Наталья Ружицкая - Дневник Осени. Диалог на расстоянии

Словно слепая, порхала я по жизни в поисках вечного счастья, а простого его присутствия не заметила. Любуясь цветами, боясь причинить им боль, не стала создавать букет Осени. Всё казалось живым, вздрагивающим от прикосновения, слышащим и слушающим.

К обеду всё изменилось: начал моросить дождь. Это явление нормальное, знакомое каждому, раньше для меня оно называлось плохой погодой. Что же теперь изменилось во мне, для меня, в восприятии погодных условий? Неужели и это ощущение с годами меняется?

Что-то всколыхнулось от воспоминаний того далёкого времени, когда я воспринимала всё вокруг с непосредственностью девушки-подростка в стране юности: за горами, и долами, и за синими морями.

Влюблённость… Вот что связывало меня с тем человеком, внимание которого польстило в ту далёкую осень… Я выплыла из неё тогда в одиночестве, инстинктивно понимая, что любовь – не такая. Он читал мне стихи… Да, это было осенью, за городом. Мы сидели на какой-то поляне около реки, и он, держа мою руку в своей, глядя в глаза отеческим долгим взглядом, звал за собой в дальние страны за далёкими горизонтами. Он читал стихи Тютчева, а я, не слыша слов, смотрела на пожухлую осеннюю листву и думала: почему я здесь, что связывает меня с этим человеком?

Влюблённость в преподавателя классической литературы… Он читал мне стихи… Да, вероятно, это была музыка стихов и ожидание любви…

Окончив институт, я уехала из города юности навсегда. И только иногда вспоминаю тот день и слова прожившего полвека человека о том, что с годами душа остаётся такой же нежной и доверчивой, такой же ранимой и непосредственной, чуткой и отзывчивой, какой была в детстве и юности. Душа хорошего человека… Он говорил, что возраст не имеет значения, главное, что человек чувствует, каким он сам себя ощущает. Он говорил о движениях души. Тогда я его не понимала.

С годами эта правда пришла и ко мне. Осень. Она виною моему душевному состоянию, внутреннему смятению. Она навевает грустные мысли о прошлом, но в то же время звучит мелодией новой возрождающейся жизни.

Одинокая берёзка на Рейне

Когда лето понимает, что скоро ему придётся уйти, оно начинает прощаться. И лето целует листья. Почти незаметно прикасается к ним своими тёплыми губами… И кажется, что это кто-то несмело и робко прошёлся по листьям кисточкой с жёлтой краской.

А потом вдруг оказывается, что день стал совсем коротким…. И лето спохватывается, и боится опоздать, и, спотыкаясь, спешит, спешит успеть, успеть поцеловать каждый листок.

И эти поцелуи становятся все более страстными и откровенными… И бывает так, что проснувшись утром, ты видишь, что клён, который растёт во дворе, уже весь в жёлтых, красных и оранжевых листьях.

Красные листья… Они – самые красивые. На них такие сладкие, такие отчаянные поцелуи уходящего лета. Прощальные поцелуи… Они с привкусом миндальной косточки, немного горьковатые… И еще с привкусом грусти. Грусти от того, что нельзя дважды войти в одну и ту же осень…

Слова Наташи Ружицкой «… когда лето понимает, что скоро ему придётся уйти, оно начинает прощаться. И лето целует листья. Почти незаметно прикасается к ним своими теплыми губами…» , прочитанные несколько лет назад на портале российских писателей, часто всплывают в моей памяти, напоминая о событиях той далёкой осени, когда мы с мужем, создав супружеский союз двух любящих сердец, отправились в осеннее свадебное путешествие.

Молодость не знает границ. Нам нужно было покорять пространство и время. Конечно же, начали путешествие с Москвы, столицы нашего огромного государства. Я там была впервые. Она встретила нас неприветливо. В гостиницах не оказалось свободных мест для молодой четы. Но мы не сдавались, отыскивая дальних родственников по адресам, запечатлённым в старой записной книжке матери мужа. Гуляя по московским площадям и кварталам, улицам и задворкам города, мы знакомились с незнакомым миром, притягивающим своей необычностью.

Запомнился один из романтических вечеров в московском парке. Там был небольшой ресторанчик, в который мы, провинциалы, решились всё-таки заглянуть. До сих пор помню запах той осенней ночи. Мы расположились за столиком у открытого окна. После шумных московских улиц в помещении было тихо и спокойно. В сумерках всё казалось сказочным. Подул ветерок, и листья, опадавшие с соседних деревьев, устроили в свете фонарей необычный танец.

Нам было хорошо вдвоём. Лето прощалось с нами через звуки падающих листьев и шуршание листвы под ногами случайных прохожих. Одинокий кленовый листок залетел в окно, упал на белоснежную скатерть и замер в ожидании наших действий.

Достав авторучку из внутреннего кармана своего пиджака, муж написал на листке клёна: «Люблю». В ответ я улыбнулась и оставила свой автограф рядом: «Навсегда с тобой».

Этот кленовый листок – свидетель счастливой далёкой поры – остался в нашей памяти символом клятвы в верности друг другу. На наших глазах Осень целовала листья, оставляя на них красные пятна – приметы осени, и мы начинали совместную жизнь под звуки падающей листвы и целомудренных поцелуев на листках клёна в том московском парке. К сожалению, в памяти сохранились не все события той осени, первой осени нашей совместной жизни. Но тот кленовый листок остался в ней навсегда.