Анри Коломон - Альбертик, Виттили, Педро и Метроне в Республике Четырёх. Из романа «Франсуа и Мальвази»

– Он там падая опять себе ничего не сломал? А то как мы будем без предводителя-наводчика и его пистолетов?

– Будьте спокойны, сеньоры, – поспешил заверить их Виттили, – Он так падал что Монсеньор будет еще долго питать относительно нас надежды. Надеюсь он не проговориться о своих коварных замыслах, а то нам действительно придется покупать пистолеты.

– Ладно, хватит болтать, давайте думать, как нам дальше быть? – задумался Педро.

– А и дальше нам все так же придется быть с Альбертиком. И не только быть, но и жить с ним. Он нас набрал в свое войско, пистолеты грозился купить, пускай и содержит, жалованье…

– Эй, ваше сиятельство, берёте нас к себе на службу?

– Ни шиша вы от меня не получите! – раздалось зарёвываемо снизу.

– Ублюдок ты после этого. Завел людей на такую крайность, обязал приказом и бросить собираешься. Такой подлости еще не знала Сицилия.

Изо всех четырех у одного Метроне пожалуй было на уме давно задумано то, к чему события сегодняшнего утра могли бы послужить коренным поворотом к собственному делу. Но в слишком безмятежном периоде своей жизни находился нынешний Метроне, слишком долгий бездеятельный срок сопутствовал ему до нынешнего утра, что он не чувствовал в себе никаких потенций к чему-либо кроме как к желанию возвратить тот прежний размеренный ход жизни на круги своя. Оборвался он почти только что и еще свеж был на ощущение, а чувство сытости и обеспеченности не покинуло его и по сию пору, оставаясь как источник питавший в нем намерения во что бы то ни стало вернуться, не сейчас, так потом, и разобраться в том, что все же произошло… К тому же совсем скоро должен был уплыть Бофаро.

Пока Метроне сидел, размышлял, закрывая глаза от света полами своей шляпы, Аьбертик уже встал, отряхиваясь и отряхивая свою шляпу, которая уже не выглядела так ярко не смотря на все усилия прилагаемые владетелем сего, но тем не менее была водружена на полагающееся место.

Еще раз кругом отряхнул себя, а особливо серые накрахмаленные манжетики. Постучав по ним он с трудом залез на седло и как следует разместившись в нем тронул коня.

Остальные тронулись за ним, что не без удовольствия дало возможность Альбертику оглянуться и по-настоящему почувствовать себя предводителем потянувшейся за ним шайки.

– Ну, так что ты?… Больше не собираешься нас в засады засаживать?…Поди один что-нибудь задумал?…

– Пошел в задницу!

– Семнадцать лет – а ума-то и нет! Ты слушай нас, воскресное дитя, мы одно уже хорошее дело сделали: отбуцкали тебя от преступного замысла. Теперь и ты сделай хоть одно полезное дело… возьми свою шпагу…

– Ну? – не удержался он.

– И затупи о первый же попавшийся придорожный булыжник; чтобы даже не думать о ней. А то же ты такой буйный, как я погляжу, а сноровки то у тебя и до восемнадцати лет дожить не хватит.

На счет этого и другого относительно их самих, Альбертик сильно и звучно усмехнулся, подгоняя коня быстрей оторваться от сопутствующих.

– А ты не усмехайся, дорога домой-то тебе закрыта.

– Как закрыта? – удивился Альбертик.

– Обыкновенно!… Тётка-то твоя узнает о том позоре, что ты облек на ее голову, – тебя на порог не пустит!

Очевидностью и ясностью довода изреченного Педро, Альбертик был сражен и не найдя чем возразить, утих, давая себя добивать.

– Теперь тебе только нас держаться нужно… А это всё-о! Если она уже узнала, она всеми силами постарается отправить племянничка такого. Обратно в Испанию. – уверял Метроне взади, не столько даже его. – Зачем он нужен ей, ну скажите мне на милость, неужели она станет его держать при себе, чтобы потом узнать он тайно обвенчался с простушкой? Спровадит!…Это только такой же дурой нужно быть.

Альбертик подумал, что так и нужно будет сделать. Там в Испании – война! Там интересно.

– Оставьте вы его в покое! – настоял Педро, кончающаяся дорога которому не сулила ему из поперечного выбора ничего кроме неизвестности.

Все вчетвером они взъехали с дорожного прогиба на большую дорогу и встали на распутье, в какую сторону податься: вправо-влево?

Тишина на всем обозримом пространстве стояла абсолютная и тем более всеполная, что ничто кругом не могло ее нарушить, кроме как редких звуков звона уздечки, еще более выявляющие и усиливающие эту тишь.

– Что задумались?! – резво спросил Виттили, – Тогда за мной! Здешние места мне знакомы как мои пять пальцев. Полагайтесь на меня, я вас пристрою к тутошней обстановке!

Утром, несмотря на столь ранний час, в харчевне фра Жуозиньо не пустовало, за столиком уже лежало двое безпробудных, вернее было бы сказать не уже, а оставшиеся с позднего вчера.

То немногое, что нарушало рассветную тишину исходило либо из храпа пьяниц или же от позвякивания посудой, которую тут же возле них собирал и отмывал в тазике молодой служащий попойного заведения, так же шумящий. Вместе с посудой в стопы Лучано складывал и стаканы.

Покончив с мойкой, он перешел к протеру столовых принадлежностей, попутно озирая залу харчевни, посветлевшей от накрытых на день скатертей цвета однородного с белым. Решив что сойдут они и на сегодня, продолжил заниматься своими обязанностями.

Хозяин стал слышно кошеварить на кухоньке; со стороны дороги послышалось топанье конских ног. Тотчас вялая обстановка внутренностей «Маленького Рая» наполнилась взрывом суеты и беготни. То обои разом бросились встречать: хозяин и его служащий столкнувшись в дверях.

– Иди унеси с глаз долой что сейчас делал, да поживей! – забрюзжал фра Жуозиньо, спроваживая Лучано назад, сам же подаваясь выглянуть из-за дверного косяка.

Подъехал мужчина средних лет, задорной наружности и хотя одет он был в серенький заезженный мундир, производил впечатление дворянина. Как и подобает оному, не обращая внимание на рабочее добродушие и все приветствия, коими встречал раннего посетителя фра Жуозиньо, приезжий вольно прошел вовнутрь, усаживаясь за стол возле окна. Несмотря на время когда посетителей не ждут и жарить и парить бы было просто легкомысленно, к обслуживанию по всей видимости жданного приезжего буквально все было готово, чему предшествовало пребывание хозяина харчевни на кухне, куда он и направился, сразу же как удостоверился видом коня, задержавшегося у барьера на самонакрутившийся повод. На обратном пути встретился с возвращавшимся Лучано.

– Пойди покорми коня сеньора и выпроводи оставшихся.

Лучано однако даже не шелохнулся в том направлении куда его послали, и вообще не обращая на наказ совершенно никакого внимания, продолжил заниматься своим делом. Подойдя к столу взял столбик чашек и прислонив на грудь пошел вслед за фра Жуозиньо.