Екатерина Риз - Зефир в шоколаде

– Сейчас ты выпьешь, и тебе полегчает.

– Моя мама сказала бы, что ты меня портишь, Антон.

– Чем это? Бокалом хорошего вина?

Вместо ответа на этот невинный вопрос, я призналась:

– Меня смущает чужое внимание.

– Это любопытство, Снежинка, оно пройдёт. – Он протянул мне бокал, и я его приняла, даже поторопилась сделать первый глоток. – Лучше расскажи мне, что нового на работе?

– Ничего, день, как день.

Он еле слышно хмыкнул.

– Хорошо, спрошу по-другому. Какие планы у тебя в отношении господина директора? Кстати, директора школы называют господами?

– А как, по-твоему, их называют, товарищами?

– Откуда мне знать? Я не настолько образован.

После этих слов я даже на стуле развернулась, чтобы видеть его лицо. Решила ему не поверить.

– Правда? И какое же у тебя образование?

Антон усмехнулся, но скрывать не стал:

– Высшее. Но поверь, до директора школы никак не дотяну. У меня жизненного опыта больше, чем знаний.

В это я склонна была поверить.

– И всё же не переводи разговор на меня. Ты не ответила на вопрос.

– Какая разница, какие у меня на него планы? Это не играет никакой роли.

– Да ладно! – Антон откровенно фыркнул после моих слов. – Когда женщина тебя хочет, это не играет никакой роли? Для этого надо быть каменным.

После его «хочет», я в смущении моргнула, но всерьёз прочувствовать неловкость не успела, потому что Антон жизнерадостно продолжил.

– Хотя, особо живым он и не выглядит, наверное, профессия свой отпечаток накладывает. Я не умею с такими людьми общаться, куда легче, когда тебе всё говорят, как есть.

– Даже если тебе это не по нраву?

Он плечами пожал, стол обошёл, и я теперь могла наблюдать, как он неспешно передвигается и пьёт вино.

– В большинстве случаев.

– Правда? – поразилась я. – Даже если я попрошу тебя не хватать меня за руки и не обнимать, ты примешь это к сведению?

Антон совершенно спокойно кивнул.

– Конечно. – Согласился и тут же улыбнулся. – Приму и буду стараться делать так, чтобы тебе это ещё больше нравилось.

– Мне не нравится.

– Ты просто во вкус не вошла, а вкус тебе очкарик подпортил.

Я не знала, то ли мне возмутиться на его нахальство, то ли рассмеяться от степени его заносчивости. Но всё-таки попросила:

– Не называй его очкариком. Он интеллигентный человек, признанный и уважаемый педагог.

– И когда он успел им стать? Я скорее поверю, что он толковый управленец и дипломат, чем педагог. – Антон прищурился, приглядываясь ко мне. – И всё-таки у тебя на него планы.

– Не вижу в этом ничего странного. Мы со Стасом встречаемся около года.

– И ты не прочь сходить за него замуж, – подытожил он.

Я на его тон обиделась.

– Не знаю, какие у тебя понятия о браке, но я не из тех, кто замуж «ходит» от скуки.

– А из каких ты?

Я начала злиться.

– Отстань.

Он рассмеялся.

– Обиделась! А я, может, серьёзно спрашиваю? На будущее.

– На какое будущее, Антон?

Он не ответил, лишь ухмыльнулся, и то ли на его счастье, то ли на моё, появился официант с салатами. Этот бессмысленный, по моему мнению, разговор мы оставили, Антон присел за стол, и мы приступили к еде. Хотя, есть мне совсем не хотелось, я продолжала ощущать нервозность из-за всего вечером в целом, а не из-за тех глупостей, что Антон наболтал в последние пятнадцать минут. Беседа перешла в совершенно нейтральную плоскость, Антон рассказывал мне о «Чёртовом колесе», как они всё придумывали, как обустраивали, как начинали, потом плавно перешёл к другим аспектам отцовского бизнеса, я невольно заинтересовалась, а уж когда он заговорил про благотворительность, затаила дыхание, понимая, что он к чему-то ведёт.

– Боря, при всех своих недостатках, умел делиться. За счёт этого, в основном, имя себе и сделал. Он много делал для сирот.

– Я слышала.

Антон кивнул чуть отстранённо.

– Я бы не хотел, чтобы после его смерти, всего его усилия на нет сошли. Наши пиарщики считают, что необходимо организовать благотворительный фонд его имени.

Я замерла, не донеся вилку до рта, и обдумывая. После чего кивнула.

– Это хорошо.

– Хорошо, – согласился Антон деловито, при этом не прекращая жевать. – И я бы хотел, чтобы ты этим занималась.

– Я?! – Я вилку опустила, была не на шутку ошарашена.

Антон же спокойно на меня посмотрел.

– А кто? Ты видела выражение лица Марины, когда речь о деньгах заходит? Даже круглый идиот не поверит, что она в состоянии добровольно с кем-то деньгами поделиться. Лиска от матери недалеко ушла, у неё при виде пачки денег уши краснеть начинают и губы сохнут, и она их облизывать начинает. То ещё зрелище, я тебе скажу.

– Антон, не выдумывай!

– Я и не выдумываю.

– Я не об Алисе… О себе. Как ты себе это представляешь?

– Очень хорошо я себе это представляю. Ты старшая дочь, дипломированный педагог, ответственный и разумный человек. Кому как не тебе этим заниматься?

Я отвернулась от него, раздумывая, но мои мысли крутились не вокруг благотворительного фонда, а вокруг моей собственной персоны. И в итоге я призналась:

– У меня такое чувство в последние дни ты меня, как паук опутываешь.

Антон разулыбался, не поднимая глаз от своей тарелки.

– Тебе так кажется.

– На самом деле? – не поверила я.

А этот наглец кивнул.

– Просто я забочусь о твоих интересах и твоём будущем, а ты к этому, видимо, не привыкла. Что странно, если вспомнить об идеальном господине директоре рядом с тобой.

– Он здесь причём?

– Странный вопрос для женщины, которая планы строит. По-моему, он обязан о тебе заботиться, раз уж дал повод… – Антон кинул на меня взгляд исподлобья. – Ты на самом деле хочешь за него замуж?

– Говоришь таким тоном, будто всерьёз собираешься это устроить.

– Вот уж нет. Я считаю, что он тебе совершенно не подходит.

Я заинтересовалась, даже брови вздёрнула.

– Объясни мне, глупой.

– А чего тут объяснять? Вы вместе почти год, по твоим же словам, а ты всё ещё шикаешь испуганно, когда твоё и его имена связывают в разговоре.

Стало неприятно от его проницательности, но я всё-таки решила пояснить.

– Стас недавно развёлся, и наши с ним отношения… – Я старательно подбирала слова, Антона это не впечатлило, и он меня перебил очередным вопросом:

– Он из-за тебя развёлся?

Это показалось попросту беспардонным, и я в возмущении встряхнула салфетку и замолчала, а Стас понимающе усмехнулся.

– Перестань, – возмутилась я. Взяла в рот кусочек рыбы и потянулась за бокалом с вином. И от этого самого возмущения, забыла про манеры и проговорила набитым ртом: – Тебя это точно не касается.

– Как скажешь, Снежинка.

– И не зови меня так!

– Ешь, Лера.

– Ты портишь мне аппетит своими разговорами.