Валентина Лызлова - Просто жить. Рассказы

Уже потом, глядя на их ладную жизнь, никто из сельчан не думал о том, что они не пара, хотя с годами Егор становился сухоньким, лёгким и несколько смешно смотрелся рядом с дородной женой. «Стаптываюсь потихоньку, как старые валенки», – говорил он о себе шутя.

И сейчас Анна с теплотой посмотрела на мужа. Он, и в самом деле, отдыхать не умеет, живёт, как заведённый. За день может переделать сотню дел, без которых невозможна жизнь в деревне. Вымотается «до чёртиков», а вечером скажет:

– Устал, как собака, а ничего полезного, вроде, и не сделал, ётторагать.

Дюралька между тем причалила к берегу. Рядом с их деревянной лодкой она смотрелась нелепо.

– Тьфу, не лодка, а обрубок какой-то, – сплюнул Егор, – грохочет, ровно пустая консервная банка.

Не любил он металлические лодки. То ли дело деревянная! Изящная, тёплая, летит, как стрела, особенно под новым мотором. Лет пять назад пошла мода на импортных «коней». Поднатужившись, односельчане потихоньку покупали разные «Меркурии», «Сюзюки», «Тосибы», как они их называли. Егор держался дольше всех, хотя сын одним из первых стал уговаривать отца обновить технику, обещая помочь с наличностью. Но Егор, прикипевший душой к своему «Ветерку», неизменно отвечал:

– Тише едешь – больше видишь. Меня и мой «Ветерок» устраивает. Конь надёжный!

Но этот «конь» тоже старел, как и всё в этой жизни. Без конца нужны были новые запчасти. И однажды сын, которому надоела эта маета, привёз новый мотор и сказал:

– Вот, владей на здоровье, про деньги не думай, считай, что я для себя купил, а ты будешь возить своих детей и внуков.

Уже потом Егор сам себе удивлялся: как же быстро привыкаешь к хорошему! Сезон отъездил, а в нутро мотора ни разу не заглянул. Работает, как часы. А «Ветерок», его бывший надёжный друг, теперь сиротливо лежал в гараже.

Приезжие, сидя в лодке, о чём-то тихо переговаривались. Наконец, видимо, что-то решили, и один из них стал подниматься к дому Собинских. Это был молодой парень. Поздоровавшись, он спросил:

– Что, не узнаёте?

– На личность, вроде, знакомый, а вот имя твоё сказать тебе не могу, – ответил Егор, который, честно говоря, никак не узнал парня. Вот только признаться в этом было неудобно. Лицо гостя раскраснелось, и не только солнце было в этом виновато. Даже на расстоянии чувствовался запах водочного перегара.

– Серёга я. Работаю с вашим сыном. Помните, однажды подвозил вас к поезду, когда Михаил был на работе? Наслышаны про ваши края, видели фотографии. Захотелось нам с отцом посмотреть на здешнюю красоту, порыбачить.

– Так вода, ётторагать, после дождей прибыла. Какая рыбалка? Разве что сетки поставить.

– Сетки есть, да вот не знаем, где их ставить. Поднимемся выше, разобьём палатку, а потом будем соображать дальше.

Егор спустился с Серёгой к лодке и, как мог, объяснил, где можно остановиться и посадить сети. По всему было видно, что приезжие ничего не поняли. Да и как понять все эти детали человеку, совершенно не знающему реки! Но, тем не менее, отец с сыном поблагодарили за советы, и вскоре лодка скрылась за поворотом. Поднявшись к дому, Егор, почесав затылок, сказал Анне:

– Как-то нехорошо получилось, ётторагать. Тогда парень в городе выручил нас, а мы вот, вроде как, не захотели им помочь.

Анна тоже испытывала чувство неловкости за то, что не пригласили ночевать или, на худой конец, не напоили гостей чаем.

– Знаешь, что, – сказала она, – Догони, помоги им, а детям я сама позвоню.

Егор облегчённо вздохнул, и вскоре лодка уже мчалась вверх по реке. Прошёл час. Понимая, что возня с сетями – дело небыстрое, Анна не беспокоилась. Но часа через два ощутила в душе какую-то тревогу. Пора бы уже быть мужу дома. Темно стало. Делать на реке нечего. Она всё время прислушивалась, надеясь услышать гул мотора. Однако вечернюю тишину ничто не нарушало. Пробовала смотреть фильм по телевизору, но тревожные мысли не давали сосредоточиться. Вдруг Егор на скорости налетел на что-нибудь? Когда ездили вдвоём, Анна приструнивала мужа, не давая ему прибавлять скорости до предела. Но это было так соблазнительно, что Егор, нет-нет, да и добавлял «газу до отказу». Лодку начинало слегка водить из стороны в сторону, и Анна, пугаясь, обеими руками хваталась за борта. Перекат на перекате, коряги на дне – всё это было чревато при такой скорости.

Вскоре замолчала деревенская электростанция, и всё погрузилось в темень. Была ещё какая-то смутная надежда на то, что, Егор, зная реку, как свои пять пальцев, сможет и при темноте добраться до дома, хотя бы на вёслах. Напрягая слух до предела, Анна ждала, надеясь услышать шум на реке. Но в деревне по-прежнему стояла полная тишина. Изредка какая-то собака подавала голос и тут же замолкала.

Керосиновая лампа изредка потрескивала. Время, казалось, стояло на месте. Ни лежать, ни сидеть Анна уже не могла, находиться одной дома было невмоготу. Она оделась и, взяв фонарик, вышла на улицу. Ноги сами понесли её на берег реки. Ни в одном из домов в окнах не было света. Деревня погрузилась в сон. Женщина направила луч фонарика вверх по реке, затем вниз. Она понимала, что это бесполезно, но надо было что-то делать, чтобы не оцепенеть от страха. Тревожить людей, только недавно уснувших, она не могла себе позволить. Да и что толку! Надо ждать рассвета.

Наконец небо слегка посерело. Послышался звук звякнувшего где-то подойника. На часах было четыре утра. У соседей заворчали собаки, значит, проснулись. Измотанная страхом и ожиданием, Анна поспешила к ним. Василий, взглянув на соседку, сказал:

– Если б не знал тебя, подумал бы, что с похмелья.

– Не до шуток мне. Егор уехал с вечера и до сих пор не вернулся. Может, случилось что?

– То-то, я гляжу, лодки вашей нет, а мотора ещё не было слышно. Как-то непонятно…

Анна, уже не сдерживая нахлынувших слёз, рассказала, что произошло. Василий молча оделся и сказал:

– Поехали. Сейчас всё выясним.

Ехать далеко не пришлось. Обогнув три поворота, они увидели лодку Егора, уткнувшуюся в берег. Она мирно соседствовала с дюралькой. От накатившей волны обе покачались в такт, как лучшие подружки.

Анна быстро пробежала по гальке и взобралась на высокий берег. Картина, открывшаяся ей, была достойна описания. Никакой палатки и в помине не было. Ближе к краю берега расположилось кострище, вокруг которого валялись пустые бутылки, консервные банки и прочий мусор. Чуть поодаль лежали два человека в спальных мешках. К тому, что был покрупнее, сиротливо приткнулся Егор. Он примостился на туристском коврике, с головой накрывшись тонким одеялом, из-под которого торчали знакомые сапоги. Анна присмотрелась: слава богу, дышит! Она подошла и легонько постучала ногой по сапогам. Ответная реакция была неожиданной. Сапоги вдруг приподнялись над землёй и два раза стукнули друг о дружку, словно говоря: «При-вет!».