Валерий Матвеев - Иллюзия

– Идёт, пошли.

– Слушай земеля, давай подумаем, может тёток, возьмём, у меня тут подружки имеются, правда, ещё та лимита, но тела при них.

– Степан, не поверишь, с этой поездкой так вымотался, ну их на…. Просто посидим, выпьем, пойми, устал я очень.

– Ладно, и у самого особого желания нет, просто хотел разнообразия, а то понимаешь с этой службой никакой личной жизни, до тошноты уже всё, вот где.

– Не обижайся Степан, не до того, держи деньги, купи что-нибудь на свой вкус, водку только возьми нормальную, не палёную, из расчета бутылка на нос и пива, чтобы потом никуда не потянуло

– Понял, я быстро. Знаешь, вкусы у нас совпадают.

– Ну, как же не совпасть Степан, из одной кучи вылезли.

– Да, что это я, о чём думаю сейчас, мухой слетаю.

Так, пушка при нём видно времена изменились, ну это мне только на руку. Вспомни, как сам ходил со стволом при погонах, наличие оружия и власти пусть даже мизерной, отличает тебя от общей массы, хотя…

– Друг, ты не мог бы выручить, мне совсем немного надо, пойло есть, а на зуб кинуть нечего.

Из темноты двинулось на меня что-то огромное в замасленном камуфляже. Вглядевшись в эту глыбу, я понял: парень видимо побывал в аду и не раз.

– Не вопрос… Но ты кто? Как будто из пекла вылез?

– Так и есть, только не из пекла, а из дерьма, куда меня затолкали Чехи. Мой позывной Бурда. Ну что, дашь или нет? Не томи.

– Пойдем лучше с нами, хотя меня самого пригласили, но это мы устроим, сейчас Степан, так приятеля моего зовут, подойдёт, мы к нему на хату, выпьем, разговоры будем умные говорить за жизнь. Идет?

– Нормально, только разговоров не надо, лучше пить.

– Вот и земляк идет, отойди на минутку в сторону, я всё устрою, только знаешь он мент.

– Да хрен с ним.

– Долго я, нет? Слушай: когда деньги есть, начинаешь уже задумываться и выбирать.

– Почалим?

– Степан, друг, такое дело, человеку одному надо помочь, недавно от чехов из дерьма

вылез. Что скажешь?

– А где человек то? Не вижу.

– Бурда! Появись.

– О господи, что это?

– Мужики, неудобно честно, если нельзя с вами, то подкиньте деньжат, жрать охота.

– Хорошо, пойдем с нами, что в такую погоду тебе ещё искать, да я думаю, и веселее будет. Тронулись.

Шли мы недолго, но не понятно куда, какими-то волчьими тропами, известными одному Степе, в жуткой темноте, через лужи и рельсы. Пройдя через эту наводящую тоску дорогу, мы оказались перед довольно приличным домиком, не знаю какого века, но выглядел он добротно, как из учебника по истории, еще прошлого века.

– Мужики сразу предупреждаю, бабка со странностями, но интересная, обижать её не надо. Умная не могу а, сколько знает и помнит, всё, просто всё. Анетта Алексеевна, раньше была видно важная особа, но древняя как мир.

– Бабушка Аннет! Это я Степан, но я не один, с друзьями, мы немного посидим, поговорим, вам мешать не будем.

– Да заходите скорее! Что на улице происходит? Ангелы небесные…. Холод не запускайте.

При довольно неплохом освещении я понял, что попал в аж 18 век. О возрасте Аннеты Алексеевны судить не берусь, но такое чувство, годы проходят мимо неё; благородная стать, ясный взгляд, лицо – просто икона, седина совсем не старит, а придает её образу аристократический вид, да и видно ухаживает она за собой и ещё как. Вот это гены, вот это порода, было бы ей лет на пятьдесят меньше, я влюбился бы с первого взгляда, красота действительно вековая.

