Татьяна Груздева - Отзовись, кого зову! Сборник необычных историй любви…

А если папа ошибался? Если обнаруживать некого? Может, жизнь – это цепь случайностей? Не заболела бы – уже бы с кем-то познакомилась. А заболела – и мой суженый ходит теперь с другой… Или папа говорил тогда об Андрее? Это Андрюшка в те мгновения бегал по улице или читал книгу… И мы могли бы быть вместе, опять же – если бы я не заболела. Нет, вряд ли. Тут даже не в болезни дело. Мы с Андреем – разные. Я его люблю, не в силах пока перестать любить, но я сама вижу, какие мы разные. Особенно после того памятного разговора.

2.

В ту ночь мама тоже дежурила, и друзья засиделись у меня до утра. По какому поводу собрались – уже и не помню. Наверное, просто были студенческие каникулы. Приступы, так сильно трепавшие меня в начале учебы на втором курсе, из-за чего пришлось прервать ее, за полгода отдыха поутихли. Я вполне уже справлялась с ролью хозяйки дома и время от времени хлопотала на кухне – то посуду надо помыть, то чай заварить или еще хлеба нарезать… Андрей неожиданно взялся мне помогать. Ловко прополоскав чашки, он уселся за кухонный стол и подвинул к себе пустую банку из-под консервов.

– Можно, я здесь покурю?

– Кури, только я форточку открою.

– Посиди со мной… Ну их, пусть сами шумят, надоели уже, лажу устроили. Я пьяный, наверное, – ничего?

– Зачем ты на себя наговариваешь? Все тебе хочется лихого пьянчугу изображать! Конечно, если будешь лаять по щенячьи и под стол залезать, ребята невесть что подумают! Но я же вижу, что ты просто дурачишься. Как в школе!

Он довольно и как-то по-детски заулыбался.

– Да, в школе было дело! Сам не понимаю, что на меня находило… Помнишь, англичанка одно время выставляла меня в коридор профилактически, едва урок начнется…

Я все помнила. Красный, хихикающий Андрюшка, только что совершивший очередную шалость, ничуть не смущаясь, регулярно удалялся вон из класса. Мы привыкли к этому, так же как и к постоянным его тройкам. Что поделаешь, детство затянулось! Даже ростом он был меньше других ребят в классе. Девчонки, если не считать меня, не принимали его всерьез. Поэтому, когда к середине выпускного класса Андрей вдруг переменился, все удивились. Опять же, кроме меня. Я и раньше видела в нем другое.

Андрей вздохнул:

– Вот сейчас хотя бы денек такой беспечальной жизни! Знаешь, почему я здесь, дома, напиваюсь и дурачусь? Разрядка нужна. Устаю в Москве зверски! Институт сложный, приходится над книгами сидеть до посинения. Иногда прямо невмоготу! И далеко не все мне там нравится, но я должен осилить программу. Заставляю себя учить то, на что глаза бы не глядели…

– Слушай, а вдруг ты ошибся с вузом? Конечно, МИФИ – это престижно, сейчас мода на физиков, но, может, тебе нужно было другое? Вон Галка: проучилась год на физмате, да на пятерки, а потом заново поступала на иностранные языки, зато теперь довольна! И я училась с удовольствием. Ты скажешь, что на гуманитарных факультетах делать нечего? Так все технари считают. Но это неправда! У нас свои сложности. Один старославянский язык чего стоит! Из-за него многие вообще ушли из университета. А читать сколько надо! У меня вся комната бывает завалена толстенными томами, и все требуется осилить срочно. Но я люблю свой филфак, мне даже его трудности милы. А заставь меня физику учить – с ума сойду! Может, ты все-таки поспешил?

– Да нет… Если не МИФИ, то Физтех, а там то же самое… Мне нужен нормальный технический вуз, а их всего-то по стране раз-два и обчелся. Мне нужна высокооплачиваемая работа в Москве, в хорошем НИИ, нужна аспирантура… Понимаешь, я не хочу всю жизнь участвовать в массовке, я добьюсь одной из главных ролей! Если быть специалистом – то уникальным. В физике есть темы, которые по-настоящему знают всего несколько человек, представляешь? Да, это узко, это требует углубления в вещи настолько специфические, что ты как бы отгораживаешься от обычной жизни, залезаешь в сурдокамеру, но за все надо платить!

Я бы, может, занялся и обычной физикой, я ее вообще люблю. Помнишь, как Нильса Бора запоем в школе читал? Так что физику я мог бы изучать и в пединституте. Но после педа в аспирантуру не попадешь. А я уже сказал, что не хочу рядовой профессии, обывательской судьбы. Мой брат тоже закончил МИФИ. И он мне доказал, что для осуществления такой цели нет лучшего пути. Я ему поверил, поэтому заставляю себя вгрызаться в то, что не интересно и не понятно никому, кроме моего научного руководителя! Зато у меня потом будет все: индивидуальная работа, квартира, машина… Настоящий мужчина должен иметь машину. Он вообще должен всем обеспечить семью!

– А женщине, значит, можно иметь и рядовую профессию, и обычную судьбу?

– Женщине? Не знаю, не думал об этом. Наверное, если она красива, то уже одно это выводит ее из массовки. Хотя я предпочел бы красивой жену умную. Хочу, чтобы она тоже закончила аспирантуру… Кстати, в аспирантуру легче поступают именно гуманитарии. У тебя же все идет на «отлично»!

– Это до «академки» было так, но получится ли дальше? Но в любом случае, если даже и заработаю «красный» диплом, в аспирантуру не хочу.

– Вот как? Интересно, почему?

– Не знаю, как тебе объяснить… Зачем изучать то, что написали другие, пусть это Пушкин, Толстой, если можно писать самой? Я хочу писать! Не получится проза, попробую себя в журналистике, пойду в газету. Мне не терпится окунуться в жизнь! В этой, как ты говоришь, «массовке» столько на самом деле интересного… Ученый-литературовед работает в четырех стенах. Может, я ошибаюсь, но для меня он – как книжный червь. А меня пугают эти «четыре стены». Знаешь, иногда выйду на балкон и такое чувство охватит! У нас с балкона кусочек Оки виден, луга за рекой, дальние леса… Вот так бы и полетела над землей, чтобы всю ее увидеть! Газета – это ведь и командировки, и встречи с людьми, это возможность постоянно расширять свой горизонт, набираться впечатлений…

Пока я сижу дома – мне и писать не о чем, хотя руководитель нашего вузовского литобъединения говорил, что у меня есть талант. Это потому, что сейчас – «сенсорный голод» – слышал такой термин? Это значит – недостаток впечатлений. Конечно, болезнь мешает. Но я думаю, что у меня вообще повышенный, если можно так сказать, «сенсорный аппетит», мне и в здравии будет трудно его утолить. Мне нужно жить с полным накалом, в полную силу – тогда будет что изливать на бумагу, о чем размышлять в своей прозе… Вот сейчас я мечтаю встретить рассвет где-нибудь на реке… Представляешь, какие там ранним утром краски, какие запахи! Стало бы это все вновь доступным – и никакой аспирантуры не надо…

– Ну, ты всегда была романтиком… Ты идеализируешь жизнь. Поправиться тебе, конечно, необходимо. А потом… Банально звучит, но я верю брату: самое главное для нас – учиться. Серьезно вгрызаться в науку, а то место в жизни упустишь…