Игорь Губаев - Деревенька на опушке

© Игорь Ильдарович Губаев, 2017

ISBN 978-5-4483-7188-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Над темными верхушками вековых елей медленно и лениво, как бы еще раздумывая, вставать ли уже или еще понежиться в мягких перинах облаков, поднималось утреннее солнце. Сначала только самый маленький край свой показало оно из-за сонного еще леса. Но уже через несколько минут, откинув в сторону белое облачное одеяло, поднявшись и проснувшись как следует, ясное дневное светило уже широко и лучезарно улыбалось мирной тишине пробуждающейся на опушке елового леса деревни.

– Вот, и еще одна ночь прошла… Пора на боковую, – потягиваясь с видимым удовольствием, негромко произнес Михаил, деревенский сторож.

Оставив тёплый овчинный тулуп и деревянную колотушку в сторожке, Михаил взял гремучее жестяное ведро и отправился в сад, к листу выросшего у забора подорожника, за серебряной каплей утренней росы. Очень ему хотелось напиться перед сном горячего чаю с душистым, соблазнительно пахнущим, янтарным липовым медом, да и умыться бы не помешало. Эльфы знают толк в меде почище любого косолапого, а Михаил, как и все жители деревни, как вы уже догадались, эльф. В буфете сторожа стоял не один горшок этого дивного и на редкость полезного продукта. Тут и липовый мед, и гречишный, и… На любой вкус, как говорится. Вскоре томно засипел на столе пузатый медный самовар, доставшийся Михаилу еще от прадеда. Старый эльф, раскрасневшись с горячего чаю, завтракал медом с баранками… Он, не торопясь, готовился отойти ко сну в то время, когда на улицах деревни стали появляться первые, самые ранние, жители и лениво совсем, спросонок, тявкали плохо проснувшиеся еще лохматые местные псы. Начинался новый будний день.

– Миша! Михайло! Михаи-и-ил! Что ли ты спишь!? Али как!?

– Кого там нелегкая принесла? Ох, Настя! Заходи давай. А я тут, и впрямь, спать, было, лег уже… Заходи, заходи, не стой в дверях. Да не мельтеши так крыльями – на солнце бликуют, глаза режет. Заходи. Садись… Самовар еще горячий совсем. Как Антоша?

– Да я об Антоне и поговорить пришла… Заболел сыночек, еле дышит, Миша. Скорую вызывала давеча. Прилетели, крылышками пожали да и… убыли восвояси. Наш доктор приходил, здоровья ему, Касторкинсу…

– Да ты не реви, Настя, ты толком объясняй.

– А я тебе о чем толкую!? Меду, говорит, надобно.

– И всего делов? Настя… Да любого, да сколько угодно… Вон – полный буфет в твоем с Антошкой распоряжении.

– А то я не знаю! – Настя разревелась в голос. – Миша, да Касторкинс говорит, что никакой мёд, кроме эдельвейсового, не поможет!

– Эдельвейсовый…

– Что молчишь?!

– Я думаю.

– Что тут думать!? Струсил!?

– Я!? Струсил!? Да я за тебя, Настя… и за Антошку. Настя, ты присядь толком. Без стакана крепкого чая тут не разобраться. Ты уж прости, всю ночь бродил…

– Недосуг мне сидеть. Тошка горит весь…

– Ну, беги, беги… Я за тобой следом. Там и договорим.

– Ой! Настя… Сколь лет тебя знаю… зайти лишний раз стесняюсь… К притолоке твоей низенькой не попривыкну. Всякий раз шишку набиваю на голове.

– Иди. Заходи уж, сосед.

– Дядя Миша…

– Что, Тоша? Что, милый? Вот он, я. Вот…

– Дядя Миша, худо мне совсем… Помру, наверное.

– Что ты, глупый!? О чем толкуешь?

– Жарко…

– Настя, говори толком. По порядку.

