Николай Ольков - Подлог. Собрание сочинений. Том 5

Под эту сладкую думку заснула, мерный стук колес и частый скрип тормозов, постоянные хождения полусонных пассажиров – ничто не мешало видеть ей огромные штабеля бревен и пирамиды кирпичей рядом с красивым двухэтажным дворцом ее участковой больницы.

Странно, но в приемной заместителя председателя облисполкома уже знали о визите заведующей участковой больницей, ее сразу предупредили, что времени на разговор только десять минут и проводили в кабинет. Когда она вошла, Холявко уже держал трубку и кивал:

– Хорошо, я вас понял, через пятнадцать минут буду.

Положил трубку, глянул на вошедшую:

– Здравствуйте, садитесь и быстро – что вы хотите?

Ирина подала бумажку, в которой кратко была изложена просьба. Холявко пробежал глазами и кивнул:

– Понимаете, вопрос не простой, а меня первый секретарь обкома вызывает. Если завтра?

– Не могу оставаться, надо сегодня, Яков Лаверович, помогайте! – и она широко улыбнулась. Холявко дрогнул:

– Почему вас, молодую красивую женщину, гонят в такую даль из-за какой-то сотни кубометров леса?

– Из-за двух, Яков Лаверович, а гонят, потому что настоящих мужчин не стало. Прошу вас. Двести. А потом я еще приеду. За дверями и окнами. Вы ведь поможете мне, правда, Яков Лаверович? Не перевелись же мужчины на свете!

Холявко улыбнулся:

– Буду рад видеть вас еще раз. Приезжайте, мы все решим. Вы из какого района? А, от Хевролина? Хитрый жук! Привет ему передавайте, и пусть ждет в гости. Наряд я вам вышлю. А пока – извините, бегом в обком.

Ирина встала:

– Яков Лаверович, дайте команду сделать бумагу сейчас, чтобы я спокойно уехала.

Холявко сел:

– Молодец, девушка, просто молодец! – Нажал кнопку на телефоне: – Инночка, сейчас к тебе придет заведующая участковой больницей, сделай ей наряд на сто кубометров красного леса.

– На двести, на двести, Яков Лаверович, вы же пообещали.

– Инночка, сделай на двести. Она сейчас будет у тебя. Да, подпиши, как ты умеешь это делать, и вручи.

Ирина соображала, уместно ли будет чмокнуть податливого заместителя, но решила, что пока не надо, а там видно будет.

Из облисполкома она выходила с нарядом на двести кубометров соснового леса.

Десяток машин возили кирпич, Панков поставил на объект подъемный кран, чтобы снимать поддоны без битых отходов. Первыми привезенные бетонные блоки уже уложены в траншею, и сейчас три каменщика тщательно выводили цоколь. Контуры будущей больницы радовали глаз, Ирина несколько раз в день прибегала посмотреть. Под вечер застала на стройке председателя. После того неприятного разговора Панков смущался, краснел и отводил глаза.

– Завтра дам еще двух мастеров на кладку, прораб будет забегать, а общий порядок за вами.

– А вы, Алексей Павлович? – с легкой усмешкой спросила Ирина.

– У меня нет времени, уборочная начинается.

Ирина ухватилась за промах:

– Все-то вам не до меня и моей больнички, то у вас был сенокос, теперь уборочная. Закрутились, поди, и в лесном домике побывать не удалось?

Панков поднял глаза:

– Домик не лесной, а на озере, в воскресенье ездили с ребятами, сетешки раскинули, уху сварили.

Ирина будто ждала такого ответа:

– Уха на озере, на свежем воздухе! Всю жизнь мечтаю о такой ухе, да под рюмочку. Была рюмочка, признавайтесь!

Панков повеселел:

– Конечно, была, Ирина Николаевна, у нас уху без водки даже собаки не едят.

