, оленина, сыр, масло, молоко, сливки, сметана, шампанское, мука, сахар, вода, тушёнка, консервы, картофель, лук, капуста, конфеты, сигареты, папиросы, спички, соль, компоты, огурцы, помидоры, клубника, черешня, апельсины, мандарины, яблоки) – всё это в коробках, мешках, тюках, ящиках, сетках, связками, в бидонах, банках, бочках;