Николай Ольков - Дурдом. Собрание сочинений. Том 12

– Артюха, она на тебя глаз положила. Точно, я заметил, несколько раз внимательно на тебя смотрела.

– Брось ерунду нести. Её, наверное, возмущало, что я читаю и не слушаю эти бредни.

– И в отделение не пошла, чем показала уровень доверия заведующему.

– Да, и на семнадцать пригласила. Артём, жми, говорят, она в разводе.

Артём улыбнулся: сказать бы им про Полину, но не хочется расточать внутреннее счастливое состояние. Ровно в пять вечера он был в приёмной. Женщина средних лет заглянула в список и подняла трубку:

– Нина Николаевна, доктор Белославцев. Хорошо. – Положила трубу: – Проходите.

Артём бывал в этом кабинете, но теперь тут было все по-иному: тёмно-серая офисная мебель, натяжной потолок, шикарный паркет, лёгкие портьеры. Соколова вышла изо стола, подала руку, предложила сесть за маленький столик у окна, сама села напротив. «Уже успела переодеться», – отметил Артём скромный серый костюм, словно именно под него подбирали кабинетный интерьер.

– Нравится? – спросила Соколова. Артём не понял, о чем она, и вопросительно посмотрел на женщину. – Я имею в виду кабинет, вы же противник новой эстетики, вот, полюбуйтесь.

Белославцев уловил признаки игры, но поддерживать не стал:

– Я человек деревенского воспитания, работа моя тоже не способствует совершенствованию интеллекта. – Ещё раз для приличия глянул на пол, стены, потолок. – Обои бесстыковые, если я правильно понял?

Соколова удивлённо вскинула брови:

– Откуда вам известны такие тонкости? Это новейшая немецкая технология, в городе ничего подобного нет, даже у губернатора.

– Не пугайтесь, Нина Николаевна, я где-то об этом читал.

Соколова встала, взяла со стола папку:

– Здесь один документ, который я должна согласовать с вами. Это приказ о назначении вас первым заместителем директора департамента. Что вы на это скажете?

Артём помолчал, новость не обрадовала и не огорчила его, надо что-то отвечать:

– Нина Николаевна, я обязан поблагодарить вас и отказаться.

Женщину эти слова шокировали:

– Вы отказываетесь от должности первого заместителя директора? Почему? Вы не хотите работать со мной? Я вам не нравлюсь, очевидно, не в вашем вкусе, о ваших увлечениях знает вся медицинская общественность. Но я вам предлагаю работу, очень важную должность и работу.

Белославцев понимал, что уже обидел женщину, надо поправлять положение:

– Видите ли, Нина Николаевна, я врач, учился этому, и продолжаю изучать объект сей науки, имя которому человек. Последние красивые слова не мои, они принадлежат моему учителю и другу Шмулю Меировичу Бяллеру. Если бы я сегодня принял ваше предложение, завтра учитель не подал бы мне руки. Я с благодарностью отказываюсь.

Соколова нервно бросила папку на стол и почти зло спросила:

– Вы хоть знаете, во сколько раз этот оклад выше вашего сегодняшнего?

Артём засмеялся:

– Вы ошибаетесь, Нина Николаевна, он не выше, он больше.

Соколова улыбнулась:

– Это все слова, за которыми ничего нет. Я не стану вас уговаривать, просто выскажу недоумение: почему вы не видите огромных возможностей влиять на развитие медицины в области? И вы отказываетесь. А я-то думала, что с радостью согласитесь, пригласите меня в ресторан, поухаживаете за несчастной женщиной.

Чтобы скрыть смущение, Артём свёл к шутке:

– Вы на себя клевещете, Нина Николаевна, вы просто излучаете счастье.

Соколова как-то грустно рассмеялась, поглядела на гостя:

– Все знают, что я развелась с мужем. Что у меня нет детей. А Белославцев делает вид, что ничего не знает и знать не хочет. Вы так меня огорчили, так огорчили, Артём Антонович, а ведь мы ровесники, свободные люди. И я давно вас знаю, ещё с института, я училась курсом старше. Вы и тогда на меня поглядывали, а я просто влюблена была. Вы же гордость института, будущее светило. Помню и вечер медицинских работников в загородном санатории, а вы…, вы даже не узнали меня, хотя тогда мы танцевали, три раза, и даже прижимали меня в уголке, и, смею напомнить, довольно усердно целовали.

Белославцева давно так не подлавливали, он действительно не особо хорошо помнил этот праздник в загородном санатории, шикарный банкет в большой столовой и танцы. Да, приглашал девушек, наверное, тех, которые нравились, вполне возможно, даже теперь уже очевидно, что приглашал и Нину, тогда совсем молоденькую и явно симпатичную. Должен бы помнить, но не помнил, а как об этом сказать? Вот ситуация! Забыл – обидится, якобы вспомни – а вдруг это блеф? Сказал прямо:

– Извините, Нина Николаевна, и годы прошли, и работа такая, что порой сам себя не помнишь. А ресторан – с удовольствием приглашаю, должно же хоть что-то из ваших ставок на меня принести выигрыш. Ставьте на красное, и едем прямо сейчас.

Соколова внимательно посмотрела на вдруг оживившегося собеседника и поняла, что выкручивается человек, сложно ему, вроде и баба, а начальник, вроде и не обязан ничем, а вину чувствует.

В ресторане было тихо, лёгкая музыка издалека, Артём попросил кабину на двоих, услужливый молодой человек их проводил, даме подвинул кресло, Артём сам плюхнулся в широченное вместилище. Он не любил рестораны и посещал только при необходимости, вот и сейчас протянул Нине Николаевне меню, сам пробежал по строчкам: черт его знает, кроме окрошки – ни одного знакомого слова. Официант принёс все, что заказала дама, и открыл бутылку шампанского. Артём удивился, как быстро строгая начальница превратилась в просто молодую и красивую женщину, она подняла бокал:

– За что будем пить, Артём? Ты не против, если отбросим официоз? Так за что?

– Конечно, за тебя, за твоё высокое назначение, за твою блестящую карьеру!

– Карьера, как видишь, начинается с фиаско: мужчина, которого я всегда хотела видеть рядом с собой, вежливо отказался. Артём, есть смысл продолжать разговор об этом?

– Не надо. Нина, а я вспомнил студенчество, и тебя тоже, к тебе приходил курсант военного училища, и мы его отшили. Поскольку инициатором экзекуции был я, следовательно, был какой-то интерес к девушке с шикарными волосами.

Нина грустно улыбнулась:

– Вот именно – какой-то! А тот курсант стал моим мужем, быстро пошёл в рост, потом увлёкся дочерью начальника училища, меня бросил. Жили на служебной жилплощади, я лишилась квартиры и прописки, так что сына у меня он отсудил легко. Вот так, дорогой Артюша, как звал тебя весь институт.

Грустный разговор, за таким не стоило ходить в ресторан. Но Нина быстро оживилась, выпили ещё по бокалу. Она стала говорить о планах совершенствования здравоохранения, о закупках современного оборудования, и Артёму пообещала все, что он просил. Засмеялась:

– Мало просил, стеснительный ты мой. Проси больше, ни в чем не откажу.