Яна Белова - Спасибо, что ты есть

От надуманного драматизма легко устать. Устать вообще легко – от суеты, от бездействия, от побед, от поражений, от одиночества и популярности. Что дальше? Зачем что-то делать, если дальнейшие события легко предугадать, когда итог заранее известен? Но как не делать ничего и быть этим довольным? Что реальность, а что иллюзия?

Слишком много глупых вопросов, однозначных ответов на которые не существует. Сказать можно что угодно, и кому-то это покажется истинным, но будет ли оно так, всегда будет зависеть от точки зрения смотрящего.

Мысли сочились, как кисель по стенкам перевернутой кружки.

Она встряхнула головой. В лицо дышал прохладный летний ветерок. По старому парку крался обычный вечер, похожий на тысячи других таких вечеров. Зажигались фонари, слышалась музыка, пахло зеленью и едой из ближайшего кафе. Всё как всегда: подростки пьют пиво, кто-то ругается, кто-то играет продиктованные обстоятельствами роли – парня, девушки, свидетельницы на свадьбе, подруги, матери, мужа, жены…

Взгляд упал на семейную пару: она толкает вперед коляску, он вразвалочку идет рядом. Что связывает их? Ребенок? Любовь? Удобство? Квартира? «Так надо, все так живут»?

Чужие жизни плыли мимо нее как в замедленной съемке. Чужие смыслы – чужая реальность. От этого тоже легко устать.

Она решительно встала. Взгляд переместился на соседнюю скамейку. Странный молодой человек, не похожий на ставшие давно привычными образы, одет просто, но дорого: джинсы, майка, мокасины, ничего вычурного, но она знала, сколько стоят подобные джинсы: она любила гулять по модным бутикам, несмотря на то, что не могла позволить себе стать их клиентом. Однако не одежда привлекла ее внимание, а его взгляд – слишком потерянный, почти испуганный при полном внешнем спокойствии в выражении лица.

– Я могу вам помочь? – вопрос почти что вырвался, прозвучав совершенно неожиданно для нее самой.

– What? – красиво очерченная линия губ сложилась в кривую усмешку. – У меня всё в порядке, спасибо, – тут же добавил он на чистейшем русском языке.

– Извините, мне показалось, что вы потерялись, – чувствуя себя последней дурой, она отвернулась, намереваясь немедленно ретироваться.

– Я не хотел показаться грубым, простите, – в два шага он оказался рядом с ней.

«Угораздило же нарваться на придурка», – мелькнула усталая мысль.

– Я – Лекс, – парень протянул ей руку.

Она окинула его тяжелым взглядом, от которого он едва ли не поежился, но руку не убрал и не отвернулся. Красивые выразительные глаза цвета старого виски, красивые черты лица, красивое тренированное тело, хорошо одет, приятный парфюм, ухоженные темно-русые густые волосы, стильная стрижка – внешне он понравился ей сразу, это и сыграло решающую роль.

– Я – Марина, – она пожала протянутую руку, с тоской и неловкостью глядя на отсутствие у себя маникюра. Его глазу не за что было зацепиться: обычная повседневная одежда, наверняка растрепанные волосы, ни лоска, ни особых внешних данных. Конечно, она знала, что обладает хорошей фигурой, что она изящна и стройна и выглядит лет на пять-семь моложе своих тридцати, что в ее внешности нет поводов для комплексов, да и не было их у нее. Однако она никогда не была избалована вниманием мужчин и гнала от себя подозрения, что это только следствие ее высокомерной холодности, считая эти подозрения проявлением гордыни. Высокомерно думать, что мужчины не толпятся в очереди на ее руку и сердце только потому, что она слишком высокомерна. Смешно.

Она улыбнулась, глаза потеплели, он улыбнулся в ответ. Всё-таки было в нем что-то трогательно беззащитное, это подкупало.

– Я действительно потерялся. Мне нужно было попасть в стоматологию где-то тут в доме-башне, – он пространно указал в сторону высоток на другой стороне парка, – но я не нашел, где это, телефон у меня разрядился…

– Идемте, провожу, – кивнула она, – я знаю этот район. Лекс – это производное от Алексей?

– Почти.

Опять эта странная кривая усмешка. Ему идет. И молчание. Говорить было не о чем, вернее, это казалось излишним. Они шли по разбитому асфальту старых аллей, обгоняя толкавших коляски толстых женщин в трикотажных трениках и растянутых майках. В который раз мелькнула мысль о том, почему так много женщин, обзаведясь детьми, превращают себя в домашнюю уборочно-готовочную принадлежность, толстеют, перестают за собой следить, замыкая собственный мир в стенах своих квартир между телевизором, компьютером и холодильником. Отчасти это объяснялось отсутствием достаточных материальных средств, но это их жизнь, именно такая, какой они хотят ее видеть.

«Наверное, это со мной что-то не так, – одернула себя Марина, – в отличие от тебя, они довольны своей жизнью».

– Нам сюда, – тронув за локоть своего спутника, девушка показала на узкую тропинку, петлявшую между деревьями, – здесь короче, мы выйдем прямо к стоянке, а там проход, не нужно будет обходить.

Он кивнул, послушно зашагав вслед за ней. Неожиданно из кустов им навстречу выскочил мужчина, оттолкнул Лекса и побежал прочь.

– Что это еще за псих? – опешила Марина, глядя вслед убегающему.

– Не псих, а вор или ханыга, – зло буркнул Лекс, – бумажник у меня выбил из кармана, бежит за водкой, наверное, теперь сможет два дня пить.

– Так надо же в полицию звонить!

– Да ладно, всё равно искать его не будут, а меня могут и попытаться на бабло раскрутить. Пусть отравится на мои 100 фунтов паленой водкой.

Сложно сказать, что явилось большей неожиданностью – происшествие или реакция на него. Странная реакция – злость, горечь и всё та же растерянность.

– Вы иностранец? – осенило ее.

– И да, и нет, – буркнул парень, решительно зашагав вперед, – спасибо, что не доказываете мне, что я не прав…

Она мысленно улыбнулась своей сдержанности и нежеланию развивать эту болезненную для нее самой тему, слишком много ее саму не устраивало и раздражало, и слишком некорректно и неуместно было об этом говорить в данных обстоятельствах с данным человеком. До выхода из парка они шли молча. Причем он шел впереди, будто сам показывал ей дорогу, а не наоборот. Она даже слегка отстала.

– Это здесь, – она кивнула на вывеску на торце дома, с которым их разделяла открытая автомобильная стоянка, – тут проход.

За кустами амброзии, в высоту превышающими человеческий рост, действительно угадывался проход между оградами, как оказалось, двух стоянок.

– Вы хорошо знаете эти места, спасибо вам огромное, – поблагодарил парень, – я бы долго тут плутал.