– Касторкинс сказал, что вирус не прост… Фиалковым, даже, медом – не пронять. Миша… Но ведь горные же пчелы – это верная смерть. Злющие! Как собаки лесные. Бешенные! Кто к ним в здравом-то уме близко сунется? Кого просить? Сама бы отправилась… Тошу оставить боюсь!

– Тихо-тихо-тихо-тихо! Не реви, тебе говорю.

– А без меда с эдельвейсов Антоша помрет! Да и так – сроку неделя. Так Касторкинс говорит…

– Настя, ты, давай, успокойся уже. Тоше мама нужна сейчас не взбаламученная, спокойная нужна… Пойми. Я пошел. Собираться. Вот…

– Миша! Ты настоящий друг… Тошин отец, жив бы был, таким другом гордился бы.

– Настя, Егора сейчас не вспоминай. Спасу его сына – честью помянем вместе, не спасу – отчет буду держать перед ним уже там, перед Богом.

– Спасибо… Миша… Спасибо.

«Нет… Без товарища мне горных пчел не одолеть», – думал сторож, выйдя от Насти. – «Смерть такая же верная, как от огня или, скажем, от клинка в сердце… Но Антоша!» Ох ты, Господи Боже, Господи!

– Михайло! Что не весел!? И что голову повесил!? – колесом перед ним прошел Архипушка – местный юродивый эльф, скорбный не только на крыло, нет левой пары… но и на голову, как говорят вокруг.

Как-то, приняв эльфа за стрекозу, один очень «добрый» мальчик, играя в хирурга, оторвал ему левую пару крылышков и уложил эльфа, обмотав нитками, в травяную койку. Под наблюдение «врача». Летать, понятно, Архипушка с той поры уже не мог, но с койки удрал… Беда, что скорбен он стал и… на голову. Повредился парень в вере своей. С рождения верил парнишка в людей. То, что мальчик с ним сотворил, тело Архипа пережило. Разум – нет! Повредился… Не то, чтобы идиот совсем, об отвлеченном мыслил парень здраво. Соседей не обижал… обижали часто его. Вот, как-то так… Сердце Архипушки каким было, таким и после несчастья осталось. Добрым. Отзывчивым…

– Тоша заболел, понимаешь…

– Ну!?

– В горы собираюсь, Архип. Мед эдельвейсовый нужен.

– А знаешь ли ты, как мой прадед в горы ходил? Он мечтал на вершине горы замок отстроить. Мечтал, что жить когда-нибудь будет среди облаков. А орлы под ногами у него и его семейства реять будут. Деньги всю жизнь собирал на строительство…

– Да, богат был Иван… И про замысел его много говорили в свое время люди. Я помню… Ну?

– Вот, как раз уже столбить участок прадед шел. Колышки с бечевой на вершину нес.

– И…

– И не дошел. Как ноги унес, и сам не помнит. Три дня, говорят, заикался прадед. Из дому нос боялся высунуть. Так ведь… Одна лишь пчела ему попалась-то. А неровен час – цельный рой!? Так, с той поры и слушать ничего о горах не желает. И говорить зарекся. Наотрез. А тебе то, Миша, как не боязно?

– И я боюсь. Еще как боязно-то! Только Касторкинс говорит, лишь мед с эдельвейса Антошу поправит. И сроку, говорит, неделя. А где ж его еще отыщешь!?

– Миш… Можно мне с тобой?

– Архипушка, ты меня не задерживай… Пей чай. Сушки ешь. Пряники в буфете, в корзинке, консервы в углу свалены… А за домом, я тебя прошу, присмотри. И за скотиной то ж… Мышка Луша в норке – доить надо трижды в день. И причесывать… любит больно. С того и молоко слаще. Лягушка Зайка в кадушке. Нет, шерсть с нее стричь не надо, много, все одно, не настрижешь. Надо хвалить и холить. Погоду за ней в тетрадку записывай. В «НТВ», «ОРТ», «Эфир»… ну, всем по списку звони насчет прогнозу. Ты Зайкины прогнозы давай, не стесняйся. Ее все телеканалы в России знают… И газеты… И журналы… Вплоть до «желтой» прессы.