Кайя Асмодей - Дневник интриганки

Я бросилась к ним с рыданиями, но Яна толкнула меня, и я свалилась на пол, больно подвернув ногу. А Кира подошла и отвесила мне звонкую пощечину. После чего вынула из косметички помаду и принялась рисовать у меня на лице. Я попыталась закрыться, но Яна схватила мою руку, предупредив:

– Тебе же будет хуже!

– Что я вам сделала? – отчаянно вскричала я, всхлипывая и пряча в ладонях изрисованное помадой лицо.

Они вытряхнули пудру мне на голову и встали надо мной, разглядывая.

– Ой, Ян, свинюля плачет.

– Скорее тупорогая корова! – возразила Кира.

– Какое право вы имеете… – начала я, но они засмеялись, не слушая меня.

Они, так ничего не сказав, убежали. Я плакала, сидя у батареи пару минут, затем собралась с силами и поднялась. Нога болела, все тело саднило от щипков. Я поправила одежду и подошла к раковине. Но туалет оказался нерабочим, воды тут не было. А у меня с собой не оказалось даже зеркальца или платка. Помаду пришлось оттирать вырванными из тетради листами, больно царапая кожу.

Я услышала шаги и вздрогнула, выронив листы. Дверь скрипнула и открылась. В темный туалет медленно вплыло белое облако – это была Лия, наполнившая затхлое помещение ароматом легких цветочных духов.

Она молча вынула из сумочки пачку салфеток и протянула мне.

Я нерешительно взяла, прошептав:

– Спасибо.

– Не за что. – У нее был мелодичный и красивый голос.

От ее доброты я не выдержала и снова расплакалась. Она привлекла меня к себе и, похлопывая по спине, сказала:

– Не нужно плакать.

– Я не знаю, что сделала им. Я ничего… – Я захлебывалась от слез.

А Лия легонько похлопывала меня по спине, успокаивая, точно ребенка.

Я не могла успокоиться. Отступила и, с трудом вымолвив: «Спасибо тебе», бросилась прочь. Мне хотелось поскорее покинуть стены этой проклятой школы.

Во дворе, где на меня с любопытством смотрели другие ученики, я не задержалась. Выскочила на набережную и быстро пошла вдоль канала, кутаясь в свою старую куртку.

Я не сразу заметила, что рядом со мной едет машина, а когда увидела «БМВ» Андрея, мне захотелось броситься в канал. Видеть своего самодовольного папашу мне сейчас хотелось меньше всего.

Я шла по тротуару, не желая даже смотреть в его сторону. Я проиграла, а он выиграл. Я оказалась наивной, а он оказался во всем прав.

Андрей перевесился через сиденье и открыл дверцу со стороны пассажирского кресла, продолжая медленно ехать возле меня.

– Залезай.

Позади ему засигналили нетерпеливые водители, которых он задерживал. Андрей включил аварийку и показал водителю позади средний палец. Разве может такой человек быть родителем?

Я забралась в машину и захлопнула дверцу. В боковое зеркало я видела, что у меня все лицо красное, в следах помады, она не оттерлась.

– Видимо, спрашивать, как прошел первый день, не стоит, – протянул Андрей, поглядывая на меня.

Конечно, он увидел мое разрисованное красной помадой лицо, его только слепой не увидит, пудру в волосах и порванные колготки с юбкой.

– Можешь не делать вид, что тебе жаль! – непослушными, дрожащими губами вымолвила я. – Ты был прав! Доволен? – Я отвернулась к окну.

– Ну конечно. Оделась как клоун, проигнорировала все мои предостережения, вела себя как дружелюбная деревенщина, за что и отхватила, а я плохой оказался.

– Оделась в то, что у меня есть! Не одежда делает людей людьми! Может, я и деревенщина, но мне за себя не стыдно. Это девочкам и мальчикам из школы должно быть стыдно за то, какие они чудовища!

– Но им тоже не стыдно, поверь! Везде есть свои законы и правила, у чудовищ в том числе.

– Тебя обижали в школе?

– Нет.

– Тогда откуда ты знаешь?

– Я был чудовищем.

Как я не догадалась? Я ничего не сказала, но вложила в свой взгляд все возможное презрение. Он же лишь усмехнулся. Видать, у меня не получилось презрительно. Слишком жалкий и потрепанный у меня был вид.

Мы приехали к дому и поднялись в квартиру. Я не стала обедать, а после посещения ванной заперлась у себя в комнате.

Пыталась поспать, но услужливая память раз за разом прокручивала кадры моего унижения. Хуже всего – я не понимала, что сделала не так? За что со мной так поступили? Если я этим парням и девчонкам так не понравилась, чего ради они весь день разыгрывали добродушие? Чтобы проще было заманить в ловушку? Но раз так, и это был их план изначально, они не собирались дать мне шанс им понравиться. Я им просто не понравилась с первого взгляда.

Вечером Андрей постучал в дверь и спросил:

– Ужинать будешь?

– Не хочу, – отозвалась я.

– Худеешь, что ли? Но яблоко-то тебе точно можно. Будешь яблоко?

Я распахнула дверь и яростно уставилась на него. Его глаза смеялись, кажется, он нарочно меня решил разозлить.

– Ну раз ты вышла. На кухне пицца…

– Я же сказала, – начала я, но он перебил:

– Но если ты на диете, только скажи!

– Я не на диете! Не дождешься! – И я зашагала на кухню, где вытащила из коробки самый большой кусок пиццы и впилась в него зубами.

А прожевав, я оглянулась и встретила насмешливый взгляд отца. Он стоял, привалившись к дверному косяку, сложив руки на груди, и наблюдал.

– Развел меня, да? – У меня не получилось рассердиться. Когда тебе вкусно, даже самая свирепая злость становится совсем ручной.

– Это было нетрудно, – покачал головой Андрей. Он прошел и сел рядом со мной. Но взять из коробки пиццу не попытался.

– У тебя что, раздельное питание? – съязвила я, поглощая второй кусок пиццы.

– Просто не ем мучного.

– Планируешь жить до ста?

Он пристально посмотрел на меня.

– Не хочешь поговорить о том, что произошло в школе?

Я покачала головой. О чем тут говорить? Он и так был невысокого обо мне мнения, а если расскажу, совсем перестанет уважать. Хотя зачем мне уважение того, кого я ненавижу? Не знаю.

Вечером мне позвонила Таня. Я плакала в трубку, рассказывая лучшей подруге о первом дне в школе. Мне пришлось выйти на балкон, чтобы Андрей не услышал.

Таня слушала меня, повторяя:

– Не плачь, ну пожалуйста, не плачь, Теф, солнце, они просто тебя не знают.

– Они и не хотят меня узнать!

Я поздно заметила, что на своем балконе сидит мой знакомый по переписке. А когда увидела, сгорая от стыда, спряталась в комнате. Может, он не слышал меня? Все-таки нас разделяет улица!

Я попрощалась с Таней и упала на диван, накрыв голову подушкой. От мысли, что завтра мне придется снова пойти в школу, внутри все тряслось. Лучше умереть!

Вечером мне написал сосед из дома напротив:

LI$: «Не хочешь поболтать?»

Я не ответила, он скинул еще несколько сообщений:

LI$: «Как первый день в новой школе?»

LI$: «Мне стоит беспокоиться?»

Я написала: