Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 1—3
- Название:Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 1—3
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785447414665
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 1—3 краткое содержание
Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 1—3 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Мария, – сказал я своей напарнице, – через неделю мы с тобой уедем за границу. Я хотел бы заехать к твоим родителям, чтобы познакомиться и оставить им какие-то средства как помощь для жизни.
По увлажнившимся глазам девушки я понял, что задел самую её больную струну.
– Я не знаю, кто мои родители, я вообще не знаю, кто я такая. Была в приюте, потом на фабрике, потом в революцию. ЧК мои родители, – жёстко сказала она, – меня не будили по утрам чашками с кофе, как тебя.
Конечно, сирота всегда чувствует злобу на того, у кого есть родители и нормальная семья. С этим уже ничего не поделаешь. Была бы возможность, я обнял бы весь мир, отдал всё своё тепло всем обездоленным и осиротевшим людям, но их так много на земле, что меня на всех не хватит. И тот, кому не достанется моего тепла, будет чувствовать себя обиженным. Ещё одним или двумя, тремя обиженными людьми станет больше. Лучше уж ничего не делать, а выбрать кого-то и усыновить его или удочерить. Это, пожалуй, большее, что может человек.
– Не сердись, – примирительно сказал я, – я не хотел тебя обидеть и раньше не спрашивал о родителях, происхождении, считая, что ты сделаешь это сама, если сочтёшь это нужным. Считай, что ты нашла своих родителей. Они в тебе души не чают и будут рады, если ты им будешь вместо дочери. Я с мамой говорил об этом. Если со мной что случится, я тебе поручаю заботиться о них.
– Как ты смеешь так говорить, – со слезами на глазах говорила Мария, пытаясь ладошкой закрыть мой рот, – с тобой ничего не может случиться. Боже, зачем мне дали такое задание?
– Успокойся, – уже деловым тоном сказал я, – завтра идём к Дзержинскому, доложимся, что и как.
– А что и как, – не поняла Мария, – похоже, ты снова не ставишь меня в известность о том, что ты задумал?
– Я же тебе говорил, что ты ещё со мной намучаешься, госпожа Казанова, – рассмеялся я. – Кстати, я так и не знаю, как твоя фамилия?
– Моя фамилия Светлова, – серьёзным голосом сказала Мария, – а почему ты меня назвал своей фамилией?
– Вот твой паспорт, почитай, – и я протянул девушке заполненный бланк паспорта. С полковником Борисовым паспорта мы делали сами, для того, чтобы обеспечить секретность наших миссий. Для этих целей мы получали по линии министерства внутренних дел чистые бланки паспортов и прослушали курс заполнения бланков, возможных подделок и прочее, а также дубликаты необходимых печатей.
– Почему ты считаешь, что мне нравится твоя фамилия, – возмутилась девушка, – ты что, спросить меня не мог? Мне моя фамилия больше нравится, чем твоя. И кто мы, брат и сестра, господин Казанов?
– У брата и сестры отчества одинаковые, а у нас разные, – сказал я, забирая у неё паспорт, – мы с тобой муж и жена.
Девушка поджала губы и отвернулась.
Глава 28
Наши мандаты привели нас на Лубянку, где разместилось ВЧК.
Дзержинский принял незамедлительно.
– Что решили, Дон Николаевич, – спросил председатель ВЧК, – зачислять вас в список кадров комиссии?
– Ничего я не решил, Феликс Эдмундович, – ответил я, – но мы с Марией выезжаем за границу осмотреться и решить, что и как.
– Не понял, – сказал Дзержинский, – вы что, попрощаться с добрым дядей пришли?
– Выходит, так, – сказал я.
– Мария, а вы что скажете? – строго сказал Дзержинский.
– Товарищ Дзержинский, по вашему заданию я выполняла всё, что мне было предписано. За этот период я училась языкам, общению и поведению за столом, танцам, литературе, для меня выписан паспорт на имя Казановой Марии Александровны, жены наблюдаемого мной Казанова. Дальнейшие действия мне не известны, – отрапортовала Мария.
– Да, вы с ней поработали основательно, – сказал Дзержинской, – я поначалу её и не узнал. Как же я могу дать вам добро на выезд, если не знаю, что вы собираетесь делать?
– Я и сам пока не знаю, куда мы поедем, – сказал я, – но если будет нарушен принцип конспирации, то можно уже никуда не ехать, и вообще забыть о мысли наладить то, чем я занимался, работая в Зимнем дворце.
– Мне легче вас расстрелять, чем решать ваши загадки, – сказал Дзержинский, – и я не знаю, что меня останавливает. Я не знаю, вернётесь вы или нет, насколько я могу доверять вашей спутнице…
– Я занимался связями между царственными домами Европы, – перебил я его.
– То есть, работали фельдъегерем? – удивился председатель ВЧК.
– Нет, я осуществлял связь между царственными домами, – уточнил я.
– И в чём здесь разница? – не понимал Дзержинский.
– Есть договоры открытые и есть договоры секретные, – начал объяснять я. – Вы сказали, что обнародуете все секретные договоры царского правительства. Этим вы теряете авторитет надёжной договаривающейся стороны, которой нельзя доверять ни в одном важном вопросе. То, что руководители говорят открыто, отличается от того, что говорят руководители наедине. И руководители не прекращают своих контактов в любой обстановке, даже когда отношения зашли до войны. Но никто не должен знать об этих контактах, иначе это будет воспринято как предательство интересов своей страны. Вот поэтому и нужна строжайшая конспирация во всём, что касается руководства стран. Вернёмся мы или не вернёмся, всё будет зависеть от обстоятельств, а заверить человека о своей преданности особого труда не представляет. Если мы обсуждаем важные вопросы, то это уже есть степень доверия того же уровня, как и обсуждаемые вопросы. Меня раньше никогда не спрашивали, вернусь ли я назад. Это было само собой разумеющимся делом.
– Сейчас другое дело, господин Казанов, – возразил мне Дзержинский. – Идёт война не на жизнь, а на смерть. Для победы революции нам нужно было разложить армию царя. И мы её разложили. Был единственный союзник царя – армия и флот, – и этот союзник сам сдал своего царя. Мы не допустим ошибки царя. Мы будем уничтожать всех сомневающихся, оставляя только тех, кто предан нам не за страх, а за совесть. Те, у кого нет совести, будут работать на нас за страх. За страх жизни родных и близких. Если будет плохо, то мы введём в армии децимацию. А поэтому, вы должны подписать присягу советскому правительству. Считайте, что это ваша вербовка.
– Меня никто не освобождал от обязательств перед Россией, господин Дзержинский, я присягал не только царю, но и Отечеству, пусть я не офицер, но десять присяг принимать не буду, – твёрдо сказал я. – И моих родителей присяга не защитит. Все под Богом ходим.
– Экий вы колючий, – испытующе посмотрел на меня председатель ВЧК. – Мне заново приходится любить русских, и я считаю, что жизнь моя в молодости была не самой правильной. Но русский народ вряд ли кем-то будет понят, даже самими русскими. Пока я жив, я смогу вас защитить, но и в нашей системе столько много людей, которых даже близко нельзя подпускать к человеческим судьбам, но пока революция диктует свои правила и когда еще придёт то время, когда человеческие качества будут основными при назначении на должности. Возвращайтесь, я в вас верю, и Марию привозите обратно. Вот вам разрешение на выезд за границу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: