Юрий Глухих - Прогулка по карнизу

– Господи, пронеси! – самопроизвольно прошептали мои губы.

Встречные машины проехали. Теперь бы тронуться с места. Водитель включил первую передачу и вдавил в пол педаль акселератора. Двигатель взревел от натуги, как раненый зверь. Колёса пробуксовывали, но автомобиль всё же медленно-медленно сдвинулся с места и продолжил свой нелёгкий путь.

С набором высоты мы пересекли нижнюю границу дождевых облаков, и видимость резко ухудшилась. Порывы ветра усилились. Крупные капли дождя нервно барабанили в лобовое стекло. Дворники едва справлялись с отводом потоков воды. Ума не приложу, как водитель ориентировался в таких жутких погодных условиях, умудряясь продолжать движение буквально наощупь.

Внезапно дрога пошла вниз, и мотор мгновенно среагировал, сменив надсадный вой на довольное урчание. Я понял, что перевал Талдык (3615 м) пройден. На душе стало веселее, хотя расслабляться было ещё рано: на спуске, как правило, опасностей подстерегает ещё больше. Главное – не дать машине разогнаться. Бензовоз, управляемый мускулистыми руками матёрого водилы, спускался по дороге на пониженной передаче, тормозя двигателем.

Вскоре дорога стала выравниваться, последовал не очень крутой и непродолжительный подъём на перевал «40 лет ЛКСМ Киргизии», после которого начался долгожданный спуск в Алайскую долину. Машина вырвалась из плена свинцовых облаков, плотно окутавших Алайский хребет. Видимость сразу улучшилась, ветер стих, но солнца по-прежнему не было видно. Редкие капли дождя, смахиваемые дворниками с лобового стекла, уже не пугали. Я с облегчением почувствовал, что самый опасный участок Старого Памирского тракта пройден, и мы всё быстрее удалялись от злополучного места.

Дождь прекратился. Впереди показались одноэтажные дома. Бензовоз пересёк по мосту речку Арык-Суу и въехал в посёлок.

– Сары-Таш! – громоподобным голосом объявил водитель и остановил машину у развилки дороги.

Я вздрогнул от неожиданности, будто со мной заговорил каменный идол: оказывается, водитель умеет говорить.

– Рахмат! – поблагодарил я киргиза на его родном языке, отчего взгляд сурового горца заметно смягчился. Полезно иметь в словарном запасе десяток – другой слов из местных наречий на такой случай.

Я заметил у обочины знакомую парочку в армейских шляпах, рассчитался с водилой и, захватив рюкзак, покинул кабину бензовоза.

– А вот и я! – радостно крикнул я Денису и Алёнке. – Давно вы тут околачиваетесь?

– Привет, Юра! – обрадовалась Алёна. – Да мы уже минут двадцать здесь скучаем!

– Теперь втроём скучать будем, – пообещал Денис. – Юра, ты случайно примус не захватил?

– Нет.

– Значит, будем Бугорского ждать. Оба примуса у него, – Денис досадно развёл руками. – Автоклав есть. Продукты есть. А обед приготовить не на чем.

– А вы что, сухпай уже приговорили? – спросил я удивлённо.

– Долго ли умеючи! – рассмеялась Алёнка. – У меня на перевале от страха такой жор проснулся! Кстати, ты видел грузовик в пропасти?

– Видел.

– Шофёр нам рассказал, что машина неделю назад сорвалась. Два человека разбились, один насмерть, другой чудом выжил. Всё случилось на его глазах.

– Да там один остов! Наверное, уже год валяется, – не поверил я своим ушам.

– Наивный! – усмехнулась Алёнка. – За неделю всё на запчасти растащили!

Я мысленно протестовал всеми фибрами души. Терпеть не могу, когда меня называют наивным. Это задевает моё самолюбие. Я хотел было поделиться своими впечатлениями от перевала, но после обидных слов в свой адрес демонстративно потерял интерес к теме разговора и достал из-под клапана рюкзака свой нетронутый мешочек с сухим пайком. Уловив заинтересованный взгляд Алёнки, неспешно развязал узел, стягивающий горловину мешочка, и вынул карамельку.

– Хочешь? – поинтересовался я лукаво, соблазняя Алёнку, словно змей-искуситель.

– Нет, спасибо! – она старательно изобразила равнодушие и отвернулась.

– Да бери! – я запихнул конфету девушке в ладонь, давясь от смеха.

– Ну ладно, уговорил! – как бы нехотя согласилась Алёна и одарила меня своей очаровательной улыбкой.

Я достал вторую карамельку и, руководствуясь исключительно правилами приличия, предложил её Денису, но тот ещё не полностью израсходовал личный запас и предпочёл подкрепиться орехами и куском лепёшки из своего кисета. Не могу сказать, что его отказ меня сколько-нибудь огорчил. С чувством исполненного долга, без угрызений совести я развернул конфету и картинно отправил её в свою голодную пасть, жмурясь от удовольствия. Заметил озорной взгляд Алёнки, которая испытывала аналогичные чувства от карамельки за щекой и выглядела в этот момент немногим лучше меня. Мы откровенно ржали друг над другом, отчего сами становились ещё смешнее.

– Какие-то странные у вас конфеты! – Денис смотрел на нас, как на двух придурков под кайфом, не сдерживая улыбки.

Раздался противный звук трения шин об асфальт. Возле нас резко затормозил автомобиль ЗИЛ-130, из кабины которого вывалился изрядно помятый и чумазый Блондин, светлые волосы которого приобрели пепельный цвет от дорожной пыли и стояли дыбом. Едва захлопнулась дверь кабины, грузовик сорвался с места, оставив за собой клубы пыли.

– Олежка приехал! – радостно воскликнула Алёна.

– Живой! – криво улыбнулся Блондин, утирая рукавом пот со лба. – Фу, ребята, страху то натерпелся! Это же камикадзе, а не водитель! Лихач хренов! – Олег погрозил кулаком вслед умчавшемуся автомобилю. – Думал, уже не доеду. Вы машину в пропасти видели?

– Видели! – в один голос ответили мы с Алёнкой, смеясь.

– Чего вы ржёте? – недоумевал Олег. – Между прочим, пять дней назад там люди погибли. И ваш покорный слуга сегодня мог запросто разделить их участь!

Мы с Алёнкой переглянулись.

– Пять дней, говоришь. А куда колёса делись? Там же один скелет остался! – проявил я любопытство, пожелав услышать версию Олега.

– Чудак-человек! За пять дней всё, что можно было, уже сняли. Не пропадать же добру! – снисходительно ответил Блондин.

– Ну, ну… – съехидничал я. – Ты всё это сам придумал, или кто подсказал?

– Да мой водитель свидетелем катастрофы был! – разгорячился Олег.

Денис и Алёнка не сдерживали эмоций, почувствовав себя персонажами анекдота. А Блондин в недоумении злился, считая, что ему не верят.

– Я, между прочим, сразу понял, что нам лапшу на уши вешают, – давился от смеха Денис, обращаясь к Алёне.

– Кто, я лапшу вешаю? – негодовал Олег.

– Да не ты, успокойся! – одёрнула его Алёнка. – Шофёр!

Она стала пересказывать Олегу версию катастрофы, услышанную в машине по дороге через перевал, сопровождая свою речь выразительной мимикой и жестикуляцией, забавно изображая завравшегося водителя. Блондин постепенно смягчался и к концу рассказа расплылся в широкой улыбке.