Сергей Лановой - Город сгорающих детей

– Видишь, малыш, не одни мы тут такие, – задумчиво произнёс Сергей, провожая взглядом выходящую из дверей пару и пытаясь справиться с нехорошим ощущением внутри.

– Идите, вас ждут, – девушка в окошке ободряюще кивнула, и Сергей с дочерью вошли в пахнущий кварцевой лампой кабинет. В глаза бросились расставленные на столе разноцветные маленькие игрушки, табличка с именем «Роман Рудин» и клиновидная бородка маленького доктора, который, сильно щурясь и добродушно улыбаясь, показал им на два стула и неожиданно высоким голосом, обращаясь к Насте, сказал:

– Здравствуй, принцесса. Чем я могу тебе помочь?

Посадив притихшую Анастасию на стул, Сергей сел сам и пару секунд собирался с мыслями:

– Не знаю, с чего начать. Сегодня утром, разбудив дочь, я обратил внимание на пятна у неё на коже, похожие на коросту от ожогов. Сначала увидел ранку на её ухе и подумал, что она просто стёрла его, случайно в падении проехавшись по песку – они с братом довольно активно играют, но потом обратил внимание на такие же пятна на её спине, а потом на ногах… Настя, покажи.

Встав к врачу боком, Настя подняла волосы, и Сергей, наблюдая за ней, разом осёкся: вместо трёхсантиметровой полоски, которую он видел сегодня утром, по всей задней стороне уха его дочери растеклось тёмное пятно, проходящее по середине шеи и теряющееся под маечкой.

– Пропади всё… это что ещё такое? – громко прошептал он и, сделав Насте знак поднять руки, стянул с неё майку, открывая обширное коричневое поле на спине, соединяющееся с тем, что спускалось от уха, и уходящее с правой стороны к животу и груди.

– Доктор, – он смотрел на врача непонимающими глазами, – этого не было сегодня утром… было только несколько пятнышек около трёх сантиметров длиной. Что это за дрянь?!

Внимательно осмотрев тёмные пятна, врач осторожно обвёл пальцами места повреждений на Настиной спине и дал ей знак снова одеться. Повернувшись к Сергею, он посмотрел взглядом человека, которому совершенно не хочется говорить то, что он сказать должен:

– Знаете, вы у меня не первые сегодня, – он пролистал журнал у себя на столе. – Это уже четвёртый случай таких повреждений. И все – именно дети. В моей практике такого не случалось, и я не буду знать, что ответить, пока не получу результаты анализов, которые я беру сегодня у всех. Прежде всего – анализ крови. Потом я сделаю обычную перевязку, и мы будем ждать заключения. Надеюсь, учитывая ситуацию, оно будет уже сегодня вечером. Я буду ждать вас завтра утром, в десять часов, и очень надеюсь, что у меня будут ответы и для вас, и для всех остальных, кто сегодня ко мне приходил. Сейчас могу только посоветовать не волноваться и понять, что мы имеем дело, скорее всего, с каким-то заражением на пляже. А теперь, принцесса, мне нужна твоя рука.

Сделав всё необходимое и набрав в трубочки нужное количество крови, врач повторил:

– Завтра утром, хорошо?

Сергей коротко кивнул головой:

– А куда мы ещё можем обратиться? Вы понимаете – целые сутки… если эти штуки так выросли за два часа… Я не могу ждать.

– Вы просто ничего не узнаете сейчас, – врач говорил успокаивающим голосом. – Везде будет одно и то же. Куда бы вы ни поехали, у вас возьмут такой же анализ и отправят его в лабораторию. Везде. Понимаете? Вам необходимо успокоиться, хотя я вполне могу понять, что это непросто.

