Михаил Дерыведмидь - Сквозь фиолетовый луч

Проснулся от некого мигания. Открыв глаза увидел, что свет в камере то включается то выключается. Периоды эти были разной продолжительности. Вот с этого момента я окончательно потерял счёт времени. С равной долей вероятности эта пытка светом могла длиться как час так несколько суток. В начале мне просто слепил свет, вызывало раздражение не более того, позже при каждой смене положения рубильника тело непроизвольно вздрагивало. Сердце бешено участило ритм и дыхание сбилось. Начала ужасно болеть голова. Я буквально слышал как зажигается и тухнет свет. В конце концов я трясся без остановки.

Тут свет включился, всё успокоилось. Я дома. Сижу на кухне, привычно работает телевизор. За окном едут машины. Заурядный ритм города. Поспешил к окну и распахнул его, в комнату ворвался прохладный воздух. Включил чайник и пошел принять душ. Там я не мог не заметить, что волос на голове вернулся. Периодически поглядывал на часы на стене, ничего странного не замечал. Беспокойство нагнетало, так как не мог дозвониться до супруги. Выйти или даже открыть дверь было очень страшно, казалось, что за дверью уже ждут люди в белых скафандрах, которые поволокут меня и закроют в четырёх стенах. Что касается резкой смены обстановки, меня не то, что бы это не смущало, просто старался про это не думать. В конце концов, впервые за долгое время я проголодался. Открыв холодильник, начал было выбирать продукты на полках, тут свет в холодильнике начал странно мигать. Глаза начали болеть снова. Руки автоматически потянулись их протереть… дрожь вернулась, как бьётся сердце чувствовал даже в голове. Когда протирал глаза всё окружение осталось чётким, мелькнула мысль, что под натиском пальцев «картинка» должна поплыть. Вывод моментально пришел в голову – галлюцинации.

Свет в холодильнике мигал всё чаще, постепенно гас не в средине, а во всей комнате. Ноги обмякли и подкосились. Внезапно я осознал себя лежащим на полу в своей камере, не в состоянии контролировать конвульсии. В это время ко мне зашло три человека в скафандрах. Двое держали меня, а вот третья, да кажется это была женщина, делала мне инъекцию. Они говорили между собой, но разобрать речь было трудно, запомнил только: «состояние, не кормить, дней, луч».

Проснулся. Досада, я всё таки в камере. Но вот то, что я увидел заставило меня занервничать. Это была не пустая бетонная коробка, а палата обставленная для комфорта пациента. Стол на котором лежали книги, около него кресло на колёсах, сам я лежал на кровати, а напротив на стене большой телевизор. Поджал ноги к себе, так и седел не решаясь спуститься. Уж больно походило на очередную уловку. Через некоторое время, ко мне молча зашла женщина, принесла еду. Суп и чай поставила на столе и ушла.

– Ну уж нет! – сказал я в голос – Вот это точно есть не буду!

– Поешь. – нежно проговорил знакомый голос.

Это была моя жена. Повернувшись к двери я увидел, как она смотрит на меня со слезами на глазах.

– Привет. – заговорила она – Почему ты не кушаешь?

– Привет, Алина? Что ты тут делаешь?

– Пришла тебя проведать, что за глупый вопрос? – перебила она и добавила – Ты не ответил, почему ты не ешь?

В голове мелькнула мысль: «как я её могу слышать? Камера звуконепроницаемая.» Подойдя поближе увидел, что в стене около дверей есть небольшие отверстия, скорее всего для микрофона и динамика. Раньше я не мог их разглядеть из-за яркого света.

– В еду, что-то подсыпали. – тихо ответил я.

– Ясно. С чего ты сделал такой вывод?

– Меня в этой камере пытают. Я не знаю зачем это нужно и сколько уже продолжается. – всё так же тихо продолжил я.

– Ты болен. Пневмония. Мне рассказали, как три дня ты был в бреду. Как только тебе стало легче, меня сразу вызвали. Говорят, периодически были обострения и ты кричал, что-то про свет, что у тебя выпадают волосы и многое другое.