– А что же вы меня не пригласили? В тот раз вон как настаивали, даже на ты перешли, а теперь в кусты? Не хорошо, Алексей Павлович!

Панков оглянулся – нет никого, осмелел:

– Вы только скажите, я вмиг организую.

Ирина согнала с лица улыбку:

– Не время, Алексей Павлович, личными делами заниматься, у меня стройка, у вас уборка урожая. Нельзя свое ставить выше общественного. Может, после открытия новой больницы?

Панков побледнел:

– Я для вас… Не думал, что заслужил насмешки… Ладно, стерплю, Ирина Николаевна! До свиданья!

Он не видел уже, как метнулась к нему Ирина, как легкомыслие исчезло с ее лица, только сел в машину, она уже рядом:

– Не обижайся на меня, Алексей, тебя мой дедушка Божьим человеком зовет. В субботу поедем на рыбалку, согласен?

– Конечно. Я за вами… Я за тобой заеду, Ирина.

– А вот этого не надо. В семь вечера я выйду за околицу, в рощу. Все, уезжай.

Только с третьей попытки машина тронулась с места – мотор глох. Ирина улыбнулась: «Ох, наловим мы рыбки, на всю деревню разговоров». Только потом она вспомнит, что про жену Алексея как-то не подумала.

В субботу дед Лександро, как упорно звала его супруга, усердно топил баньку, дров не жалел, воды наносил полную кадку, веники приготовил, для себя и для Арины – никак иначе называть квартирантку не желал. Ирину встретил в калитке, заботливо принял сумку с продуктами, пошли в дом. Хозяйка уже ставила на стол мясной суп, Ирина выписала немного мяса в колхозе, хотя дед поучал отрезать прямо на больничной кухне.

– Я как-то лежал с неделю, грыжа, язви ее, замучила, по всему брюху расползлась. Дадут суп, вроде молосным отдает, а мяса нет. Дальше картошку толченую, там ровно три кусочка мясных. Нас лежало семнадцать человек, по три кусочка – полсотни. А каждую неделю завхоз привозит пару скотских ног да свиной окорок. Воруют, сволочи, до больного не доходит.

Ирина помыла руки, повесила полотенце:

– Все, Александр Иванович, отворовали. Повара я заменила, завхоза тоже. Теперь сама хожу на кухню, принимаю завтрак, обед и ужин. Вы сейчас приходите к нам, будем кормить, как в санатории.

Старик засмеялся:

– Нет, душа моя, от добра добро не ищут. Меня бабка кормит, как большого чина, каженный день мясное блюдо. Кто так живет? Раскормишь ты меня, Аринушка, а потом покинешь, взамуж выскочишь либо квартеру получишь, и опять бабка меня на картошку переведет.

– Не переживайте, Александр Иванович, замуж никто не зовет, а квартира мне не особенно нужна. Разве мне одной будет лучше, чем с вами? Или я надоела?

– Господь с тобой, родная ты моя, как можно такое? Живи, сколь хошь, я ведь и про еду-то шутейно говорю. Много нам надо? Пряник да чашку чая. Только, ежели котлетку бабка поджарит, ломаться не стану, хоть и пост. Давай, перекуси, отдохни чуток, и в баньку. Жар нонче добрый, сухой и пахучий, я травки кинул на каменку, душицы. Знатный аромат. Веничек тебе изладил свежий, маленький, меж березовых веток три смородинных спрятал, помашись в удовольствие. Привыкай париться, это и по медицине признано пользительным.

После баньки Ирина в своей комнатке сменила халат на легкое платьице, подумала и с улыбкой положила свежий халатик в сумочку. Туда же втиснула полотенце. С волнением посматривала на часы: половина седьмого. Рано. Тут ходьбы десять минут, не торчать же в роще, еще подойдет кто-нибудь. Вышла без четверти, машина Алексея медленно выехала из-за бугра, он из салона открыл дверь, Ирина запрыгнула и вжалась в сиденье.