Геннадий Мурзин - Отечества славные сыны. Их подвиг бессмертен

Любой ценой удержать плацдарм юго-восточнее Иваньковского водохранилища и перед городом Дмитровом – таков приказ командующего фронтом генерала Г. К. Жукова.

На новом рубеже командарм Лелюшенко построил оборону так, что о нее разбились все атаки фашистов, несмотря на их численный перевес. Вскоре в 30-ю армию прибыли свежие уральские и сибирские соединения…

Выше представил подробно общую картину ситуации, в которой находилась 32-стрелковая дивизия, с одной-единственной целью: чтобы читателю было понятно, каково пришлось всем нашим воинам, моему герою, в частности.

Из официального письма полковника Симонова (не указаны, к сожалению, даже инициалы), начальника архивохранилища Министерства обороны:

« В начале октября 1941 года в составе этой же дивизии, – имеется в виду 32-я стрелковая дивизия , – он, – имеется в виду Анатолий Гробов , – принял первое боевое крещение в боях под городом Волхов, а затем и в битве под Москвой…»

Надо полагать, боевое крещение было у сержанта Гробова не из самых приятных. Время, знаете ли, было критическое. Враг наседал, а наши, погибая тысячами, как могли, сдерживали. А потом? Ничуть не легче…

…Подмосковье. Час назад закончился тяжелый бой. Землю окутали ранние осенние сумерки. Временное затишье на передовой. В землянке, оборудованной саперами его отделения, довольно тепло. Но за стенами землянки – студеный ветер и начинает подмораживать. Идет снег. Местные жители говорят, что снег непривычно ранний. Еще не все деревья освободились от листвы. Время от времени земля содрогается от одиночных взрывов мин и артиллерийских снарядов. Сволочи! Не дают нашему солдату поспать.

Солдаты его отделения все-таки пользуются моментом и пытаются вздремнуть. Хоть час, но наш, – считают они. Кто-то, присев на земляной пол, надвинув на глаза шапку-ушанку и привалившись к стене, закрыл глаза. Кто-то, подложив под голову солдатский рюкзак, не снимая фуфайки, лег бочком и захрапел.

Сержант Гробов сидит возле «буржуйки», регулярно подбрасывает в нее поленья. Поленья мгновенно вспыхивают и пламенем начинают озарять землянку. Он, озаренный пламенем, сидит. Он думает. О чем? Ну, наверное, о доме и семье, о том, что ему особенно дорого.

Поспи, сержант. Ведь вот-вот снова придется идти туда, где под градом мин и снарядов, по колено в ледяной воде придется наводить переправы через реку.

Не спится… Тревожно на сердце. Тревожно не за себя. Тревожно за близких, оставшихся в тылу. Его, по крайней мере, кормят, одевают и обувают. А они?.. У «буржуйки» светлее, поэтому он вынимает из рюкзака бумагу и принимается за письмо. Пишет прямо на колене.

Письмо уже датировано пятым октября 1941 года. Пришло письмо с Западного фронта, где стоят на смерть бойцы тридцать второй дивизии. Письмо написано в те дни, когда (простите, что напоминаю) Красная Армия вела особенно ожесточенные оборонительные бои, изматывая противника.

Письмо любимой…

«Здравствуй, дорогая Зиночка!

Горячий поцелуй тебе и Галчонку. Спешу сообщить о своей жизни. Живу я хорошо… Приехал сюда 1 октября, то есть в третью годовщину моей службы в армии. Ведь в армию я приехал 1 октября 1938 года, – Анатолий Гробов считает срок службы не со дня призыва, а со дня прибытия уже непосредственно в дивизию . – Сейчас жизнь моя проходит на колесах. Как выгрузились из эшелона, так все движемся и движемся, – Анатолий Гробов намекает, что их часть постоянно перебрасывают с места на место, то есть затыкают бреши . – В бой мы еще не вступили. Настроение у всех бодрое. И обо мне можешь не беспокоиться, – знала бы жена, что творилось в тех местах, откуда письмо мужа, – ад ведь там кромешный . – Ты только одно пойми, Зина: не всех и не сразу убивают. Понюхавшие пороху рассказывают, что немец старается действовать на психику: много стреляет, прет и прет. Мы к этому привычны. Кое-что видали. Нас шумом не запугать.

Написать прямо, где я нахожусь сейчас, – не могу. Обо мне прошу не беспокоиться. Я выживу! После войны будет много дел. У меня забота большая только о вас. Ведь такое трудное время, и как только вы переживете?

Как дела дома и на заводе? Письма теперь, наверное, будут ходить долго, но ты должна знать: мои мысли всегда с тобой и живу я только ради вас. Не забывай и ты меня.

Как растет моя милая дочка? Очень мне ее жаль, что не имею возможности её приласкать и приголубить. Уж хоть ты за меня пожалей её. Вырастет девчонка, а о папке знать не будет.

Теперь мой адрес такой: полевая почта, 132, 30-й особый саперный батальон. До свидания. Привет маме. Жду письмо от тебя. Крепко-крепко целую. Твой Анатолий».

Как уже сказано в предыдущей части, командование из-под Ленинграда 32-ю дивизию подтягивает ближе к Москве: жарко здесь.

Из исторической литературы:

«На историческом Бородинском поле в схватку с противником вступили части прославленной 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии полковника В. И. Полосухина… Четверо суток… отбивали атаки немецко-фашистских войск. Были уничтожены тысячи вражеских солдат и офицеров, большое количество военной техники.

Советские части отошли лишь тогда, когда противнику удалось обойти их с флангов. 18 октября под натиском танков им пришлось оставить Можайск». ( История второй мировой войны: 1939—1945, т.4, стр. 98).

Блицкрига у немцев не получилось. И в этом есть заслуга уральского парня Анатолия Гробова.

Вот что писал немецкий генерал Блюментрит:

«Надежды вывести Россию из войны в 1941 г. провалились в самую последнюю минуту.

Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя». ( История второй мировой войны: 1939—1945. Т.4, стр. 109—110).

Историческая литература особо подчеркивает большой вклад в оборону Москвы стратегических резервов, коими являлась и 32-я Краснознаменная 9 9 Краснознаменной, то есть награжденной орденом Красного Знамени, дивизия стала еще до Великой Отечественной войны. Очевидно, так были отмечены боевые заслуги во время событий у озера Хасан и на Халхин-Голе. стрелковая дивизия, где одним из пяти тысяч солдат был Анатолий Гробов.

«Расчеты немецко-фашистского командования на молниеносный разгром Советского Союза потерпели провал. Несмотря на то, что советская действующая армия еще не имела достаточного превосходства над противником в численности войск и боевой технике, инициатива в ведении боевых действий начала переходить к Вооруженным Силам СССР. К тому же они обладали важным преимуществом: Верховное Главнокомандование сумело в ходе ожесточенных оборонительных сражений накопить и сохранить в своем резерве крупные силы, которые могли быть использованы при переходе советских войск в контрнаступление.