Ксемуюм Бакланов - На границе зеркала. Балтийские грёзы. Часть 2

В работе она, не задумываясь, переступит через твой миллион, если ей будет светить хотя бы рубль и не важно, друг ты ей или нет, вот такая знаете ли странность мировосприятия. Понял я это достаточно быстро, Жене понадобилось времени немного больше, но всё же и до неё дошло, если Лена, как риелтор, участвует в сделке – это мутки и смена условий этой самой сделки в последний момент, другими словами – непредвиденные расходы.

Как бы там ни было, но через пол – года у меня появились новые знакомые, с которыми, так или иначе, я был связан по роду деятельности и с тех пор уже давно не испытывал недостатка в предложениях для очередной сделки или же выгодного подряда, как это было раньше.

В этом водовороте событий незаметно прошёл ещё один год. Прошлым летом мы, как всегда, ездили на Украину и сейчас собирались опять, чтобы заодно забрать Костю в Калининград, согласно ранее составленного плана.

Ничто меня не омрачало и лишь единственным нюансом, на который я обратил внимание, это какая-то едва уловимая тревога моей мамы по поводу отъезда Кости, я не понимал от чего она не хотела, чтобы он ехал с нами. Тогда я принял это на счёт Евгении, думая, что мама сомневается, сможет ли Женя справиться с возросшей нагрузкой.

Мы приехали летом и пробыли около месяца, так чтобы на начало учебного года Костя мог поступить в какой-нибудь ВУЗ. У меня было достаточно средств, чтобы оплатить ему очное обучение, но он был категорически против, так как в отличие от всех нас и в первую очередь его мамы, понимал, что знаний ноль и вытянуть сможет только заочное, да и то, если никто ни о чём не будет спрашивать. Поэтому мы, никуда не спеша балдели на море в доме отдыха и только где-то к десятому сентября вылетели в Калининград.

По приезду выяснилось, что с поступлением всё гораздо сложнее, чем мне рисовалось. Самым главным препятствием было неясное понимание, чего же на самом деле хочет Костя. Ведь он по сути взрослый парень и желательно было всё-таки определиться с предпочтениями. Мы конечно предварительно прикидывали, что это скорее всего будет строительный. Ещё раньше я узнавал, что в городе кроме строительного факультета университета никаких высших учебных заведений с этим уклоном больше нет. Поэтому, приехав в Калининград, мы первым делом отправились в универ, где нас естественно не ждали и предпочли бы никогда не видеть.

Не всё так просто и не всё решают деньги, вернее они конечно решают всё, но не любые, а только большие или, как в нашем случае, очень большие. Ко всему прочему надо было иметь на руках много дополнительных бумаг, о которых мне ранее никто не говорил, хотя я дважды до выезда был в приёмной комиссии. Костя даже обрадовался, так как одно дело хотеть учиться, а совсем другое – учиться. Такой привычки на тот момент не было выработано совсем, гораздо легче работать руками, этот вид деятельности был ему знаком и входил в зону комфорта.

Короче говоря, мы решили, что этот год будет ознакомительным и пойдёт на адаптацию к новым условиям, а уже на следующий, окончательно выберем где он будет учиться, если за это время не переиграет свои планы. Пока же будет работать у меня на ремонтах, заодно поднатаскается в отделке и прочих строительных премудростях, что конечно же потом ему сто раз пригодиться в жизни, да и в работе инженером – строителем, это не последнее преимущество.

Жил он в самой маленькой комнате, девочек мы поселили в самую большую, которая раньше была нашей, сами перешли в комнату поменьше. Я очень боялся, что появиться неприязнь к Косте из-за этого неудобства, но ничего подобного не случилось, напротив, всё было весело и дружно, как говорится в тесноте, да не на улице.

Постепенно Костя втянулся в новый ритм жизни, он был очень способным подмастерьем, всему учился быстро и основательно, руки у него были на месте, да и голова без дырки, чему я был несказанно рад. В таком режиме он проработал со мной более полу года и в каком-то смысле был моими глазами, а потом уже даже экспертом, то и дело показывая мне явные косяки в качестве работ, которые мне были не видны. В общем я был доволен, хоть и понимал, что пора бы переходить непосредственно к учёбе, не для этого он сюда приехал.

Меня же закрутила строительная круговерть. Не успеешь с одной ямы выбраться, попадаешь в другую, жизнь стала уходить в сторону от моих предпочтений и интересов, всё стало раздражать, мир потерял остаток своих красок, вернее я перестал их замечать.

И как иногда бывает в таких случаях, на меня нахлынула депрессия. Ничто уже не волновало кровь и не вызывало во мне, как прежде, энтузиазма от возможности быстро и относительно легко заработать от перепродажи какой-нибудь квартирки или комнаты, которую, к тому же недорого привёл бы к европейскому стандарту, да и разница в цене становилась всё более разумной, от чего интерес терялся ещё больше. Для меня, человека, склонного к самоанализу, было очевидно – долго продержаться на этой волне не удастся, моему сёрфу нужна была новая.

Это необязательно означало бы смену деятельности, но безусловно смену декораций и впечатлений. Я своеобразно определил причину этой хандры, думая, что дела давно минувших дней не позволяют мне спокойно и уверенно идти вперёд.

Глубоко в подсознании, мне не давала покоя старая, не проходящая обида. Никак я не мог забыть события восьмилетней давности, коренным образом изменившие ход всей моей последующей жизни, не беря в расчёт, что эти изменения были скорее позитивными, чем наоборот. Вот так мы и находим неприятности на свою, мягко говоря, голову.

Разумеется, никто и не подозревал о той буре эмоций, всплывавшей у меня в душе время от времени, при воспоминании о кладе античных монет, которые тогда были грабительски отняты у меня во время сделки в Симферополе с Виктором и Ильёй – молодыми краснодарскими ребятами, на свою беду нашедшими древнюю запечатанную амфору с золотыми монетами третьего века до нашей эры.

Монеты и деньги в сумме сто шестьдесят тысяч долларов, не считая мелких брызг, увез с собой одесский вор в законе Бубон вместе с тремя подельниками. Одному из них я всё же прострелил ногу и держа под прицелом всю компанию в последний момент, дал возможность Виктору высвободиться из удавки, накинутой на шею вместе с приложенной к горлу бритвой. Мы, к тому моменту уже изрядно избитые были естественно не готовы противостоять этой банде и я, понимая, что не удастся выйти из этой ловушки без потерь, практически самолично отдал им сто шестьдесят тысяч долларов с небольшим, которые лежали в тайнике, находящемся прямо в стене дома. Монеты были уже у них, поэтому добившись своего и больше не испытывая судьбы, они умчались восвояси с раненым подельником, боясь, что на звук выстрела кто-нибудь уже вызвал милицию.