Наталья Данилова - Павловские должны умереть

Проснулся я в библиотеке. В окно било яркое солнце, в руке я держал все ту же книгу, которую начал читать вчера. Я решил, что все увиденное просто страшный сон. И все же мне было не по себе, и я захотел поговорить с Варварой. Но сделать это в то утро мне не удалось. В усадьбу приехал следователь Вениамин Иванович. Собрав всех в гостиной, он объявил цель визита:

– В деревне убийство. Убита мать Глаши. Ее нашли на рассвете в лесу, она заколота ножом. Я только что с осмотра места происшествия.

Внезапно я почувствовал жуткий приступ тошноты. Видимо, сказалось принятое снотворное. Я промычал «Простите» и выбежал из гостиной, закрыв рот рукой. Спустя четверть часа я смог спокойно дышать, и когда я вошел в гостиную, то увидел, что следователь сидел совсем один, держа в руках сигару. Он, конечно, ждал меня.

– Вам нездоровиться?

– Да. Мне не спалось, и я принял снотворное. Но видимо я ошибся с дозировкой.

– Вы весьма интересный молодой человек, Николай Сергеевич.

– Что же во мне интересного?

– В прошлый раз мы с вами не сумели поговорить как следует. Мне бы хотелось узнать вас лучше.

– Уверяю вас, во мне ровным счетом нет ничего забавного. Скорее, наоборот, – от волнения я почувствовал новый прилив тошноты.

– Хорошо. Давайте без предисловий. Вы были знакомы с убитой?

– Я видел ее только однажды. Несколько месяцев назад, когда я только прибыл в усадьбу, мы с Сашей ходили к реке. Мать Глаши мы встретили по дороге.

– Она вам что-то говорила? Может о смерти дочери?

– Мне думается, она уже тогда была не в себе. Она набросилась на Сашу, стала кричать на него.

– Что она кричала?

– Она обвиняла Павловских в смерти своей дочери. Но мы убежали от нее. Больше я ее не встречал.

– Я должен спросить вас. Где вы были вчера? Опишите мне весь свой день.

– Утром мы занимались с Сашей риторикой, потом астрономией. Но вам видимо это не интересно, – я увидел, как Вениамин Иванович улыбается моему рассказу. – Потом мы обедали. Затем Саша отдыхал, а я был в библиотеке. Вечером я читал Саше книгу. С темнотой Саша ушел к себе, а я был в библиотеке. Там я провел всю ночь.

– Кто это может подтвердить?

– Пожалуй, что никто. Я был в библиотеке один.

– Со скольки вы там были?

– С семи вечера.

– Варвара Петровна, – господин следователь громко позвал, и в гостиной появилась Варя. Видимо, она ожидала своего выхода на сцену за дверьми, и я увидел, как она величественно заняла место подле Вениамина Ивановича. – Голубушка моя, скажите, в котором часу вы были в библиотеке?

– Я была там с шести до девяти, пока не ушла спать, – говоря эти слова, она поминутно смотрела на меня с вызовом.

– Так как, Николай Сергеевич?

– Может я был там позже. Просто перепутал время.

– Вы были на прогулке. Я вас видела в окно библиотеки, – Варвара зло посмотрела на меня, и я почувствовал, что загнан в угол.

– Хорошо, ладно. Я солгал. Я был на прогулке. Но с вашей убитой я не встречался.

– Покажите мне ваши руки и грудь. В особенности шею и грудь. Варвара, идите. Спасибо, моя дорогая девочка.

Варвара Петровна с силой хлопнула дверью, от чего я вздрогнул.

– Итак, я жду, – господин следователь отвлек меня от мыслей о Варваре.

– Я не понимаю…

– Снимите свою рубашку. Что тут непонятного?

– Зачем?

– Объясню. Наш врач при осмотре тела убитой заявил, что она дралась с убийцей и на нем, как мы предполагаем, должны остаться следы борьбы. Снимите рубашку.

– Вы меня подозреваете? Но зачем мне это делать?

