Елизавета Чихунова - Там, где я живу

Иллюстратор Kendyll Hillegas

Иллюстратор Monsieur Qui

Иллюстратор Мария Шестакова

Иллюстратор Maia Adams

Иллюстратор Florian Nicole

Иллюстратор Minh Dam

Иллюстратор Silvia Pelissero

© Елизавета Чихунова, 2017

© Мария Шестакова, иллюстрации, 2017

© Maia Adams, иллюстрации, 2017

© Florian Nicole, иллюстрации, 2017

© Minh Dam, иллюстрации, 2017

© Silvia Pelissero, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-7509-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жила бы я в другом месте, не случилось бы в моей жизни того, что происходило на этой, поистине волшебной улице, носящей такое тёплое и уютное название – Садовая. Это ближнее Подмосковье, до одного столичного аэропорта как рукой подать. Авиалайнеры буквально садятся на дачных участках. Так низко парят, что хочется присесть на корточки и накрыть голову руками. Кажется, что ещё чуть-чуть – и массивные шасси заденут тебя.

Жизнь в пригороде хороша со всех сторон, только жаль, что моё обитание на Садовой ограничивается лишь летним периодом, в остальное же время приходится жить в Москве, недалеко от станции метро «Сокол».

Величественные здания 50-х годов, эта монументальность и педантичность меня восхищала с самого детства, поэтому, наверное, я и стала искусствоведом. Вот и моя родная Садовая служит своеобразным убежищем от вездесущей Москвы, от которой я очень быстро устаю. Как же приятно оказаться в гамаке под раскидистой черёмухой, подальше от всех сует.

Так было и в то воскресное утро. Проснувшись от первых лучей солнца, я, накинув на плечи халат, вышла на улицу, упала в гамак и слушала аромат цветения черёмухи и сирени. Эту чуткость прервал говор, больше похожий на собачий лай. Какой-то странный язык, не русский и не английский, это точно. Пытаясь хоть как-то распознать источник и язык, я, привстав с гамака, задела ногой верёвку и шлёпнулась оземь. Дальше всё было как в тумане: собачий лай стал неразделим с человеческой речью, черёмуха вот-вот завалится на меня, нога болит не по-людски, от пьянящего аромата цветений уже становится дурно, и как же захотелось спать. Просто спать. Прямо здесь на траве, под гамаком. Спать.

Я пришла в себя, оттого что вдруг стало резко холодно и мокро. Открываю глаза и вижу соседку, толстую, неряшливую тётку, которая шлёпает меня по лицу мокрой тряпкой и грозится вызвать полицию, если я сию секунду не поднимусь. Пришлось встать. Меня не радовала перспектива оказаться в участке, но встать я не могла. Нога как бы тянула меня вниз. Соседки и след простыл, когда я только открыла глаза, но как же теперь попасть в дом? Ползком? На четвереньках?

Пока я пыталась сдвинуться с места, вновь послышались голоса с примесью собачьего лая. И тут я увидела компанию молодых людей: трое парней и две девушки. Они прилично выглядели и говорили на немецком. Вот что напомнило мне собачий лай! Почему же я сразу не признала этот практически родной для меня язык, который я изучала еще в школе?

Я попыталась позвать их, но они так громко и заливисто смеялись, что мои возгласы просто не были для них слышны. Но так как сидение на траве мне порядком надоело, то я нашла в траве неспелое яблоко, что упало после грозы с дерева и – барабанная дробь! – кинула в весёлую компанию.

Попала аккурат в голову высокому немцу. Бедный, видимо, не только мне одной должно было сегодня «повезти». Конечно же, они сразу обратили на меня внимание. Я попыталась им объяснить, почему пришлось пойти на столь радикальные меры. Они – ребята с юмором: посмеялись, подняли меня и отнесли в дом.

Разговорившись, я узнала, что они приехали в Москву всего на два дня, на симпозиум по информационным технологиям. Немцы оказались программистами, живут рядом с аэропортом, а сюда попали случайно, утром прогуливались по окрестностям и набрели на мою улицу. Своих спасителей я попыталась накормить, но они вежливо отказались, объяснив это тем, что боятся отравиться русской едой. Мол, их русский коллега рассказал им, что, если не запивать в России еду водкой, сляжешь с отравлением как минимум на пару недель.

Эти немцы такие забавные, но одновременно и очень серьёзные. Так интересно за ними наблюдать, да и вообще за людьми. Раньше за собой никогда такого не замечала. Я могла наблюдать и восхищаться архитектурой, живописью, но никак не людьми. Кажется, что с приходом в твою жизнь новых людей и ты становишься чуточку лучше, как будто в тебе открывается что-то новое, о чём ты сам даже никогда и не догадывался.

Время пролетело так быстро, что мы даже и не заметили, как начало темнеть. Мы пили чай и слушали рассказы друг друга о жизни в двух таких разных странах. Мне даже захотелось посетить родину Гёте и Манна, так увлекательно звучали рассказы моих новых знакомых. Никогда бы не подумала, что смогу сблизиться за столь короткое время с незнакомыми людьми, тем более иностранцами. Они так просты в общении, словно стёрт языковой и этнический барьер между нами. Мне определённо стоит многому у них поучиться, у моих немецких друзей, прощаться на неизвестное количество времени с которыми было нелегко.

Ты никогда не знаешь, какие знакомства ждут тебя завтра, но, поверь, если ты встретишь на своём пути особенного человека, знай – это неслучайно. Наш мир слишком закономерен, чтобы разбрасывать случайности под ноги каждому.

Если бы все знали друг о друге абсолютно всё, то жизнь не была бы такой яркой и, возможно, сложной.

Мы не принимаем происходящее, как бы отмахиваемся от него. До последнего не верим в случившееся.

Заливаем всё приторным кофе. Теряемся в толпе. Внутренняя пустота откликается болью внутри. Прикрыв голову руками, сжавшись в крохотный комок, сидишь на полу под горячим душем и успокаиваешься. Просто успокаиваешься. Вода тут как прикосновение мамы.

Новая жизнь или её иллюзия. Мнимое начало с тягой вернуть всё на круги своя.

Я хочу сделать глубокий вдох, но не могу. Я хочу сказать правду, но не хватает воздуха. Много дел, неотложных, которые можно и нужно делать первостепенно, но не отпускает смятение.

Только тёплые воспоминания, тактильная память, дающие стимул и мотивацию. Человек, который ушёл, оставил наедине с тем ураганом внутри. Он не предатель. Ты не хочешь, чтобы он был предателем.

Веришь только своим думам и снам, а других не слышишь, надеясь, что они ошибаются.

Бережёшь внутренний мир, хранишь то мгновение в тишине. Утешаешь себя ягодным безе и много думаешь, прислушиваясь к бешеному биению сердца.

Моя свеча догорает. От холодного толстого стекла её отделяет тонкий слой ароматного воска, медленно плавящегося от градуса тепла.