Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 1—3

– Да, чувствуется профессионализм, – сказал директор. – Как ваше самочувствие, и какие планы на будущее? Извините, вопрос, конечно, звучит глупо, я скорректирую его, чем бы вы хотели заняться?

– У нас вообще-то не принято в одиночку заниматься специальными операциями, – сказал я, – жду, что скажете мне вы.

– С вами трудно играть в поддавки, Дон Николаевич, – сказал директор. – Будем играть в открытую. Читаю. Физические показатели соответствуют возрасту сорок-сорок пять лет. Внутренние органы в норме. Сердце без изменений. Сосудистая система в норме. Патологий внутренних органов не обнаружено. Мочекаменная болезнь. Психических отклонений не выявлено. Такой справке позавидует любой наш сотрудник. Предлагаю восстановиться на службе и встать в строй.

– А как же даты? – спросил я.

– Всё в наших руках, отнимем лет шестьдесят с гаком и разработаем вам новую биографию, – сказал директор. – Нам нужен человек, которого не знает никто, но который знает всё. Вам нужно время для раздумий или для совета с вашей женой?

– Моя жена умерла сорок лет назад, – грустно сказал я.

– Извините, – сказал директор, – вашу память мы трогать не можем и не будем.

– Я согласен, – сказал я.

– И прекрасно, – обрадовался директор. – Будете находиться только в моём подчинении, никто вами командовать не будет. Должность будет, референт-советник директора. Ваши советы для нас ценны. Пока оформляйтесь, знаете нашу систему бюрократии и тестов, а кабинет вам будет приготовлен. Съездите с вашей знакомой в Сочи, в наш санаторий, подышите морским воздухом, покатайтесь по морю, попейте местного вина, поешьте шашлыков. Вы начинаете новую жизнь, товарищ полковник. Я вам завидую и желаю удачи.

Я вышел из машины недалеко от дома и зашёл в магазин купить бутылку коньяка и закуски.

Катерина ждала с нетерпением.

– Что же ты не позвонил, я бы всё приготовила, как положено? – посетовала она.

– Радостная весть должна быть неожиданной. Страшновато после стольких лет отставки вернуться на службу, – сказал я, – порежь всё, достань не рюмки, а стаканчики, а я сейчас кое-что принесу.

Я сходил в кабинет, достал из ящика стола шесть звёздочек и пришёл на кухню. Катерина уже всё приготовила, не дав мне возможности помочь ей. Я налил в стаканчики коньяк, бросил в каждый по три звёздочки.

– Ну, что, – сказал я, – будем снова служить. Считай, что мне снова присвоили звание полковника. До дна и все звёздочки оближи, раз ты связалась со мной.

Катерина храбро выпила коньяк, зажала звёздочки в кулак и заплакала.

– Ты чего? – спросил я, прижав ее голову к груди.

– Не обращай внимания, – сказала она сквозь слёзы, – это я так, по-бабьи, от счастья.

– Дон, когда я убирала в кабинете, то видела твои записи, – сказала мне Катерина, – не стала их читать без тебя. Почитай мне то, что пишешь, если можно, а?

– Можно, почитаю, – согласился я.

– А если прямо сейчас, – предложила Катерина.

– Сейчас так сейчас, – сказал я, – пойдём в кабинет, бери закуску, а я возьму рюмки и бутылку. Придвину журнальный столик к дивану и начну читать. С какой страницы начнём? Давай откроем наугад, если понравится, то почитаем что было раньше написано. Я всегда читаю книги со средины, кроме разве что учебников. Открой сама.

Катерина подцепила ноготком один из груды исписанных листов. Я открыл и начал читать:

«Утром мы вышли на перрон Пражского вокзала. Светило солнце. Немноголюдный вокзал был чист и опрятен. Иногда такими бывают маленькие станции у нас в России, когда начальником станции назначается любящий своё дело железнодорожный чиновник, контролирующий работу подчинённых и требующий ежедневного порядка.

Эта требовательность сначала торпедируется, затем входит в норму и становится неотъемлемой частью жизни каждого станционного человека. Если человеку, бросившему окурок мимо урны, съездить по физиономии дворницкой метлой, то после пятого окурка человек перестанет бросать окурки мимо урны, зная, что помимо метлы ему могут врезать вдоль спины казацкой нагайкой.

Вся западная культура втолковывалась именно таким путём и привилась. Но кроме полицейского кулака огромную помощь оказала товарищеская или соседская взаимопомощь. Как только что-то и где-то произойдёт, так соседи быстренько донесут в полицию и к виновному примут меры.

Причём доносчик бывает даже горд тем, что он способствовал поддержанию городского порядка. Точно так же доброхоты сообщат и о приезде иностранцев или подозрительных лиц. Сообщат совершенно бескорыстно в соответствии с установленным порядком.

Мы остановились в гостинице второго разряда в соответствии с нашей легендой – университетских работников, изучающих вопросы распространения славянских идей с территории Европы в Россию. Славянство в Австро-Венгрии особой популярностью не пользовалось, хотя славян в империи проживало достаточно, но факт распространения славянства с территории Европы был лестен.

Есть у славян и свой гимн, написанный в 1934 году для словаков. Смысл этой песни не анализируют, потому что славяне готовы воевать со всем миром, чтобы быть первыми среди первых. Послушай, как он поётся. И он запел:

Запомните, Дон Николаевич, еще ни один шах шахов, шахиншах, ни один император императоров, ни хан ханов не получил торжества над всем миром. Все они валяются в канавах истории. Одни только славяне еще не получили запоминающегося урока и не внесли изменения в свой гимн.

На следующий день мы нанесли визит ректору университета с рекомендательными письмами от университета в Петербурге, были очень хорошо приняты, и нам было позволено работать в университетской библиотеке.

Я сидел и писал свой вывод о том, что история сделала чехов осторожными и искусными в либеральной дипломатии. Они не хотят принадлежать России, но крайне дорожат ею для устранения Австрии…

Борисов Александр Васильевич в это время в курительной комнате о чем-то дискутировал с одним из доцентов исторического факультета. По их возвращении доцент был представлен мне, и мы обменялись мнениями о библиотечных фондах наших университетов. По просьбе Борисова доцент принёс нам небольшую пачку писчей бумаги, на которой мы и делали записи. Окончив работу, мы сдали бумаги на хранение библиотекарю, и пошли гулять по городу.