Ольга Трушкова - Совесть моей глубинки. Сборник рассказов

© Ольга Трушкова, 2017

ISBN 978-5-4474-2698-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У нас ведь гласность? Свобода слова? Или на сей предмет сведения бабы Мани уже устарели? Выходит, да. Получается, что несмотря на гласность и всё такое прочее, не мямлить, а открыто называть вещи своими именами можно только известному телеведущему, простой же бабе Мане это делать, мягко говоря, не рекомендуется. А уж упоминать всуе фамилии высоких чинов, так это ей и вовсе ни-ни!

Тут умные люди присоветовали простой женщине из забытой властью глубинки предупредить читателя, что, мол, всякое сходство с реальными событиями является случайным, а имена «героев» баба Маня так и вообще сама выдумала. Замаскироваться, так сказать. Ладно, она согласна. Она напишет, что

ВСЕ ИМЕНА ВЫМЫШЛЕНЫ, а ОПИСАННЫЕ СОБЫТИЯ СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО СОВПАЛИ С РЕАЛЬНЫМИ.

Но тешится баба Маня надеждой, что вдумчивый читатель всё поймёт правильно.

Так выглядят дороги в сельской глубинке на следующий день после капитального ремонта…

В России две беды: дороги и те, кто

их ремонтирует.

Ремонтировали дорогу на сельской улице весьма своеобразно. Хотя нет, ремонтировали так же, как и всё ремонтируют. Вполне современно. По новым технологиям, которые «нано-Чубайс» называются.

Нарыли за селом глины, высыпали на дорогу, потом всю дорогу вздыбили грейдером. Управились за один рабочий день. Ремонтной бригаде, сельской администрации и районному мэру – хорошо. Еще бы плохо им было: при минимуме затрат – максимум наживы! По документам-то вместо бесплатной глины шел дорогой щебень, и вывозить его надо было аж за восемьдесят километров от села!

Им – хорошо, нам – плохо.

Вечером того же дня прошел дождик. Меленький такой, паскудненький. Машина моего соседа ночевала там, где начинался этот самый «ремонт» дороги на этой улице. Выпучила «японка» свои фары на глину – и в ступор. Ишь, капиталистка заторможенная, глины что ли не видела? Учись ездить по российским дорогам у «Беларуса», который тебя утром вытаскивал! Он хоть тоже теперь иностранец, да иностранец-то наш, советский! Правда, на свежеотремонтированной дороге и «Беларус» немного оконфузился, не сразу подъем одолел. Старый потому что. Такой же, как жители данной улицы. Пенсионеры мы… вместе с этим трактором. Остатки прошлого века. Да и само название улицы звучит как-то нафталиново – Советской она называется. Вот и решила местная власть, что пришла пора нас вместе с ней, с улицей, засыпать тем, чем дорогу засыпала.

Ладно, мы никогда не были властью избалованы, она, власть, на людей и раньше-то плевала с высоты своего положения, а теперь так и вовсе, извините, в лицо харкнула. Если и вспомнит о селе, то только когда выборы приблизятся. В общем, теперь мы для неё даже и не люди вовсе, а электорат какой-то, прости Господи. Толпа, которую легко одурачить обещаниями.

Ну, вот опять меня, дуру старую, в политику занесло! Я же о дороге хотела. Ладно, про политику, а заодно и про власть нашу безголовую да вороватую вам баба Маня расскажет, у неё это лучше получится. Я о дороге продолжу.

Едем мы как-то в райцентр с моим соседом. С тем самым, у которого «японка» шизанулась при виде отремонтированной «по-русски» дороги. Вот на ней-то, шизанутой, мы и едем. По трассе М-53. Двигаемся медленно, потому что учим иностранку эту чёртову объезжать асфальт по обочине, ездить «по-русски» её обучаем. Она ведь только в России и узнала, что асфальт, оказывается, по обочинам объезжать надобно. Ей-то, тормозной, в диковинку это, и она по привычке все на дорожные рытвины выскочить норовит.

Сосед матерится. Молча. Но я понимаю его, потому что тоже матерюсь. Тоже молча. Вслух нам нельзя – он мой бывший ученик. Сосед матерится в пророка Гоголя и дорогу, а я – в главу, в мэра и в Государственную Думу. В общем, туда же. Вслух произносим только актуальное в России от времен классика и во веки дальнейших веков крылатое высказывание о двух её бедах. Там все слова из нормативной лексики – Гоголь, наверное, тоже матерился молча.

Сегодня молодежь классику как-то не очень… Но Гоголя знают все, и это меня радует. Может, все не так уж и плохо? Ведь если от поколения к поколению будут генетически передаваться две российские беды, то и они, Гоголь и его афоризм, останутся навеки живыми.

Мне стало понятно, почему дорогу на Советской улице отремонтировали таким образом, и я перестала материться. Успокоилась. Ведь чиновники благое дело делали: о классике позаботились!

Увы, Гоголь был ни при чём. На разницу между суммой, выделенной на ремонт, и суммой, на ремонт израсходованной, глава администрации купила своему сыну коттедж. Хорошо, хоть с пользой деньги потратила, а то ведь и пропить могла. С неё сталось бы! Но Бог миловал. Выходит, не такая она и дура, глава наша. Только вот почему-то не ей, а мне стыдно перед родиной иномарки соседа и перед самой «японкой». Мы-то ладно, мы ко всему нашей «великой и могучей» приучены. А вот ей-то за что судьба такая выпала?

Кстати, наша глава уверена, что автором знаменитого высказывания о дураках и дорогах является сторож частной торговой точки гастарбайтер Ашот. Его за длинный нос тоже зовут Гоголем, и живет он со мной по соседству. Авторства своего старик Ашот не отрицал, но клялся мамой, что даже и в мыслях не имел намерения оскорбить уважаемую Полину-джян, а сказал так плохо, потому что опоздал на работу – долго не мог вытащить сапог из глины. По-русски-то он, Ашот, плохо говорит, его неправильно поняли и неверно передали почтенной главе-джян его слова. Это, наверное, другой Гоголь так нехорошо о ней сказал. Он, Ашот, слышал о таком от своей соседки, соседка часто вспоминает его, другого Гоголя.

Глава ему не верит, потому что другой Гоголь, о котором она тоже где-то слышала и, кажется, тоже от Ашотовой соседки, вроде, как умер давно. А если умер, то и оскорбить главу Полину-джян, конечно же, не мог.

Юлит гастарбайтер Ашот Гоголь! Ох, юлит!

Егорыч любил смотреть рекламы, точнее, не смотреть, а их комментировать.