Виктор Вержбицкий - Ветер полуночных снов. Серия: «Секреты жизни за гранью тьмы»

© Виктор Александрович Вержбицкий, 2016

ISBN 978-5-4474-2265-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перед тем, как вы начнёте читать эту книгу, хочу, чтобы вы сначала ознакомились с этим небольшим предисловием. Я хочу выразить искреннюю благодарность модели Гавриковой Юлии, которая вдохновила меня на написание данной книги.

В книге присутствуют сцены насилия, смерти, а также сексуальные сцены, имейте это ввиду. Автор хочет предупредить заранее – книга не рекомендуется к прочтению людям со слабой психикой или страдающим душевными расстройствами.

Обычный человек живёт только в привычном ему, видимом глазу мире – светлом мире, даже не подозревая об ограниченности своего понимания о том, что его окружает вокруг. Но, что же случится с человеком, если тёмный мир, так невидимо пульсирующий под его привычным миром, начнёт насильно затягивать в себя, и это станет судьбой, которой нельзя избежать…

В России идёт третий месяц осени… Деревья на улицах стоят голые, укрытые снизу плотным одеялом из опавших листьев. На улицах Ростова-на-Дону солнце уже начинает скатываться книзу. Погода за последние дни уверенно напоминала, что лето вернётся ещё не скоро, хотя дождей в последнее время не было, но людям уже было невозможно не утепляться.

Времени было где-то пять или шесть часов вечера, когда на вокзале послышался гул стучащих металлических колёс. Из столицы прибыл скорый поезд и остановился на вокзале. Толпы людей суетливо выходили из вагонов, спеша по своим делам, проходя через массивное серое здание вокзала, по длинным переходам. Из вагона номер три вышел молодой мужчина, и поспешил к подземному выходу в город.

На вид ему было: двадцать пять или тридцать лет, ростом выше среднего, худощавый, тёмно-русый, одетый в бежевое пальто, тёмные брюки и потрескавшиеся от износа ботинки из коричневого кожзама. На голове он не носил ничего, кроме торчащих средней длины волос и трёхдневной щетины. В левой руке он нёс чёрный дипломат, и если бы какой-нибудь прохожий посмотрел бы ему в лицо, то увидел бы в ответ презрительно задранный нос, как будто перед ним идёт «новый русский» или кто-то ещё повыше.

Проходя через широкие стеклянные двери перехода, он остановился, чтобы сверить время. Мужчина задрал левый рукав пальто и посмотрел сначала на табло вверху, а затем на свои простецкие коричневые часы. Они отставали по времени на две минуты. На табло высвечивалось одиннадцатое ноября двухтысячного года, половина седьмого вечера.

Всего месяц назад Алфёрову присудили Нобелевскую премию по физике за открытие мобильной связи, но нашего человека такие вопросы не волновали. Он поймал первое такси, которое увидел и приказал отвезти его на улицу Шеболдаева, к дому восемнадцать.

Прибыв к дому около без четверти восемь, он расплатился с таксистом, пройдя затем к крайней левой двери старой пятиэтажки. В подъезде ему сразу стало поуютнее, чем на плохо освещённой улице, пока он не позвонил в дверь на четвёртом этаже.

Примерно через полминуты щёлкнул дверной замок, и в освещённом проходе показалась тощая фигура маленькой женщины болезненного вида. Она посмотрела на него своими сонными серыми глазами, и её рот растянулся в вороватой улыбке:

– Толик! Давай, проходи!

Мужчина зашёл в квартиру со слегка недовольным видом,

вероятно, ему не понравилось, что его важность принизили таким простым приветствием. Он поставил свой дипломат на тумбочку в коридоре, снял пальто и серый вязаный шарф, повесив всё на длинную вешалку из крючков, затем он разулся и сказал ей:

– Для тебя я Анатолий Дмитриевич, Катерина, не забывай, с кем ты имеешь дело!

– Ох, да ладно вам! – ответила ему женщина, со слегка страдальческим выражением. – Простите меня, бестолковую! Я знаю, какие шишки вас послали оттуда… Мне иногда даже думать страшно, что они могут залететь ко мне сюда, и меня тогда точно инфаркт схватит!

Он презрительно рассмеялся и посмотрел на неё сверху вниз, на эту маленькую хитрую женщину с широким пучком выкрашенных красных волос, одетую в махровый халат жёлтого цвета, на котором были нарисованы, то ли цветы, то ли конопляная трава, тут уж чёрт знает…

– Давай, налей мне чего-нибудь выпить, а ещё лучше, если у тебя появились хорошие новости для меня… Например, что ты нашла нам новых клиентов для моих подарочков, которые я привёз из Москвы…

– Ты имеешь в виду то, что в чемодане? На них у меня всегда хватало спроса, зуб тебе дам. А сегодня, часов в одиннадцать, ко мне новый клиент зайти обещался. Ты его скоро сам увидишь, проходи пока на кухню, я тебе налью чаю с блинчиками.

– Вот это – хорошее дело! – довольно заключил он.

Анатолий прошёл по узкому коридору в кухню, уселся на простенький табурет, оперевшись руками на стол, и уставился в телевизор, где на каком-то музыкальном канале плясал забавный беззубый парень, напевая что-то вроде: «Очумели лётные дождись…» или «Отшумели летние дожди…».

Екатерина Тарасовна засунула тарелку с блинами в микроволновку и быстро состряпала Анатолию чай из пакетика в белую, в красный горошек кружку. Затем, она села на такую же табуретку, сбоку от него, и стала смотреть, как он жадно уплетает блины, неприлично прихлёбывая чаем.

Неожиданно, из дальнего угла коридора раздался звонок в дверь. От этого звука фальшивого соловья, мужчину так передёрнуло, что он прокусил себе нижнюю губу.

– Не беспокойся! Это, наверное, мой клиент пожаловал, я пока схожу, открою… – ответила ему привычным невозмутимым голосом, Екатерина Тарасовна.

– Да уж, сходи открой! – проворчал ей Анатолий.

Через полминуты, она возвращается на кухню, затем вслед за ней заходит молодой человек, ростом под метр восемьдесят, лет примерно: от двадцати семи до тридцати, брюнет с карими глазами.

Одежду он таким же образом оставил в коридоре, поэтому он был одет в один тёмно-серый свитер, тёмно-синие узкие джинсы, а на ногах снизу торчали чёрные носки.

– Проходи, Марк, проходи! Усаживайся здесь, поудобнее – суетилась перед гостем женщина.

– Благодарю! Наконец-то, мы встретились, я много слышал про вас от друзей, Екатерина Бачей, если не ошибаюсь?

– Да перестань ты, красавец! Зови меня просто – тётя Катя. Тебе налить чего-нибудь, может быть, ты голодный?

Тут слово резко взял Анатолий Скворцов:

– Отстань ты от него, дура старая, я хочу лично показать ему свою «Марию Ивановну», которая, как нам говорили, так вставляет, что с ней ни один каннабис не сравнится!