Диана Килина - ДУ/РА

Лазарев громко расхохотался, да так громко, что я поморщилась.

– Что ж у вас за неприязнь такая, взаимная. Как бывшие любовники прям.

– Чур тебя!

Снова смешок, а потом Игорь продолжил серьезным тоном:

– Приедешь?

– Приеду, куда ж я денусь.

– Хорошо. Ну, возвращаю телефон Оле.

В трубке снова раздался голос моей сестры, которая радостно поведала мне о том, как они сходили на первое УЗИ. Я слушала в пол уха – не потому, что я не рада племяннику или племяннице, а потому, что из головы никак не выходил сегодняшний день и поступок Агеева.

Ладно, признаюсь честно, при всех наших… Кхм, недомолвках, мужиком он был неплохим. И, как бы ни ужасно было это признавать, это именно я постоянно провоцирую его на грубость. В конце концов, я сама соль ему насыпала сегодня. А зачем, спрашивается?

Вот и я не знаю. Но его высокомерный приказной тон, с которым он по селекторной связи потребовал – именно потребовал, а не попросил – принести кофе вывел меня из себя. Лазарев был золотым начальником: не приставал, не доставал и всегда добавлял к любой просьбе банальное: «Пожалуйста». Еще и Илоночкой называл, ласково так. Приятно. А этот орангутанг? Из какого аула он вообще вылез, рожа татарская. Тут ему двадцать первый век и культурная столица России, а свои мужланские замашки пусть у себя на родине оставит.

– Илон? – выдернул меня из раздумий голос Ольги, – Ты чего молчишь?

– А, да я тут с отчетами сижу. Прости, работы много.

– Ладно, – протянула она, – Не буду отвлекать. Заказать тебе билеты?

– Можно, – промычала я.

– Хорошо, закажем число на двадцатое. Скучаю по тебе, сестренка.

– Я тоже, – от теплоты в ее голосе стало как-то… – Целую.

– Обнимаю, – добавила она, – Скоро увидимся.

Отключившись, я положила мобильный на подоконник и устало потерла заслезившиеся глаза. Часы на стене сообщили, что уже пол одиннадцатого, а значит, пора отчаливать в кроватку – завтра до офиса придется добираться своим ходом.

Решив, что душ приму с утра, я переоделась в пижаму и устроилась на диване, будь он неладен. Поворочась под аккомпанемент пружин, я наконец-то приняла более-менее удобную позу и заснула.

Илона, 2009

Сжимая кусок черного пластика я в очередной раз вздохнула и закусила губу. Посмотрела на ноутбук и USB-разъем, в который я должна запихнуть эту штуку.

Давай же… Ты просто посмотришь, что там. Просто посмотришь. Ты не обязана верить тому, что ты увидишь.

Это не может быть правдой. Оля… Олька, моя Олька. Она исчезла и ее давно нет в живых.

Глаза противно защипало, во рту появилась неприятная горечь. Если она и в правду жива, то почему объявилась только сейчас? Почему не нашла меня раньше?

А затем я вспомнила лица сотрудников милиции, когда я, совсем еще маленькая девочка объясняла им, что мою сестру украли. Когда я просила ее найти и вернуть домой.

– У тебя нет сестры, – сказал один из них, – Не ищи ее. Забудь.

Насколько жестоким надо быть, чтобы сказать такое ребенку? Что нужно иметь внутри, чтобы вот так? Вакуум?

Скрипнув зубами, я вставила накопитель в разъем и зажмурилась. На экране открылось новое окно с файлами, и по значкам я поняла, что это фотографии.

Не думая, кликнула два раза по первому и подождала, когда изображение загрузится.

Кадр был немного размытым. Толпа людей и среди них девушка с темными волосами смотрела куда-то в сторону. Я приблизила снимок и придвинулась к экрану, но из-за слабой резкости не смогла разглядеть ее лицо. Машинально переключив следующий снимок, с прищуром изучала профиль, видимый на фото, но не узнавала его. На третьей фотографии незнакомка, казалось, посмотрела прямо в камеру.

И я узнала.

Конечно, я узнаю ее даже через двадцать лет. Даже через сотню. Даже, когда Земля сойдет со своей орбиты, Луна взорвется в небе – я узнаю ее. Из тысячи, из миллиона – узнаю.

С экрана ноутбука на меня смотрела моя почти точная копия.

– Оля, – прошептала, не веря своим глазам.

Я пролистала эти фотографии несколько десятков раз. Жмурилась, закрывала глаза и снова открывала их; трясла головой, не веря, что моя сестра, мой единственный родной человек на всей планете… Что она жива.

Всего три снимка, со светло-оранжевой датой в углу.

Всего три снимка…

Мне показалось, что я снова начала дышать, впервые за последние десять лет.

Наши дни

Не открывая глаз, я хлопнула по орущему будильнику и спрятала лицо в подушку. Тут же раздался звонок в дверь – утиное «Кря-кря», что ради шутки поставила около полугода назад, да так и не сменила.

– Кого принесла нелегкая, – пробормотала под нос, сползая с дивана, – В такую-то рань.

Не глядя в глазок, открыла дверь и тут же захлопнула ее обратно. С площадки раздалось покашливание, и я неловко дернула ручку, глядя на незваного гостя округлившимися глазами.

– Тимур? – прохрипела сонным голосом.

Его глаза прошлись вниз, а затем вернулись к моему лицу, предварительно задержавшись на уровне груди. Я прикрылась руками – сплю-то я в одной майке и шортах.

– Подумал, – Агеев откашлялся и самым наглым образом вошел в квартиру, заставляя меня попятиться, – Что тебя было бы неплохо довезти до работы. Там льет, как из ведра.

– Какая забота, – фыркнула я, – Ну, проходите на кухню, раз припер.. Пришли, – быстро поправилась.

Тимур смерил меня привычным суровым взглядом и, скинув мокрую обувь, пошел в заданном направлении. Я посмотрела ему в спину и возмущенно вздохнула, когда он хозяйским жестом набрал воды в чайник и поставил его на плиту. Чиркнув спичкой, он поджег конфорку и выглянул в арку.

– Чувствуйте себя как дома, – не удержалась от колкости, и удалилась в комнату.

– Можно и на ты, не в офисе пока, – крикнул он в ответ.

– Ты мне еще покомандуй в моей квартире, – пробормотала я, открывая шкаф.

Взяв с вешалки первый попавшийся костюм-двойку и чулки, я строевым шагом направилась в ванную. Закрыла дверь, покосившись на хлипкую ручку без защелки.

Нет, я не думаю, что мой шеф может заглянуть, пока я буду в душе, но как-то не по себе. Думаю, вы понимаете. Так что утренние водные процедуры ограничились умыванием, сделанной наспех прической и легким макияжем. Глянув на постиранное белье, висящее на змеевике, я как-то драматично вздохнула – ни одного комплекта. Как вздохнула, тут же нахмурилась – а для кого собственно мне подбирать одинаковые кружева да шелка?

Тимур, похоже, чувствовал себя превосходно. Ничем другим не могу объяснить то, что он успешно пошарил по шкафчикам и нашел кофе. Когда я вошла на кухню, по ней как раз начали распространятся аппетитные ароматы бодрящего утреннего напитка.