Настя сидела, обхватив руку отца и прижавшись к его плечу головой. Она была похожа на испуганного щенка, молча прислушиваясь к разговору и неподвижно глядя на доктора. Поймав её взгляд, врач вдруг замолчал и, резко отодвинувшись на стуле, открыл ящик стола, вытаскивая из него перевязочный пакет:

– У неё кровь, – разрывая упаковку, сказал он, и Сергей, ошеломлённо наклонившись к дочери, увидел тоненькую красную струйку, вытекающую у неё из носа. Сергей выматерился в полный голос:

– Настенька, дочка! Что с тобой?!

Настя, испуганно смотря на него, провела ладошкой под носом, оставляя широкую красную полосу на щеке, по которой, словно торопясь, побежала новая струйка, растекаясь по влажному следу и капая на белую маечку. Она посмотрела на свою ладошку, испачканную кровью, потом на отца, затем повернула голову к врачу, словно ожидая помощи, снова повернулась к Сергею, и он увидел, как её глаза наполнились слезами:

– Настёна, малыш, мы не будем ждать до завтра, мы всё узнаем уже сегодня и сегодня же начнём лечить твои болячки, чем бы они ни были! Так, доктор?! – крикнул он врачу, смотря на него сверху вниз, пока тот прикладывал к Настиному носу быстро ставший розовым бинт, ощупывая пальцем её переносицу.

– Да… знаете… я думаю, это экстренный случай… сейчас я сам поеду в лабораторию, дождусь результатов анализа, сделаю пару звонков и вернусь сюда самое большее через четыре часа. Буду ждать вас здесь. Возьмите это, пригодится… – он протянул Сергею ещё один перевязочный пакет, сделал короткую запись в журнале, бормоча вполголоса:" Детали описывать некогда, потом запишем», – вызвал по селектору медсестру и сказал ей, почему-то указывая при этом в окно:

– Я сейчас уезжаю, если дети будут поступать ещё, пусть ожидают меня к пяти часам вечера. Я приеду не один. У нас ЧП.

Медсестра, не отрывая взгляда от девочки, держащей под носом розовый бинт, наклонилась к самому лицу врача:

– Доктор, там, в приёмной, ещё трое, с родителями, пришли в течение последних десяти минут.

Врач посмотрел на неё, потом на Сергея, затем перевёл взгляд на Настю и сказал ей, комкая в руках порванную упаковку от перевязочного пакета:

– Всё будет замечательно, принцесса. Иначе просто быть не может. Ты же мне веришь? – он наклонился к ней совсем близко, смотря во влажные глаза, и, похлопав обеими ладонями по её плечам, снова повернулся к Сергею:

– Через четыре часа. И ещё одно – на всякий случай соберите дочери всё необходимое, если она останется здесь.

И, повернувшись к медсестре, почти выкрикнул:

– Зовите остальных!

Выходя из кабинета, Сергей увидел в приёмной несколько взрослых и троих ребятишек, настороженно смотрящих на них и пытающихся заглянуть в кабинет врача. У одного из мальчишек был отчётливо виден коричневый след на лбу, уходящий к шее и теряющийся под воротником футболки. Одна из мам вскочила со стула и подошла к Сергею с дочерью, в волнении сжимая ладони:

– У вас тоже, да? Что-нибудь известно? Вам что-то сказали?

Взяв Настю за руку, Сергей повёл её к выходу, отгораживаясь от слишком близко подошедшей женщины:

– Надеюсь, что к вечеру скажут больше, – и, ведя дочь перед собой, он быстро вышел из клиники.

До машины шли молча. Оказавшись на улице, Сергей снова рефлекторно закрыл веки и даже сильно потёр их ладонями, надеясь сбросить рыжее освещение, с утра преследовавшее его глаза. Он не выпускал Настину руку, периодически успокаивающе сжимая её, пытаясь справиться с желанием прямо сейчас поехать в какой-нибудь другой медицинский центр, в котором, как он понимал, вся история повторится. Чувствуя логику в словах врача, он только мысленно молился на сегодняшний вечер, когда должны будут появиться ответы на вопросы, заботившие его больше всего: что происходит с его дочерью.