Первое ощущение, придя в этот дом и познакомившись с бабушкой Аннет, что это монолит: один без другого существовать, не могут. И то, что, происходило с одним, неразрывно связано с другим.

Как выяснится в недалеком будущем, моя интуиция меня не подвела. Но события, которые стали разворачиваться после того, как я попал в этот дом, нельзя объяснить никакой интуицией, даже воображение не всегда способно такое как-то увидеть, пусть даже больное.

– Мужики располагайтесь, я бабке отнесу продукты, пусть что-нибудь сварганит, а мы пока по первой. Валер, наливай.

– Есть товарищ милиции сержант, разрешите выполнять.

– Выполняйте.

– Ну, за знакомство, кажется, что это всё непросто так, поймите ребята, я просто так чувствую.

– Сейчас не о чувствах, будем здоровы. Гоп!

– Мужики можно я буду слушать и пить?

– Валяй Бурда, после первой и второй, пуля не должна успеть пролететь, командуй. Э как же тебя лучше называть, а то Валерий выговаривается плохо, скажи, как?

– Хочешь, называй меня Сова.

– Не сплю по ночам после контузии, вот по тому и Сова.

– А где тебя так? – Да нет меня сейчас там и всё, об этом говорить не буду.

– Ну тогда по третьей, молча.

Неожиданной приоткрылась дверь, проталкивая в проём тележку с неимоверно красивой, наверное, из какой-то древней фамилии, посудой грациозно, не смотря на возраст, продефилировала бабушка Аннет, если честно сказать, называть её бабушкой, как-то не по себе, до того это было неуместно, видя перед собой эту почти вековую женщину. Язык не поворачивался называть её так, какое-то свечение сглаживало то, что могло бы казаться естественным. т

– Деточки мои, вот я вам собрала закусочки, думаю, вам понравится, уж не обижайтесь, что на скорую руку.

Голос звучал её нежно, словно ручей в знойную погоду, когда опускаешься на траву, припадаешь к нему губами, пьешь прохладу и слушаешь, как по камушкам перекатываются быстрые струи воды, до того это был дивный, просто завораживающий голос.

– Вы голубчики пейте, закусывайте, только попрошу об одном, уважите бабушку старую, я очень одинока. Разрешите мне посидеть в кресле, в уголке? Мешать, перебивать не буду, просто очень сладки мне речи людские, так мило мне их слушать, если б вы только знали…

С этими словами Аннет удалилась к креслу и словно растворилась в нём, в эту ночь мы больше её не видели, не было кроме нас троих никого в комнате и всё.

– Друзья у меня есть предложение, скорее всего просьба, – с таинственным видом, словно кот, замурлыкал Степан.

– Давайте выпьем за нашу хозяйку Аннет, а затем каждый из нас, поочередно вытащит спичку и расскажет о себе.

– Договорились, не раздумывая, ответил я.

– Ну, не знаю, сначала надо пить, а потом, остальные действия.

Процедура жребия длилась недолго и возражений не вызвала, первым на себе вынести это предстояло Бурде. Мне выпало закрыть собрание. Соответственно вторым был Стёпа.

– Сова налей стакан, иначе говорить не буду, ни слова не вытянешь, поверь уж опыт есть. Простонал Бурда и, оглушив его одним махом, как бы скинув с себя непосильную ношу. Изменившемся, до неузнаваемости голосом, это привело нас даже в какой-то трепет, очень тихо, как поэт с кажущейся задумчивостью, поведал нам о своих мытарствах.

В 1991 г., он, молодой офицер Советской армии, во время августовских событий стоял грудью за новую Россию. Но что-то с Россией стало происходить не-то: кризисы, инфляция, неразбериха власти. Армия стала не нужна, и уволили молодого лейтенанта из славных рядов, в новую, непонятную для него жизнь. Он здоровенный детина неприспособленный, непонимающий что происходит, остался вместе с семьей на ее обочине. Маленький ребенок, жена, мать и никакого выхода из этой ситуации, перспективы нет. Куда идти? Что делать?