– Но ты же видишь, что волос нет, ведь так? – неуверенно спросил я.

– Вон в углу весит зеркало, сам посмотри. – произнесла Алина и быстро вытерла слезу, стараясь не показывать мне этого.

И в правду над унитазом висело небольшое зеркальце. Посмотрев в него я увидел привычную картину, волосы на месте, да и щетина пробивается. Машинально попробовал их на ощупь… всё как было раньше. Я был уверен в том, что происходящее было взаправду, но взглянув на супругу решил, что нужно подыграть.

– Да наверное ты права. – снова подойдя к двери сказал я.

Мы ещё немного поговорили, она заставила меня поесть, после чего я уговорил её уйти. Думаю ей нужно как можно меньше здесь находится. День проходил спокойно, ко мне заходил персонал приносили еду и медикаменты. В ящике стола я нашел пульт и решил посмотреть телевизор. Всё происходило так, будь то я и вправду болен. Алине наверное объяснили, что боли в грудной клетке и были признаками пневмонии, а дальше выяснили, что есть ещё инфекция, она в сложной форме и передаётся по воздуху.

Подумав я стал замечать, что все блага, которые мне дали, ни как не связывают меня с внешним миром. Не дали даже радио, что бы связь была хоть односторонней. Не было телефона, хоть мой и украли, но дома был старенький, почему-то жене не разрешили его мне передать. Принесли книги, но не газеты, дали телевизор, но из программ были только с фильмами, без выпусков новостей и других передач. Моя паранойя достигла вершины. Я просто сидел и рассматривал всё, что меня окружает и пытался вникнуть, зачем это сюда принесли, благо свет стал не такой яркий. Всё же совладав с собой решил, что рас уж раз поел, то съем и то что принесли мне на ужин. Через несколько минут после приёма пищи, почувствовалось недомогание. Ноги стали подкашиваться, трудно было сфокусировать взгляд и в конце концов я потерял сознание.

Очнувшись увидел знакомую обстановку, в камере снова ничего не было и свет, этот едкий, белый свет, который казалось стрелой влетает в глаз и болью врывается в череп. В коридоре было темно и соответственно, стеклянная стена места моего заключения, стала стеклянной. Подталкиваемый параноидальным психозом, я стал внимательно изучать себя в зеркале.

– Привет красный комбинезон и двойка на спине! – с истеричной насмешкой выкрикнул я.

От досады взялся за голову… руку опустил уже с клочком своих же волос. Вот, что меня зацепило. Сдали нервы, я начал рвать волосы, они с лёгкостью отклеивались, именно отклеивались. И волосы и даже щетина оказались искусно сделанным гримом. Когда припадок прошел, я сидел в углу у зеркала.

Всё вернулось вспять. Зачем было устраивать это представление с заботой? Эта мысль поселилась глубоко в голове и начала давать ростки. Конъюнктура разыгравшаяся на территории больницы, не что иное, как спектакль. Сыгранный отнюдь не для меня. Номер на моей спине, может означать только одно. Нумерацию вводят тогда, когда объект не один. И судя по цифре два, я как минимум второй, но не известно из скольких. Значит сегодня был своего рода – день посещения больных. Ко мне пустили мою жену, к другим так же пустили близких, таким образом создали видимость обычной больницы. Возникает вопрос – зачем? Если бы это была ещё одна пытка для нас, то куда больший эффект возымело бы выпустить, а затем снова закрыть здесь. Предполагаю, что не выпустили всех невольников, иначе могли бы возникнуть дополнительные вопросы. Раз мотивация была не в пытках, то в данном контексте, самым сильным побуждением является страх. Они боятся огласки. Я осознал, что хотели бы они меня убить, то сделали это давно. Им зачем-то нужно одновременно несколько человек, а чем больше узников в заточении, тем больше больше близких им людей будут задавать вопросы и правда всплывёт.