– Снимите рубашку, Николай Сергеевич. Делайте что говорят.

– Я отказываюсь.

– Тогда мы поедем в участок. Там вас насильно разденут.

– Черт с вами! – с этими словами я рывком скинул с себя рубашку.

– Что и требовалось доказать!

Только теперь я заметил, что на руках и ребрах у меня красуются огромные синяки и кровоподтеки. Как они возникли? И почему я не чувствую боли? Видимо снотворное Марии Романовны притупило боль. И вдруг я осознал, что удары получены мною после неудачного падения с лестницы вчера ночью. Значит, это был не сон? И кто перетащил меня в библиотеку?

– Вчера ночью я упал с лестницы!

– Нелепое оправдание. Мы едем в участок. Вы арестованы.

– Но мне незачем было убивать ее! Я никого не убивал!

– Прошу следовать за мной.

– Нет, это ошибка! Какой у меня может быть мотив?

– Ах, вам нужен мотив? Как угодно. Как вам такой. Вы были любовником Глаши, когда она жила в столичном доме Павловских. Через какое-то время вы решаете порвать с ней, так как собираетесь жениться. Она угрожает, что расскажет обо всем вашей невесте. Вы прогоняете ее, но вскоре ваша невеста совершает самоубийство. Вы понимаете, что ваша любовница довела дело до конца – раскрыла правду Анне, так, кажется, звали вашу возлюбленную? Вы решаете отомстить Глаше, едете в усадьбу, заставляете ее принять яд. Но мать Глаши узнает вас. И вы убиваете свидетеля.

– Какая чушь!

– Варвара Петровна рассказала мне о вашей связи с Глашей. Она видела вас в Петербурге вместе несколько раз.

– Варвара просто влюблена в меня. И мстит мне за отказ.

– Вот как? Тем хуже для вас. Она будет свидетельствовать против вас.

– Все было не так! Слышите?

– Тогда скажите мне правду. Может быть, вас это спасет.

– Ладно. Я познакомился с Глашей два года назад в Петербурге. Она была моей любовницей. Да, да! У нас была долгая связь. Но потом мы расстались. Позже я познакомился с Анной. Мы полюбили друг друга. Глаша уехала с Павловскими в усадьбу. Мы больше не встречались. За неделю до свадьбы Глаша пришла ко мне. Она стала просить деньги. Говорила, что хочет уехать от Павловских, что ей страшно в этом доме. Но я ей денег не дал. Она пригрозила, что расскажет о нашей связи Анне. Я прогнал ее. А когда Анну нашли мертвой, то полиция выяснила, что вечером накануне смерти к моей невесте приходила молодая девица, по описанию очень похожая на Глашу. Я решил разыскать Глашу и узнать правду о смерти Анны.

– То есть, вы специально устроились к Павловским учителем, чтобы отомстить Глаше?

– Нет, я не хотел мстить, поверьте мне! Я устроился к ним случайно. Так совпало.

– Как вы отравили Глашу?

– Я не травил ее!

– Да, вечером в день смерти несчастной Глаши вы ехали в поезде. Я это проверил. А Дуня, заколотая в резервуаре, видимо узнала вас?

– Я никого не убивал! Зачем мне это делать?

– Вы встречались вчера с матерью Глаши?

– Черт! Да! Она набросилась на меня с ножом!

– И вы, случайно ее убили, когда боролись с ней?

– Нет! Я ударил ее, она была жива. Я убежал.

Наступила тишина. Господин следователь смотрел куда-то в сторону, а я не мог поверить во все происходящее. Я вспомнил, как в день моего отъезда в усадьбу моя матушка стояла на коленях в прихожей, не давая мне пройти. Слезы стекали по ее лицу, она хватала меня за руки и кричала: «Христом Богом прошу! Откажись от мести, сынок! Прости же, будь великодушен!». Я же не смотрел на нее, лишь вырывал руки и кричал в ответ: «Уйди с дороги. Оставь меня!».