Юрий Прокопенко - Я – директор. Конец империи

– Согласен, – твердо ответил доктор Белецкий своему будущему директору. Сейчас он подумал, что, таким образом, сможет в пику своему директору уйти из под его ревнивой опеки, сковавшей Ивана по рукам и ногам и лишившей возможности самостоятельно работать. Он пока не знал, какие проблемы возникнут перед ним, но новое дело само по себе захватывало его. Все-таки во всем этом есть определенная доля авантюризма, а он еще достаточно молод, чтобы избегать таких искушений. В конце концов, и его длительная командировка в воюющий Афганистан тоже была своего рода авантюрой. Ничего, прошло, и даже неплохо получилось.

– Я позвоню к вам в понедельник с утра.

– Вот и хорошо. Думаю, ты не пожалеешь. Зинаида, проводи, пожалуйста, Ивана Павловича. До свидания.

Они крепко пожали друг другу руки.

Зинаида проводила Ивана до двери института.

– Ну, как тебе наш директор? Правда, хороший мужчина?

– Не знаю, как тебе сказать, но напор у него изрядный: слово не дал сказать – все решил сам, не спросив меня. А, в общем, мужчина симпатичный, без церемоний. Сразу на «ты», без стеснений. Может быть, так и лучше.

– А что ты скажешь на счет своего решения? Иван, не задумывайся, приходи. Что тебе сейчас в «Сысине». Там всем правит Николай, а ты ему теперь не друг. Он просто тебе завидует и не даст свободно работать. Ведь ты знаешь, как он влияет на Сидоренко. Тот слушает его во всем и поступает с его подсказки. Ты уже наверно успел это ощутить на себе, когда вернулся из Кабула.

– Да, все это мне знакомо и это обстоятельство как раз и есть главный мотив моего перехода сюда. Если конечно он состоится.

– А что мне сказать Петру Петровичу, ведь он будет спрашивать меня?

– Слушай, а каким боком ты оказалась его доверенным лицом. У тебя какая должность здесь?

– Я ведь тебе сказала? Я просто старший научный сотрудник в международном отделе, а подружились мы с Петром Петровичем в командировке. Знаешь, ему тоже нужны доверенные лица, с кем можно было бы посоветоваться, обсудить проблему. Он сказал тебе, что ситуация в институте не простая и вокруг него ходят темные тучи. Ему на будущий год семьдесят и он боится, что его недоброжелатели не дадут ему спокойно уйти на пенсию. Ты ему сейчас нужен не только как зам, но и как верный товарищ. Понимаешь?

– Ладно, Зина, я пойду. Еще есть время для окончательного ответа.

Вечером в семье Белецкий состоялось совещание. На повестке дня был вопрос о переходе Ивана на новую должность в новый институт. За столом сидели трое: Иван, его жена Людмила и дочь Ирина. Старались проанализировать ситуацию со всех сторон. Разложили все плюсы и минусы и пришли к заключению, что настал момент, когда надо менять место работы. Людмила считала, что Иван и так засиделся в своем институте. Он получил здесь все, что мог и хотел: стал доктором наук, был руководителем отдела, имел учеников, ездил в зарубежные командировки, получил широкую известность как успешный ученый. Что еще? В этом институте нет вакансий для дальнейшего роста, все места заняты, да и отношение директора к нему сейчас совсем не то, что было до защиты диссертации. Поездка в Афганистан подвела окончательную черту под их прежними творческими отношениями. Людмила была уверена, что это его друг Коля нашептал на ухо директору что-то не лестное и потому его отношение к Ивану резко изменилось.

– Надо уходить, – высказала свое окончательное мнение Людмила, – здесь тебе уже ничего хорошего ждать не приходится. Потом, ведь ты сам хотел получить должность заместителя директора института. Ну вот, пусть в другом институте, но не хуже, чем «Сысина». Кроме того, здесь есть перспектива роста. Ты можешь стать директором, а это уже особый круг. Впереди может быть Академия наук, почему бы и нет? Сидоренко, будучи директором института, стал академиком, ведь не умней тебя и не семи пядей во лбу. Вспомни, кто ему писал научные доклады и статьи?

– Тут нечего и думать, – подключилась к обсуждению дочка, – папа, тебе предлагают новую высокую должность и перспективу роста, а ты еще ломаешься. Завтра же звони и давай свое согласие.

Дочери шел двадцатый год, и она училась в мединституте. Сейчас у нее был роман с ее другом детства, который жил в соседнем доме. Парень был высок и крепок, старше Ирины на год и учился в институте гражданской авиации. Как говорила дочь, у них серьезные отношения. Ну, а если так, то нужно подумать о жилье для молодых. В этой ситуации перспектива занять высокую должность никак не оказалась бы лишней. И это обстоятельство тоже было учтено. Одним словом, Иван постепенно дозревал до принятия положительного решения.

На следующий день после семейного совета, придя к себе в лабораторию, и сев за свой стол, Иван вдруг почувствовал, что все вокруг изменилось: лежащие перед ним бумаги показались ему чужими и неинтересными. Вот незаконченная статья, а это протокол последней серии исследований, а это заявка на новую тему на 88-й год. Все это стало чужим и даже неприятным. Он представил себе, что вновь ему придется доказывать свою правоту и выслушивать демагогические суждения директора о его новой идее, сопровождаемые ехидной ухмылкой бывшего дружка Николая. Иван вспомнил, как это было тогда, еще до его отъезда в Кабул. Он представил проект своей новой темы, посвященной использованию профилактических средств, витаминов и микроэлементов, людьми, проживающими в условиях антропогенных химических нагрузок. Эффективность таких мер была доказана им в его докторской диссертации. Но в тот раз директор неожиданно негативно отнесся к такому предложению. Буквально, он заявил, что «это не наш путь, когда Советский человек, перед тем как идти на работу, должен принять какие-то таблетки, чтобы защитить себя от загрязненной атмосферы. Мы должны бороться за чистоту окружающей среды, а не подменять это какими-то профилактическими средствами». Иван тогда спросил директора: «А как быть, если все же уровни загрязнения представляют опасность для здоровья и нет тенденции к их снижению?» На это директор ответил, что доктор Белецкий не понимает политической ситуации. И это при том, что Иван был членом партбюро института и заместителем секретаря по идеологической работе. Но, спорить с директором, как известно, это все равно, что плевать против ветра. Дискуссия закончилась тем, что совсем скоро Иван улетел в Кабул на три года. А сейчас, по всей видимости, он просто уйдет из этого института. Как ему здесь работать, если его не понимают или не хотят понимать.

Иван решительно отодвинул все эти бумаги, и вышел из кабинета. Зашел в соседнюю комнату, где располагалась собственно лаборатория с различными приборами и оборудованием, прошелся вдоль длинных лабораторных столов, поздоровался с сотрудниками и лаборантами, сидящими на высоких табуретах. Он вновь ощутил отрешенность от всего этого, что еще пару дней назад было для него частью его самого, созданного им, придуманного им и за что ему приходилось так упорно бороться.