Александр Ладожский - Посланник небес

– Да ну тебя, Танюша, я с тобой серьёзно, а ты смеёшься надо мной.

– Саша, ну что я тебе расскажу, я и сама ничего не знаю. В детстве происходили какие-то странности несколько раз. Но это обычное детское воображение, что об этом болтать?

– И всё же, я бы хотел услышать рассказ об этих странностях, я настаиваю на этом.

– Ну, хорошо, я расскажу немного о том, что, как мне показалось тогда, являлось странностью, только обещай мне, что не будешь смеяться после этого.

– Я тебе обещаю и торжественно клянусь не разглашать никому нашу тайну, и если я нарушу данную мной клятву, то пусть меня постигнет всеобщая кара трудового народа, гнев и презрение моих товарищей и братьев по оружию, – сказал Александр.

– Давай-ка, брат по оружию, приготовим лучше что-нибудь на обед, – засмеялась Татьяна.

– Уснул наш Дональд, он ещё слабенький, – сказал Александр. Поправив одеяло сыну, вышел из комнаты.

Когда Вадим проснулся, на часах уже было пять часов вечера. По нему ещё было заметно, что он очень слаб, хотя болезнь отступила. Он подошёл к креслу, на котором спал Васька.

– Мама, а что Васька ещё не просыпался?

– Пусть он поспит, сынок, не буди его, займись чем-нибудь без него.

– А давай с тобой в хоккей поиграем, – сказал Александр.

– Давай, сейчас я тебя разобью, как когда-то Александр Македонский разбил греков! – крикнул Вадим.

– Это мы ещё посмотрим, кто из нас Александр Македонский, – ответил Александр, доставая настольный хоккей. Александр любил играть с Вадимом, он сам, словно подросток громко кричал и спорил, радовался забитому голу и был не согласен, когда пропускал. Ну, в общем, вёл себя так, как обычно ведут себя играющие пацаны.

– Папа, так не честно, ты держишь моего игрока.

– Всё честно. Это – силовой приём.

– Ага, приём, за такие приёмы удаляют на две минуты в настоящей игре.

– У нас же нет судьи, удалять некому, – сказал Александр. Васька вылез из-под пледа и сел рядом с ними.

– О, Вася проснулся. Давай, Васька, сиди тут, будешь судьёй, а то папа жульничает, – Васька сидел и внимательно наблюдал, как они играют. Затем он лапкой остановил шайбу взял её в зубы и побежал в комнату Вадима.

– Васька, стой, ты зачем шайбу забрал? – закричал Вадим и побежал вслед за котом. Из комнаты доносились смех и визг Вадима.

– Ну, всё, теперь их не уймёшь до самой ночи, соскучились за эти четыре дня, – сказала Татьяна.

– Пусть побесятся, им обоим пойдёт это на пользу. Васька знает, что делает, он теперь вообще не отойдёт от Вадима.

– Да, вот тебе и Василий… кто бы мог подумать? А ты не веришь, что есть такие силы, которые не подвластные пониманию человека, – сказала Татьяна.

– Но ведь ты же мне расскажешь об этих силах, правда, дорогая? – замурлыкал ей на ушко Александр.

– Ты опять начал? Мы же с тобой договорились, только после нашего опыта. – И то, если вдруг опыт не удастся, или пройдёт не очень удачно, то из меня не вытянешь ни слова, – тихо прошептала ему Татьяна, и начала гладить его по груди. Александр остановил её руку и сказал:

– Я приложу к этому все свои силы, и я уверен, что наш эксперимент пройдёт благополучно. Я просто уверен, что некоторое различие в строении наших организмов отлично сочетаются друг с другом и созданы именно для этого. Это то же самое, что болт с гайкой созданы друг для друга.

– Ну, что ж, посмотрим, насколько подходит твой болт к моей гайке, а то вдруг резьба не та, – нашёптывала ему на ухо Татьяна.

– Зачем же делать поспешные выводы, ведь эксперимент ещё даже не начался. Как говориться, поживём-увидим, – сказал Александр, нежно обняв жену.

– Жду с нетерпением, – ответила она.

– Вадим, Василий, идите ужинать, – крикнула Татьяна. Они заскочили в кухню практически одновременно.

– А что у нас на ужин? – спросил Вадим.

– Манная кашка, ты же любишь кашку, и чай с малиновым вареньем?

– Ура, моя любимая манная кашка.

Под ногами вертелся Василий и настойчиво мяукал. Он встал на задние лапки, а передними держался за стол и, посмотрев на Татьяну, мяукнул:

– Мяк-вай. Мяк-как-ка.

– Молока нет, но зато есть твои любимые консервы. Саша, ты слышал, он сказал молока.

– У нас Васька не то ещё может, мы каждое утро с ним разговариваем, он всё прекрасно понимает и сам старается отвечать. Он даже время понимает, и я в этом убедился сам. Как-то я встал, половина седьмого, вернее, не сам встал… Васька разбудил. Ну, как обычно попил чай и стал готовить Вадиму завтрак. Васька лазил рядом и выпрашивал поесть, тогда я ему сказал, чтобы он подождал до семи. И представляешь, что произошло дальше? Он сел на угловой диван и стал ждать. Ну, я тем временем поджарил яичницу, сделал бутерброды и стал собирать на стол. Васька встал на ноги, посмотрел на часы, затем спрыгнул на пол и мяукнул, да не просто мяукнул, а сказал, что-то вроде: «Мемь или вемь». Я посмотрел на часы: было ровно семь. Он чётко знал, сколько время и сказал, что уже семь.

– Иди, ешь, Василий, говорливый ты наш, и откуда ты такой взялся? – говорила Татьяна, а сама трепала Ваську за уши.

Татьяна лежала на кровати, расставив руки в стороны счастливая и довольная. Она смотрела в потолок и устало дышала.

– Ну и как ты считаешь, удался наш эксперимент по слиянию двух разных строений организма, в одно целое? – спросил Александр.

– Ой, удался, признаю, что наш опыт удался на все сто, если не больше. Это просто восхитительно, как идеально подходят твои части организма, которых нет у меня, к моим, которых нет у тебя.

– Ну, а теперь я бы хотел услышать твой рассказ. Может, после этого я поменяю свою точку зрения относительно сверхъестественных сил.

– Саша, может, перенесём на завтра, а то этот эксперимент отнял у меня все силы, даже разговаривать не хочется.

– Ну, ничего, сейчас попьём кофе, восстановимся немного и будет полный порядок. Танюша, ты обещала мне рассказать.

– Раз обещала, значит, расскажу, тем более ты заслужил сегодня поощрения… это было божественно, – прошептала она ему на ухо. – Вот именно из-за этого я и ревную тебя, как представлю, что ты можешь вытворять то же самое с другой девицей, от этих мыслей у меня свет меркнет в глазах и жить не хочется.

– Только ты, Танюшка, только ты можешь делать со мной всё, что угодно, ты же прекрасно знаешь, что ты единственная женщина в моей жизни. И так будет всегда. – Александр поднялся с постели и поцеловав жену шепнул на ушко:

– Пойдём, попьём кофе, моя Клеопатра.

– Пойдём, мой Юлий Цезарь, – ответила ему Татьяна и чмокнула его в щёчку. Они попили кофе, немного пришли в себя, вернулись в кровать и Татьяна сказала:

– Даже и не знаю с чего начать, совсем ты меня загонял своими вопросами. Что ты хотел услышать конкретно, Саша?